Лёд между нами или Влюблён по должностной инструкции (СИ) - Коркина Соня - Страница 23

   - Какого чёрта ты убежала? - его глаза сверкали от еле сдерживаемого гнева, а руки держали двери лифта, чтобы тот не закрылся.

   - Облегчила тебе жизнь. Ведь я просто задание, которое тебе дал Геннадий Дмитриевич. Узнать, кому я сливаю информацию. Как и когда я это делаю, сколько мне платят! Зачем тебе возиться со мной. Думал, что переспишь и я как на духу тебе всё расскажу? Что ж, слушай. Свою часть работы ты уже выполнил. Переспали разок и хватит. А вот тут, похоже, по твоему сценарию, вступаю я... - я почувствовала, как у меня скривились губы от нестерпимого желания зарыдать.

   - Поля, послушай... - начал Паша, но я прервала его.

   - Не стоит. Я хотела продать информацию. Хотела. Но я не смогла этого сделать. Я решила, что лучше буду ночами работать, не спать и зарабатывать по крупицам там и тут, чем поступать так аморально. Ты думаешь я от хорошей жизни так хотела поступить? Потому что моя левая нога так захотела? Ошибаешься! - закусив губу, чтобы не разреветься, я упрямо тряхнула головой.

   В этот момент в механизме лифта сработала какая-то сигнализация. Раздался оглушительный писк, видимо, от того, что двери так долго держали. Паша от неожиданности отступил на несколько шагов назад. Двери закрылись и лифт поехал вниз. А передо мной всю дорогу домой стояло Пашино лицо. То, каким я увидела его в щёлку закрывающихся дверей лифта. Потрясённое и растерянное. В автобусе я сильно прикусывала губы, чтобы не разреветься. И только дома я дала волю своим слезам.

    Паша.

   Я стоял и смотрел, как закрываются двери лифта, скрывая от меня Полю. Сжав руки в кулак, что есть силы ударил по стене в порыве бессильной злости. Знал бы, что так всё обернётся, никогда бы не согласился взяться за это дело. Кстати, о деле. Развернувшись, я вошёл в кабинет босса. Тот с совершенно невозмутимым видом сидел за столом и читал какой-то документ. Я стиснул зубы, чтобы не высказать ему всё, что я о нём думаю. Руки сжались в кулаки от желания врезать ему по его наглой холёной роже. Подойдя вплотную к столу, я упёрся кулаками в столешницу напротив Геннадия Дмитриевича. Тот поднял на меня взгляд.

   - Вы ведь знали, что Полина не сливает информацию конкурентам! - прошипел я сквозь зубы.

   - Да, - только и ответил шеф и вернулся к бумагам.

   - Тогда какого чёрта вы послали меня следить за ней, чтобы я выяснил все подробности?! - не сдержавшись, я стукнул кулаком по столу.

   - Потому что ты мне нравишься. Только жалко было смотреть, как ты, дурак, проматываешь свою молодость с какими-то шлюшками. И вот я подумал, хорошо было бы, если бы ты и Полина сошлись. Тогда и придумал эту историю. Что якобы она продаёт информацию нашим конкурентам. Так что как-то так... - Геннадий Дмитриевич развёл руками.

   - Вы позволили мне думать, что девушка, которую я люблю, предаёт нас, нашу фирму? Заставили меня думать, что я делаю какую-то мерзость, влюбившись в непорядочного человека, лгуна и предателя?! - я низко наклонился над столом так, чтобы видеть глаза шефа.

   Тот невозмутимо посмотрел на меня в ответ. Я резко выдохнул и сел в кресло напротив стола начальника. Потерев руками лицо, я снова взглянул на Геннадия Дмитриевича. Тот молча смотрел на меня. Только лишь уголок губ искривился в ехидной усмешке. И тут до меня дошло, что я сказал. А ведь правду сказал. Я люблю Полю. Именно так называется это странное чувство, что поднимается во мне, стоит только увидеть мышонка, услышать её смех, увидеть её улыбку, её длинные ноги, круглые коленочки, её волосы, которые мне так понравилось расчёсывать вчера ночью, пока Поля спала. Люблю всё в ней. Люблю её. Я, человек, который большую часть своей жизни отрицал любовь, бежал от постоянных отношений, от долговременных связей, вдруг влюбился. И влюбился по самые уши. Втрескался. Втюрился. Залип. И как хотите ещё назовите это чувство. С ума схожу по ней, а без неё ещё больше. Эта девушка нужна мне даже больше, чем воздух, пища и вода. Всё это вместе взятое не так важно, как Поля. Я снова посмотрел на Геннадия Дмитриевича, но уже изумлённо.

   - Что делать собираешься? - спросил он.

   - Я?! Вы эту кашу заварили, а меня спрашиваете, что я собираюсь делать?! - снова закричал я.

   - В общем, вот что... - и шеф начал подробно расписывать мне план по спасению наших с Полиной отношений.

    Полина.

   Приехав домой, я упала на кровать и стала размышлять. Слёзы кончились ещё в автобусе. Всю дорогу домой я проревела. Пассажиры таращились на меня, как на сумасшедшую, но тогда мне было всё равно. Бросив пакеты в коридоре, я, не раздеваясь, как была в полусапогах, плаще и одежде, завалилась на кровать. Отсутствие слёз способствовало ясности размышлений. За несколько часов я перебрала все возможные варианты решения проблемы. Где-то около десяти вечера я провалилась в сон, но, почему-то, проснулась в двенадцать ночи.

   Я решила, что теперь мне больше не от кого ждать помощи. Пашу я больше видеть не хотела. После того, как он поступил со мной, моё сердце остановилось и осталось где-то там на пороге кабинета, где я услышала "счастливую" новость. Я не знала, что делать, поэтому решила поговорить с отцом, надеясь уломать его снизить сумму или, хотя бы, увеличить срок оплаты. Может, если не удастся его уговорить, получится найти деньги у кого-то из знакомых? Достав мобильник, я нашла номер отца и нажала на кнопку вызова. Вот только гудки всё шли и шли, а трубку так никто и не брал. Руки затряслись от нервного напряжения. В голове уже вспыхивали разные картинки с вариантами того, что могло случиться. Один хуже другого. Скинув вызов я присела на табуретку и стала думать, что же делать дальше. В тишине дома раздался звонок в дверь, от чего я подпрыгнула. Схватившись за грудную клетку с левой стороны, в безуспешной попытке унять своё сердце, которое учащённо билось в груди, я медленно подошла к двери. Заглянув в глазок, я отскочила от двери и дрожащими руками стала судорожно открывать все замки.

   - Привет, Поля, - сказал мне мой младший брат, стоявший на пороге.

   Я упала на колени перед ним и стала ощупывать и осматривать своего брата, боясь, что это может оказаться сном.

   - Господи, Васенька! Что ты тут делаешь? Как ты тут оказался? Откуда ты? Как ты один сюда добрался? Ты... - но дальнейшая моя речь утонула в потоке слёз, хлынувших у меня из глаз.

   Вася прижался ко мне, обхватив руками за шею. Я обняла его под коленками. Брат гладил меня по голове, успокаивая. Будто не я здесь старшая, а он. Такой спокойный, рассудительный и хладнокровный. От осознания того, что мой мальчик вернулся ко мне, я рассмеялась. Глядя на Васю, я погладила его по щекам.

   - Поля, ну, что ты странная такая? То плачешь, то смеёшься? - строго спросил мой младший брат.

   Я снова рассмеялась сквозь слёзы, встала на ноги и, взяв Ваську за руку, вошла в квартиру. Бережно раздела брата, помогая ему снять с себя ботинки и куртку. Потом умыла его под краном в ванной, под возмущённые вопли, что он уже не маленький и сам умеет умываться. А мне хотелось схватит его в охапку и больше никогда не отпускать. После, улыбаясь, я смотрела, как Васька за обе щеки уплетает борщ с чёрным хлебом. Подперев рукой подбородок, я молча наблюдала за ним. Вопросы распирали меня изнутри, но я решила, что лучше с расспросами подождать до завтра. После второго и чая с булочкой, я отправила Васю в душ, велев, как следует вымыться. Мало ли где он был. Папаша наш, тот ещё элемент. Уложив Васю в постель, я присела на край, теперь опасаясь даже на минуту оставить брата одного. Тот уломал меня рассказать ему сказку, потом спеть песенку, а потом просто полежать с ним рядом. Но сон всё никак не шёл к Ваське.

   - Поооль? - уткнувшись носом мне в плечо, протянул брат, - А можно я завтра в школу не пойду?

   - Можно, Васька. Какая уж тут школа, - ответила я, поглаживая Васю по голове.