Оружие разрушения - Мэрфи Уоррен - Страница 60

— Как это понимать?

— Я хорошо проработал информацию о «Нишицу». Его владельцы — прямые потомки хозяев клана Ниши. Одна из дочерних компаний использует в качестве логотипа фирмы старую эмблему клана.

Чиун гневно потряс кулаками.

— Значит, наша работа не окончена!

Смит кивнул:

— Конечно, «Нишицу» впервые использовала возможности своей электроники в ущерб Соединенным Штатам. Но нельзя забывать, что один из бывших руководителей «Нишицу» несет ответственность за ту бойню в Юме, штат Аризона, что произошла несколько лет назад. В то время власти пришли к выводу, что злодеяние — дело рук сумасшедшего одиночки.

— Я тому объяснению сразу не поверил, — произнес Римо.

— Я тоже, — отозвался Смит. — Но теперь эта корпорация обнаружила свое истинное лицо, и на нас лежит обязанность убедить ее воротил в том, что они никогда не смогут безнаказанно вредить Америке.

Чиун поклонился.

— Мы с радостью проникнем в оккупированную Японию и встанем на защиту славы вашего дома, а равно и нашего.

— Папочка, Япония уже давно свободна, — возразил Римо.

— Она оккупирована японцами. Ты будешь спорить?!

— Не горячись, — успокоил его ученик. Внезапно в памяти всплыл давно мучивший его вопрос. — Я одного не понимаю. Смитти, помните прошлогодний случай с поездом? Ну там еще коровы были. То, что я оказался там, — это совпадение?

— Вероятно, да, — ответил Смит.

Римо поморщился.

— Эх, знай я тогда, нашел бы Базукина сына на целый год раньше. Я мог бы спасти столько жизней...

— Важно, что мы победили, — прервал его Чиун. — Когда — не важно.

— Смитти, куда вы девали тело?

— В угольную печь внизу.

Римо рассмеялся.

— Когда будете выбрасывать пепел, не забудьте его перемешать.

— Пожалуй, поручу это вам, — отозвался Смит. Его все еще что-то беспокоило.

— Нет проблем. А теперь нам с Чиуном предстоит свидание с таинственным ящиком.

В спортивном зале санатория «Фолкрофт» Римо склонился над серебряным сундуком с лазурными фениксами.

— Валяй, открывай.

Чиун медлил.

— Я ведь тебе говорил, что в этом сундуке собраны лень и стыд...

— Вперед, папочка.

Учитель пронзил его взглядом карих глаз.

— Твоя лень и мой стыд.

— В жизни я свою лень в твой сундук не прятал. А тебе, скажи на милость, чего стыдиться?

— С тех самых пор, как я обучил тебя, Римо Уильямс, великому искусству, я собирал в этот чемодан плоды твоего упрямства, твоего безрассудства, твоего...

— Ты сказал — следы? Так я таскаю в чемодане сухофрукты?

— Нет. Я не сказал — фрукты, я сказал — плоды.

— Ладно, чего там. Открывай.

Мастер Синанджу насупился, но все-таки наклонился и вскрыл замок длинным ногтем. Запор еле слышно щелкнул.

— Давай-давай!

— Как только я открою сундук, твой позор увидят все мои предки, а значит, и твои тоже.

— Переживу.

Резким движением Чиун откинул крышку и тут же отпрянул, прикрыв глаза рукавом.

— Не могу смотреть без содрогания.

— Да брось ты, — буркнул Римо и, приблизившись к сундуку, встал на колени.

Сундук был битком набит чем-то вроде мелкой стружки, только почему-то матово-белой. У Римо мелькнула мысль о старых рисовых зернах, потом об осколках какого-то мутного стекла. Не то, все не то.

Он зачерпнул горсть «стружки».

— Похоже на...

— Именно!

— Невероятно!

— Да. Это твое. И не надо отпираться.

— Ты собирал обрезки моих ногтей?!

— С того самого дня, как ты впервые проигнорировал мою униженную просьбу о том, чтобы не стричь ногти.

— Все эти годы? — не веря своим ушам, воскликнул Римо.

— А теперь и великие мастера прошлого увидели этот позор из Небытия, — простонал старик.

Открыв рот от изумления, Римо уставился на сундук. Учитель робко выглянул из-под рукава.

— Еще не поздно, — с надеждой произнес он.

— Я не стану отращивать такие же, как у тебя, ногти.

Чиун испустил глубокий вздох.

— Значит, все мои жертвы напрасны.

Руки его, скрытые под рукавами шелкового кимоно, безвольно опустились, словно перебитые крылья. Голова поникла. Тонкие веки слегка задрожали.

Римо залез в карман и извлек оттуда обрубок ногтя мастера Синанджу, который он постоянно носил с собой со времен расследования в Мистике.

— Чей позор страшнее, мой или твой? — невинным тоном спросил он.

— Я искупил свой позор, — мрачно отозвался учитель.

— А может, мы просто навеки захороним следы нашего позора?

Чиун наморщил лоб.

— Неглупое предложение, — сказал он после долгого молчания.

— Вот и прекрасно.

Ученик швырнул обломок ногтя в сундук, захлопнул крышку и взвалил поклажу на плечо.

— Но помни, — предостерегающе проговорил Чиун, — даже пустой сундук не освобождает тебя от обязанности носить его.

— Что ж, таков уж мой крест, — усмехнулся Римо.