Пир или голод - Мэрфи Уоррен - Страница 24

После недавних благодатных дождей, напоивших плодородные почвы штата Айова, кукуруза стала потихоньку подниматься. На юго-западе, где дождей не было, земля стонала от засухи. Озимая пшеница там даже не взошла. Фермеры несли ощутимые убытки.

Гордон Гаррет прекрасно понимал, что такое убытки, поскольку очень давно занимался сельским хозяйством и на своем веку повидал немало лишений и несчастий. Почти вся его жизнь проходила под знаком бесконечной борьбы с кукурузным мотыльком, грибковыми заболеваниями и прочими напастями, ежегодно грозившими новому урожаю.

Погода тоже приносила немало неприятностей. Выпадали такие годы, когда всю землю заливало дождевой водой чуть ли не на полметра. Но бывали и такие, когда беспощадное солнце до такой степени иссушало поля, что земля растрескивалась от зноя. В памяти жителей Айовы до сих пор еще жили страшные воспоминания о наводнении 1993 года.

Время от времени, правда, не слишком часто, в этих краях случались и ураганы. Однако сейчас Гордон Гаррет меньше всего ожидал появления торнадо.

На мгновение он замер на месте, но не почувствовал ни малейшего дуновения. Странно, очень странно... Теперь он явственно слышал отдаленный гул, похожий на шум приближавшегося поезда, но ветра при этом не было!

Фермер прикоснулся к крепким зеленым побегам – вот она, его гордость, кукуруза нового сорта «супер йеллоу дент», создатели которого утверждали, что никакие кукурузные мотыльки ей не страшны, поскольку она пахнет соей. Со времени сева уже прошло почти три месяца, еще немного, и культура зацветет.

Судя по жуткому гулу, действительно приближался ураган. Гордон рванулся к сараю, чтобы найти там временное убежище.

Бежал он довольно быстро, и все же стихия приближалась еще быстрее. Гул нарастал, приобретая какой-то металлический отзвук. Так жужжат пчелы в разгар лета. Но на дворе апрель!

Оглянувшись через плечо, Гордон увидел не гигантскую воронку урагана, а какое-то огромное облако. Он тотчас замер на месте, нервно теребя в руках соломенную шляпу.

Все небо было затянуто сероватой гудящей массой. Звук был негромким, но очень назойливым и каким-то грозным. Ни дать ни взять – пыльное облако, только без ветра.

И тут жуткое облако настигло Гордона. Ужасный, невыносимо зловещий гул заставил его упасть и вжаться в землю.

Раздирающие барабанные перепонки чавкающие звуки длились, казалось, целую вечность, и не было конца этому неистовству прожорливости!

Внезапно, словно по волшебству, все смолкло. Наступила давящая тишина.

Перепуганный до смерти, Гордон Гаррет осторожно приподнялся и отвел дрожащие руки от лица. В воздухе, против его ожиданий, не было ни пыли, ни грязи, ни всего того мусора, который обычно приносит с собой ураган. Однако с неба падало какое-то зеленое месиво, и в воздухе стоял сладкий запах осени, точь-в-точь как во время сбора урожая. Это в апреле-то!

Гордон осторожно повернул голову направо, потом налево и вдруг застыл от леденящего душу ужаса, знакомого каждому фермеру не понаслышке.

Кукуруза! С неба падали разодранные в мелкие клочья побеги. Плавно опускались тонкие золотые нити кукурузного шелка... На поле не осталось ни стебля – все было начисто срезано и тщательно пережевано. По полю словно прошлись миллионы крошечных силосных комбайнов – злобных и голодных, превративших побеги кукурузы в ароматное месиво. Во всяком случае, именно такое сравнение пришло в голову ошалевшего фермера.

С трудом поднявшись на ноги, Гордон оцепенело огляделся. Сейчас он очень походил на деревенского индейского идола.

Пронесшаяся над его полем «туча» съела весь будущий урожай, и Гордон Гаррет теперь полностью обанкротился.

Только сейчас он до конца осознал весь ужас своего положения! Бросившись ничком на землю, фермер испустил душераздирающий вопль смертельно раненного зверя.

Глава 18

В свое время мастер Синанджу научил Римо уворачиваться от камней, стрел, копий и даже выпущенных пуль. В один прекрасный день старый кореец, преодолевая глубокое отвращение к оружию, взял в руки револьвер и разом выпустил всю обойму в Римо. Когда ученик благополучно, хотя и несколько неуклюже, увернулся от всех пуль, Чиун покачал головой.

– Пока что не слишком хорошо. Надо еще научиться уворачиваться от не видимой твоему глазу смерти.

– Разве такое возможно? – переводя дух, спросил Римо. А он так гордился собой сейчас! Еще бы, уворачиваться от пуль умел только супермен, да и то лишь в фантазиях писателей.

– Надо научиться чувствовать движение воздуха перед мчащейся к тебе смертью, – пояснил учитель.

– Постой-ка, значит, я должен чувствовать ударную волну? – недоверчиво переспросил Римо.

– Именно.

– Черта с два у меня получится!

И все же он постиг все премудрости. Медленно, неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом, Римо учился замедлять время в своем восприятии и ускорять свои рефлексы. В конце концов он стал ощущать воздушную волну. Нежные волоски на коже предплечий превратились в крошечные сверхчувствительные антенны. Прежде Римо всегда казалось, что волосяной покров не более чем напоминание о животном происхождении человека, теперь же он оценил значение волосков как естественных сенсоров.

Позднее Римо стал безошибочно распознавать присутствие поблизости потенциальной угрозы и ощущать выстрел или бросок ножа за доли секунды до непосредственных действий.

В конце концов в результате бесконечных тренировок Римо стал практически неуязвим для пуль, снарядов и прочего в том же духе. Правда, Римо так и не научился уворачиваться от длинных ногтей Чиуна.

Неуклюже подпрыгнув, «Боинг-727» наконец увяз всеми колесами в противопожарной пене и остановился. Римо тотчас похолодел от ужаса.

«Я должен был почувствовать лапки этого маленького монстра на своей шее, – подумал он. – Я должен был почувствовать острие жала, но... И сейчас я умру».

Прикрыв глаза, Римо повернулся к мастеру Синанджу.

– Я умираю, Чиун.

Кореец, сердито сверкая глазами, следил за жужжавшей пчелой, снова оказавшейся на свободе. Подняв руки, здорово смахивающие теперь на звериные лапы с жуткими когтями, он весь обратился в слух и чудовищную сосредоточенность.

– Слишком поздно, – обронил ученик, думая о своей неминуемой кончине.

– Не бойся! Сейчас я поймаю эту маленькую сволочь! – прошипел Чиун.

– Я не о том...

Тем временем мастер Синанджу резко хлопнул в ладоши. Раздался сочный шлепок, и противное жужжание внезапно оборвалось.

Чиун превратил ладони в миниатюрные жернова и стал ожесточенно тереть их друг о друга. Раздался приглушенный хруст, и то, что осталось от пчелы, упало на пол. Старик наступил сандалией на останки твари и яростно растер их по полу.

– Я победил тебя, пчела-притворщица! – воскликнул он.

– Ты опоздал, учитель, – проговорил ученик.

– Нет, просто эта пчела-самозванка оказалась слишком проворной, – замотал головой Чиун.

– Она успела меня ужалить, – мрачно сообщил Римо, поднимаясь из пилотского кресла.

– Куда? – подскочил к нему учитель.

– Вот сюда, – показал он на сонную артерию слева.

Притянув к себе за волосы своего высокого ученика, Чиун принялся внимательно разглядывать ранку.

– Дай-ка посмотреть...

– Ой!

– Вижу, – кивнул Чиун, приложив палец к пульсирующей артерии. – Как ты себя чувствуешь?

– Мне холодно.

– Тупица! Как ты мог позволить какой-то пчеле, пусть она даже не пчела, ужалить себя?

– Сам же видел, какая она шустрая! Сразу-то ведь ее не поймал!

– Да, но зато ей не удалось меня ужалить! – воскликнул мастер.

– Что же мне теперь делать? – в отчаянии воскликнул Римо.

– Попробуй постоять на голове. Тогда весь яд останется в твоей тупой башке, а тело не пострадает!

– Как ты можешь?... – задыхаясь от негодования, воскликнул Римо.

– Могу! Потому что ты вовсе не отравлен.