Королевская охота - Ашар Амеде - Страница 37

Эктор поднес стакан к стакану Поля. Затем невесело промолвил:

— Странно, ведь поначалу все мне улыбалось: король, возлюбленная, будущее…Теперь король и не подозревает о моем существовании, возлюбленная исчезла, будущее туманно. Проклятое письмо! То, с которым я приехал сюда, помните? Оно, оказывается, содержало приказ не отпускать меня домой. Уже три кампании я торчу здесь, зато другие — не более одной. К тому же как был капитаном, так и остался им — меня специально не повышают.

Он помолчал и вздохнул.

— Я не знаю, где Кристина. Я писал ей письма, но все без ответа. Лишь одно письмо я получил сразу после приезда сюда. В нем было сказано, чтобы я из предосторожности писал по адресу: улица Арбалетчиков, гостиница «Царь Давид», мастеру Симону. Соскучившись, я тайно отправился туда. Спрашиваю мастера Симона. Хозяин вытаращил на меня глаза и сказал, что ничего не понимает. С тех пор ничего не изменилось.

— Ей-Богу, я становлюсь философом, — сказал Поль. — Если бы вокруг меня не говорили по-французски, я бы подумал, что мы попали в страну волшебников и духов. Нет сомнения, мы выпили волшебный напиток. Мадмуазель Блетарен — та же волшебница, что прельщает рыцарей и потом исчезает. Зато Сидализа, не претендовавшая на верность, твердо в ней упорствует. Наша любовь скоро сделается исторической. Это просто какие-то чары!

— Не жалуйтесь, вы счастливы.

— Вы принудите меня застрелиться, чтобы доказать противное.

— Не дай Бог! Ладно, я вам верю на слово.

— Вы ещё не знаете, на что я способен в своих стремлениях. Жизнь действительно ужасно однообразна. Новизна умерла. Я угадываю уже в первом акте, чем закончится любое событие. Попробуйте найти удовольствие с таким состоянием ума! Удовольствие убегает от тебя по мере того, как ты его догоняешь. Женщины, в сущности, все одинаковы: узнал одну, остальные такие же. Боевые сражения начинаются выстрелами и кончаются ими же. Карточная игра — глупость: или выиграл, или проиграл, На охоте убил оленя — завтра в лучшем случае то же или ничего. В путешествиях убеждаешься, что дороги и постоялые дворы везде одинаково отвратительны. И все. Новизна давно кончилась.

Во время этой тирады Эктор всматривался вдаль.

— Да вы меня не слушаете, — заметил Поль. — Пожалуй, вы правы. Моя философия — такая же скука…

— Скажите, вы верите в предсказания? — обратился вдруг к нему Эктор.

— Черт, никогда над этим не задумывался.

— Да, пожалуй, цыганка была права. — Лицо Эктора помрачнело. Это поразило Поля.

— Какая ещё цыганка?

— Та, что когда-то сказала мне:» — Поздно!»

— А, да, та, что встретилась вам в Италии. Ну и что из этого?

— А то, что все, за что бы я ни брался, от меня ускользает.

— Вы с ума сошли!

— Я говорю серьезно.

Поль с комическим видом взглянул на бутылки.

— Ну и вино, однако. Какая сила! Оно вас перенесло во времена Перикла и дельфийского оракула.

Эктор улыбнулся:

— Вы, стало быть, не верите, что у моей цыганки был дар предвидения?

— Ремесло этих бродяг — соединять вместе слова, которым легковерные дают название предсказаний. Что значит «поздно»? Если бы она сказала «рано», она бы также не ошиблась. Вам, друг мой, случалось сотни раз делать что-нибудь слишком поздно или слишком рано и ещё много раз это с вами случится. Я сам могу сделать вам сколько угодно таких предсказаний.

Эктор лишь покачал головой: слова насмешника его не переубедили.

— Вот и Кок-Эрон куда-то пропал, — вспомнил он.

— Скажите, где он пропал, и я найду вам его, — ответил Поль.

Эктор только усмехнулся. Затем он встал и обратился к Полю. Лицо его сразу стало серьезным.

— Брат Иоанн предупредил меня в свое время, что у меня есть враг. Кто бы он ни был, я убью его.

— И хорошо сделаете. — Поль тоже встал. Молодые люди сделали несколько шагов.

— Мне предложили участвовать в атаке на неприятеля, — сказал Поль. — Для этого я отправляюсь в отряд полковника д'Артуа. Если у вас предвидится нечто подобное, дайте мне знать. Я охотно повоюю вместе с вами.

— Хорошо, договорились. Возможно… — Но тут Эктора прервал подбежавший солдат:

— Вас спрашивает какой-то человек.

— Кто он?

— Не знаю. Он примчался в лагерь, минуя часовых. Они стреляли по нему, но он проскочил и ждет вас. Но предварительно пришлось побожиться, что мы из вашего отряда. Иначе он махал шпагой и кричал, что всех переколет.

— А имя-то он хоть назвал?

— Да, чудное, птичье какое-то: Кок-Эрон.

— Черт побери! — воскликнули два друга и помчались в лагерь.

ГЛАВА 26. ГОСТИНИЦА «СЕРЕБРЯНЫЙ КУБОК»

Нечего описывать встречу Эктора с Кок-Эроном. Старый воин, держа Эктора в объятиях, не переставал целовать его, приговаривая:

— Дитя мое, мое бедное дитя! А это кто? Боже, господин Фуркево! Вы его не покинули, какое счастье!

Тот отвернулся, ощутив щекотание в носу. Эктор же, не спуская глаз с верного солдата, вдруг почувствовал, что теперь он найдет и Кристину.

— Так откуда же ты, приятель? Расскажи, — произнес Поль, когда они присели вместе. — С Суматры или Мономотапы?

— Вы и сами не знаете, как близки к истине, — ответил Кок-Эрон. — Я прибыл с Востока, из страны, где женщины ходят в пышном наряде Евы.

— Замечательная страна, — отметил Поль.

— Вы так думаете? Хотел бы я вас там видеть.

— Я тоже.

— Эх вы, молодежь, судите о вещах, ничего о них не зная! Да там комары вмиг покрывают вас язвами, змеи почти так же ядовиты, как женский язык, тигры питаются рагу из солдатского мяса, скорпионы прячутся в ваших волосах, как в роще. Болото там, яд здесь…Чего ещё хотите? Те, кто упрятал меня туда, знали, что делали. Кстати, женщины там желтые.

— Цвет здесь не помеха, — философски заметил все тот же Поль.

— Вы язычник.

— Нет, просто человек без предрассудков.

— Подожди, милый Кок, скажи лучше, как ты туда попал.

— Как попал? Очень просто: меня похитили, отправили в Брест и посадили на фрегат. Мы прибыли в Пондишери, меня записали в солдаты и отправили служить на границу. Проболтавшись там четыре года так и не убитый англичанами, не съеденный тиграми, не отравленный змеями, я решил, что Бог указывает тем самым мне путь: бежать из Индии. Один офицер, которого я как-то спас от тигра, собирался во Францию. Он погрузил меня сначала в ящик, а потом этот ящик со мной переправил на борт судна, где был капитаном его приятель. Нечего и говорить о моем нетерпении увидеться с вами, сударь. Но в доме господина Рипарфона, когда я прибыл в Париж, мне сказали, что вы здесь. Теперь я тоже здесь. Больше мне ничего не нужно.

Рассказывая, Кок-Эрон все время смотрел на Эктора. Помолчав, он добавил:

— Я мечтал увидеть маршала де Шавайе, а вижу простого капитана во главе едва ли не шайки разбойников.

— Видишь ли, милый Кок, чтобы побывать в изгнании, необязательно ехать в Индию. Бывают случаи, когда Лилль так же далек от Версаля, как и Пондишери.

— Что же произошло с вами за это время?

— Все очень просто: я прибыл сюда и остался.

— Тут орудует незримая рука! — воскликнул Кок-Эрон.

— Точно, — подтвердил Поль, — но ты же сам сказал, она невидима…

— Будем искать, сударь, и как следует!

— А пока рискнем собой. — И с этими словами Поль поднялся. — Кок-Эрон кончил свою Одиссею, а я начиная свою Илиаду.

Поль вскочил на подведенного коня и, насвистывая, двинулся в путь.

— Сколько бы он ни старался казаться печальным, но против желания, остается веселым, — произнес Эктор, провожая друга глазами.

Отдав распоряжения по отряду, Эктор с Кок-Эроном отправились в гостиницу, труся в ночи на лошадях по дороге, с трудом различимой в темноте.

— Слушай, ты не заметил среди тех солдат, что тебя задержали, чье-нибудь знакомое лицо? — спросил Эктор Кок-Эрона.

— Нет, но их начальник носил имя Коклико.

— Коклико, Коклико…Что-то вспоминаю…Да, вспомнил: он из шайки брата Иоанна. Они были вместе в Марлийском лесу. Точно, это он!