Королевская охота - Ашар Амеде - Страница 72

— Зато теперь вам не уйти от смерти. Увидим, на чьей улице будет праздник.

— Только на это и надеюсь. И уже готов к празднику.

— Вы все ещё надеетесь ускользнуть от нас?

— Как знать…Разве не родившись герцогом или пэром королевства нельзя иметь друзей и покровителей? Есть люди могущественные, личные выгоды которых заставляют не забывать меня.

— Король положит этому конец.

— А почему вы думаете, что эти люди не имеют влияния на решение короля?

— Хвастовство, — возразил Кок-Эрон.

— Это дело судьбы, и вы не властны над ней.

— Пока что вы мой пленник.

— И что из этого?

— То, — возразил выведенный из себя Кок-Эрон, — что я вооружен, а вы нет, и я могу убить вас, как собаку.

Шевалье пожал плечами.

— Если бы я был на вашем месте, а вы на моем, — возразил он, — конечно, так бы и случилось, но теперь я не подвергаюсь этой опасности.

— Почему это?

— Потому что вы очень неопытны во взятой на себя должности…Другой, приехавши в дом и встретивши лицом к лицу своего непримиримого врага, убил бы его ненароком. Как удержать пистолетный выстрел?

— Так вот что бы вы сделали на нашем месте?

— Непременно.

— Хорошо, я также не промахнусь! — вскричал Кок-Эрон, выхватывая пистолет из кармана.

Но Эктор схватил его за руку и обезоружил.

— С ума ты сошел? — воскликнул он.

Пристыженный Кок-Эрон забился в угол.

— Что, разве я не говорил, приятель? — спокойно заметил шевалье. — Мне так же безопасно в вашем обществе, как в монастырском пансионе.

— Вы были правы, храня честь вашего имени, маркиз, — сказал Кок-Эрон, не отвечая на слова шевалье, — но я думаю, что вы напрасно удержали мою руку.

— Убийство? Подумай хорошенько!

— Мсье, мертвые не вредят.

Разговор прекратился, и дальше путешествие шло без всяких приключений.

К вечеру третьего дня их отъезда из Блуа Кок-Эрон заметил в сумерках на горизонте старинные башни собора Парижской Богоматери.

— Париж, — сказал он.

Кок-Эрон посмотрел вокруг, ожидая увидеть толпы разбойников, собравшихся для освобождения шевалье.

Но дорога была пустынна и безмолвна.

Шевалье украдкой наблюдал за всеми движениями Кок-Эрона и улыбался.

Эта улыбка раздражала честного воина.

— Мсье, — сказал он, — за этими черными башнями, вон там, находится Шатле. Подумали ли вы об этом?

— Нет, — ответил шевалье.

— Вам придется вскоре познакомиться с этим местом.

— Быть может.

И не отвечая более, он начал барабанить по стеклу марш Ста Швейцарцев.

Четверть час спустя карета приблизилась к стенам Парижа.

— Наконец-то, — прошептал Эктор.

Едва они въехали на заставу Святого Иакова, караульный офицер подошел к дверцам кареты.

— Извините, — сказал он, — не принадлежит ли эта карета маркизу Шавайе?

— Я, мсье, маркиз Шавайе, а что вам нужно? — ответил Эктор.

— Лично от вас — ничего. Но я должен объявить вам приказ его величества.

— Приказ? Мне?

— Да, мсье, приказ в надлежащем виде и форме, который мне вручили вчера. С вами, если я не ошибаюсь, должен быть пленник?

— Вот он. Шевалье Сент-Клер.

— Я прошу вас передать его мне.

— Передать вам шевалье? — вскричал Эктор. — Это невозможно.

— Однако, маркиз, я имею приказ с подписью короля.

— Если для того, чтобы отвезти его в Бастилию, я возьму этот труд на себя.

— Совсем нет, маркиз, о Бастилии здесь нет речи.

— Вы не отвезете этого плута в темницу? — спросил Кок-Эрон.

— Нет…Но я отвезу туда того, кто осмелится не повиноваться приказаниям короля.

— Так что же вы с ним сделаете?

— Я не обязан отвечать, — возразил караульный офицер, — однако из уважения к маркизу я скажу, что, по-видимому, шевалье будет возвращена свобода.

— Мсье, — сказал Эктор, — я имею в кармане королевский указ.

— А я — приказ короля.

— Вот он.

— Вот он.

— Мой указ от 25 мая.

— Мое приказ новее, посмотрите.

— Он от 30. Боже мой! — вскричал Эктор.

Кок-Эрон испустил крик бешенства, взял приказ из рук своего господина и пробежал его глазами. На нем была подпись и печать короля. Непреодолимое желание убить шевалье мелькнуло в его уме, но глубокое уважение к своему господину его удержало.

В течении всей этой сцены шевалье сидел спокойно в глубине кареты. Но по лицу его блуждала едкая насмешка.

— Теперь вы видели собственными глазами приказ и подпись короля, — сказал офицер, — и я надеюсь, вы не замедлите передать мне пленника.

Ужасная борьба происходила в голове Эктора. Шевалье вновь ускользал от него в последнюю минуту. Он мог, конечно, с помощью Кок-Эрона, готового на все, противиться, обратить в бегство караульного офицера и его подчиненных, удержать шевалье, даже убить его, но что бы было завтра и не навсегда бы он потерял Кристину? Людовик XIV повелел; следовало повиноваться.

— Я повинуюсь, мсье, — сказал он, — можете увести с собой шевалье.

— Я не ожидал другого от дворянина, подобного вам, — ответил офицер.

Шевалье встал и не спеша вышел из кареты. В ту минуту, как его нога коснулась земли, он со значительным видом взглянул на Кок-Эрона и спросил:

— Ну что, приятель, на чьей улице праздник?

Кок-Эрон грыз ус и молчал.

Шевалье улыбнулся, спрыгнул на дорогу и важно поклонился Эктору.

— Я, право, в отчаянии, маркиз, что был виной столь неприятного для вас путешествия. Примите уверения в моих сожалениях на этот счет.

— Мсье, — сказал Эктор, — придет день, и мы увидимся.

— Надеюсь, — отвечал шевалье, надменно выпрямившись.

Два непримиримых врага обменялись последним взглядом. Караульный офицер приблизился, и шевалье последовал за ним в карету, стоявшую в стороне у дороги. Оба сели в нее, и она покатилась.

— Не говорил я вам, что вы напрасно меня удержали, — сказал Кок-Эрон, — Позволили вы мне убить его, так что ж? Меня бы повесили, но вы бы избавились бы от шевалье на весь остаток вашей жизни.

— Что сделано, того не воротишь, — отвечал Эктор, крепко пожимая руку Кок-Эрона. — Я надеюсь, что первая же наша встреча с шевалье станет последней.

— А я клянусь в том! — сказал солдат, поднимая руку.

Эктор приказал кучеру ехать прямо в Версаль. Он жаждал видеть короля и переговорить с ним.

В час ужина, проходя залами, Людовик XIV заметил Эктора, стоявшего у самой двери. Король подошел к нему, и толпа придворных отступила несколько назад.

— Вы возвратились, маркиз, — сказал король.

— Я пришел дать отчет вашему величеству в результатах вверенного мне поручения, — отвечал Эктор.

— Я вижу по вашему лицу, что конец не был таким, как вы хотели.

— Признаюсь, ваше величество, человек из гостиницы «Серебряный кубок» был в моей власти, и завтра он бы дал отчет правосудию во всех своих преступлениях.

— О, я знаю, что вы в точности исполняете все предприятия, которые на себя берете.

— Но, ваше величество, — продолжал с жаром Эктор, — у заставы Парижа караульный офицер объявил ваш приказ…

— Которому вы повиновались, мсье.

— Это был мой долг, ваше величество, хотя дело шло о моей жизни, о моей чести, может быть.

— Ваша честь под моей защитой, и я за неё отвечаю. Что касается вашей жизни, извольте не иметь на этот счет опасений. Тут знают, кто вы и как умеете вы действовать.

— Но этот приказ, ваше величество, этот приказ!

— Мне кажется, вы задаете мне вопросы, мсье? — заметил король.

— Я арестовал преступника, вашему величеству угодно было освободить его. Да будет сделано по воле вашей, — отступил Эктор, кланяясь.

— Мы не так должны с вами расстаться, — милостиво возразил король, — уважение, которое я питаю к вам, заставляет меня отвечать. Я подписал этот приказ потому, что того требовали интересы государства. К тому же я думаю, что вы введены в заблуждение страшный стечением обстоятельств.

— Государь мой…Вам донесли ложно. Положа руку на Евангелие, я поклянусь…