В руках врага - Вебер Дэвид Марк - Страница 115

115

В этот момент (то ли хевы опомнились, то ли на смену погибшим подоспел новый отряд) вражеский огонь возобновился. По переборкам застучали тучи дротиков, заухали гранаты. Помещение заполнила смерть.

Случайная стрелка вырвала клок мяса из наружной части ее правого бедра, но Хонор удалось устоять и не только ввалиться в лифт, но и, не уронив Лафолле, нажать кнопку.

Лифт пришел в движение, и она, несмотря на жгучую боль и хлещущую из раны кровь, облегченно вздохнула. Они ушли. Они с Эндрю ушли.

В этот момент в кабину, пробив двери, влетел снаряд.

* * *

– Лифт! Кто-то спускается в лифте!

МакКеон напрягся. Если блокировка Харкнесса еще держится, это мог быть лишь кто-то из спасательной партии, отряженной за коммодором. Если же нет…

По его сигналу Санко и Хэлбертон взяли неповрежденный лифт под прицел плазменных излучателей, а Энсон Летридж прыгнул к дверям с гранатометом наготове. Но когда лифт остановился, Летридж, заглянув внутрь, остолбенел, и его уродливое лицо побледнело. В следующий миг он отшвырнул гранатомет и прыгнул в кабину. МакКеон устремился за ним, и то, что он увидел, заставило его охнуть.

Вся верхняя треть кабины была истерзана в клочья: такое воздействие мог произвести лишь снаряд крупного калибра. Это подтверждали и острые осколки, и вырванные из стен кабины оплавленные куски металла. А на полу в луже крови лежали сплетенные тела Хонор Харрингтон и Эндрю Лафолле.

Поспевший первым Летридж снял Эндрю с землевладельца и передал обмякшее тело МакКеону, который в свою очередь передал его наружу, в чьи-то с готовностью подставленные руки. Но взгляд его при этом оставался прикованным к Хонор.

Летридж, опустившись рядом с ней на колени, торопливо затягивал ремень на ее плече, чуть ниже подмышки, ибо левая рука коммодора была раздроблена над локтем и держалась лишь на полосках кожи и сухожилиях. Как только грубый жгут перетянул плечо, Летридж с МакКеоном подняли неподвижное тело и помчались к шаттлу.

* * *

– Первый, Первый, я Второй. Доложите обстановку!

Джеральдина Меткалф, узнав голос МакКеона, хотела облегченно вздохнуть, но вздох оборвался на середине – с такой яростью, с таким отчаянием, с такой тревогой голос капитана на ее памяти не звучал никогда.

– Зеленый статус! – доложила она, переглянувшись с Дюшен. – Повторяю, Зеленый!

– Очень хорошо. – Голос МакКеона несколько смягчился. – Действуем по схеме «Падающий лист».

Два угнанных шаттла БГБ сближались, используя в качестве прикрытия ослепленный и оглушенный крейсер. Правда, команда уже восстановила работу некоторых систем, переведя их на ручное управление, но о том, чтобы обнаружить два крохотных пятнышка, скользивших к корме на одних лишь маневровых двигателях, не могло быть и речи. А главное, никто из хевов не подозревал, что последнюю и самую опасную для них программу Горацио Харкнесс заложил не в отключенную сейчас главную систему, а в бортовой компьютер единственного оставшегося на четвертом причале штурмового шаттла.

В пилотском кресле второго из захваченных катеров находился Тремэйн, место второго пилота занимал МакКеон. Не сводя глаз с таймера на пульте, Скотти молился о том, чтобы Харкнесс не ошибся. После стольких удач сомневаться в главстаршине было грешно, однако не может же человек не ошибаться никогда. А если он ошибся сейчас…

Третий шаттл появился из шлюпочного отсека на максимальной тяге. В соответствии с заложенной в нем тщательно продуманной программой он скользнул вдоль бронированного борта «Цепеша» и взял курс прочь от Аида, причем такой, что «Цепеш» постоянно оставался на линии между ним и планетой. Едва отойдя от корабля, катер запустил импеллер, молниеносно доведя ускорение до четырехсот g.

* * *

– Импеллерный след! – воскликнула Форейкер. «Граф Тилли» уже успел погасить скорость относительно Аида и начал обратный разгон, однако оставался еще слишком далеко для какого-либо вмешательства в события на орбите. Даже выпущенный им беспилотный разведчик еще не приблизился к «Цепешу» настолько, чтобы дать полную картину происходящего, однако он сумел опознать стремительно набиравший ускорение и уходящий к звездам шаттл. Впрочем, стоило задействовать импеллер, как беглец оказался в зоне досягаемости бортовых сенсоров Форейкер. Стиснув зубы, она следила за тем, как маленькое суденышко устремлялось к свободе.

– В лагерь «Харон» его видят? – спросил Турвиль.

– Должны бы, сэр, – хмуро отозвалась она и, подняв глаза, встретилась с адмиралом взглядом. К дисплею Форейкер повернулась неохотно, ибо знала, что там увидит.

Оборонительные системы Аида предназначались для защиты от звездных кораблей, а не борьбы с малыми и мобильными объектами вроде шаттлов. Ни одна противокорабельная ракета или энергетическая платформа просто не обнаружила бы такую крошечную цель, а в случае обнаружения не могла гарантировать попадания. В лагере «Харон» это прекрасно знали и стрелять ракетами по мошкам не собирались. В том и не было нужды, ибо как раз на такой случай в пространстве дрейфовали устаревшие, но надежные бесконтактные мины. Таким образом, наземным службам было достаточно выждать, когда кораблик окажется между парой стомегатонных зарядов, и нажать кнопку.

* * *

– Сейчас! – отрывисто произнес МакКеон, и Скотти Тремэйн, прибавив тягу, направил второй шаттл прочь от «Цепеша». Бортовые сенсоры были временно ослеплены чудовищной мощью ядерного взрыва… но, к счастью, то же самое относилось и к сенсорам лагеря «Харон».

– Должно сработать прямо сейчас, – повторил МакКеон, глядя в иллюминатор, как стремительно удаляется висящий на фоне звезд вражеский крейсер.

Маломерные суда всех флотов имеют общую конструктивную особенность. Они могут быть меньше или крупнее, вооруженными или нет, скоростными или медлительными, но их двигательные установки снабжены системой предохранения, не позволяющей запустить импеллер, если в зоне его действия находится материальный объект с массой, достаточной для того, чтобы представлять опасность. Или такой, для которого само судно может представлять опасность. Кроме того, система безопасности исключает возможность случайного запуска импеллера при нахождении катера в шлюпочном отсеке.

Все эти предохранительные меры отличаются высшей степенью надежности. Они почти непогрешимы, однако разработаны с целью предотвращения непредвиденных инцидентов – в то время как то, чему предстояло случиться в шлюпочном отсеке линкора Народного Флота «Цепеш», непредвиденным не являлось.

Единственным оставшимся там судном был бот, в недрах которого поковырялся Скотти Тремэйн, и сейчас там должна была начать действовать последняя программа Горацио Харкнесса. В отличие от прочих его выдумок она представляла собой всего лишь команду на активизацию двигателя, которую в обычных обстоятельствах предохранительные системы заблокировали бы. Перепрограммирование этой защиты обещало стать нелегким делом, но никто не собирался им заниматься: забравшись в электронный бокс, Скотти попросту отсоединил – выдрав штекера из гнезд! – сенсоры от автопилота. С этого момента полетные компьютеры не идентифицировали местонахождение катера как шлюпочный отсек. Отсутствие визуальных, гравитационных и любых других данных о наличии поблизости какой-либо массы означало для них отсутствие запрета на запуск импеллера. Что и было сделано. Катер при этом находился во чреве корабля.

* * *

– Боже мой!

Эти слова Форейкер произнесла шепотом, но на флагманском мостике «Графа Тилли» они прозвучали громом. У нее на глазах «Цепеш» взорвался.

«Не взорвался, – подумал потрясенный Турвиль. – Это даже не взрыв, это полная аннигиляция!»

Определение и впрямь было подходящим: после чудовищного взрыва внутри корпуса последовала детонация бортовых силовых установок, и когда пламя погасло, в пространстве осталось только облако белесого пара.