В руках врага - Вебер Дэвид Марк - Страница 84

Разумеется, охрана тоже не сидела сложа руки. Еще до того, как Нимиц расправился с гражданином майором, ближайший стражник с размаху ударил Хонор прикладом дробовика, однако она отвела удар в сторону, а когда охранник, увлекаемый инерцией, упал на пол, подпрыгнула и, ударив одновременно обеими ногами вышибла из легких упавшего воздух. К ней устремились еще двое. Она успела перекатиться, увернулась от их прикладов и, привстав на колено, с силой врезала левым кулаком в незащищенный пах одного из противников. Тот сложился пополам, подставив физиономию под основание ее правой ладони, вбившее его носовую перегородку прямо в мозг. Левой рукой Хонор выхватила у упавшего врага оружие, однако воспользоваться им не успела. Другой охранник, подскочив сзади, обрушил приклад на основание шеи, а когда она, оглушенная, упала на пол, приложился еще пару раз по ребрам и почкам. Вокруг слышались крики, суматошные приказы и пронзительные вопли второй жертвы Нимица. Хонор не могла поднять головы, но краем глаза увидела, как МакКеон заехал одному из охранников коленом в промежность, но и сам упал под ударами прикладов. Лафолле вертелся волчком, почти не уступая в скорости коту, и каждый его удар повергал наземь очередного противника. Один рухнул с перебитой гортанью, другой со сломанной шеей, после чего гвардеец устремился к женщине, только что ударившей Хонор прикладом и уже собиравшейся нанести второй удар.

Однако добраться до нее майор не успел: два сокрушительных удара, один за другим, повергли его прямо на ноги Хонор. В то же самое время с полдюжины охранников, навалившись скопом, погребли под тяжестью своих тел Андреаса Веницелоса и Марсию МакГинли.

Остальных пленных поставили на колени с поднятыми руками, прежде чем они успели сообразить, что происходит. Над местом схватки все еще звучал боевой клич Нимица, однако между ним и Рэнсом оказалась одна из охранниц. По правде сказать, эта женщина вовсе не стремилась прикрыть собой гражданку секретаря – наоборот, больше всего ей хотелось оказаться от кота как можно дальше, но секундное промедление стало для нее роковым. Она рухнула с располосованным горлом, а в следующий миг кто-то из стражи сумел-таки дотянуться до Нимица прикладом.

Хонор вскрикнула одновременно с котом, ибо чувствовала его боль так же, как если бы удар пришелся по ней, по ее плечу и ребрам. Вместе с полуоглушенным Нимицем она оскалила зубы и зарычала. Приклад поднялся снова, но кто-то вырвал оружие из рук охранника. Тот в бешенстве развернулся, намереваясь расправиться с помешавшим ему пленником, и остолбенел, увидев перед собой не монти, а офицера Народного Флота.

– Если погибнет кот, погибнет и она! – воскликнула Шэннон Форейкер, обращаясь к Рэнсом, и оттолкнула охранника. – Между ними существует связь! Нельзя убить одного из них, не убив другого!

Рэнсом прищурилась: она, разумеется, задумала расправу с котом, чтобы побольнее уязвить пленницу, однако не думала, что это может убить и Харрингтон. Все произошло так быстро, что она не успела правильно отреагировать, но теперь время у нее имелось. Правда, при виде полудюжины распростертых тел и недобитого кота, едва не дорвавшегося до ее горла, ей очень захотелось вышвырнуть Форейкер вон, однако к ней уже начала возвращаться способность соображать. Закрыв глаза, гражданка секретарь глубоко вздохнула, а когда открыла глаза и заговорила снова, голос ее звучал холодно и спокойно.

– Что ты имеешь в виду, гражданка коммандер?

– Только то, что сказала… мэм, – ответила Форейкер, опускаясь на колени рядом с Нимицем.

На такое решился бы не каждый уроженец Сфинкса, ибо даже тяжелораненый древесный кот мог оказаться смертельно опасным.

– Древесные коты вступают с избранными ими людьми в особую, телепатическую связь, – продолжила она, – и смерь одного из связанных, кота или человека, влечет за собой смерть либо кататонический паралич другого.

– Вздор, – буркнула Рэнсом.

– Нет, это чистая правда, – послышался другой голос.

Рэнсом обернулась на голос. Как и все остальные пленники, Фриц Монтойя стоял на коленях, и в его затылок упирался ствол дробовика, однако на воротнике у него поблескивали эмблемы медицинской службы.

– Об этом говорится в специальной литературе, – заявил Монтойя, подкрепляя вымысел Форейкер авторитетом врача. – Связь древесных котов с людьми изучена плохо, и нам известно об этом меньше, чем хотелось бы, но относительно последствий смерти кота мы обладаем достоверными сведениями. Кататония более вероятна, однако смертность, по статистическим данным, достигает сорока процентов.

Рэнсом скривилась и едва не сплюнула, но заставила себя сдержаться, ограничившись глубоким вздохом. Страх уже отступил, сменившись радостью от того, что ей удалось спастись, и сейчас она вызвала в памяти изучение ею досье на Харрингтон. Припомнив содержание документа, Рэнсом пришла к выводу, что оценила ситуацию верно: Харрингтон должна была отреагировать на приказ уничтожить животное именно так. Другое дело, что в файлах имелось много пробелов, и ей трудно было судить, права Форейкер или нет.

Мысленно Корделия выругалась. Основным источником информации о древесных котах служили записи передач с Грейсона, однако на этой планете и Харрингтон и ее кот считались героями: их связь восхищала народ, не имевший, однако, ясного представления о природе такой связи. Из этих программ Рэнсом удалось уяснить, что коты разумны и более опасны, чем может показаться с виду, и что кот очень дорог и ценен для Харрингтон, однако не обладала сведениями, позволявшими точно сказать, что последует за смертью зверя.

Сощурившись, она перевела взгляд на скорчившуюся на полу Харрингтон. Та лежала на боку почти в той же позе, что и кот, только вот конечностей у нее было не шесть, а четыре. Будучи оглушенной, пленница не могла принять эту позу сознательно, что свидетельствовало в пользу правоты Форейкер. С другой стороны, Форейкер считала себя чем-то обязанной этой Харрингтон, и Рэнсом не знала, хватит ли ей смелости – или глупости! – чтобы попытаться защитить монти наглой ложью.

– А могу я поинтересоваться, гражданка коммандер, – спросила Корделия, – как ты ухитрилась все это узнать?

– Гражданин контр-адмирал Турвиль поручил мне курировать содержание пленных на борту «Графа Тилли», – не колеблясь ответила Форейкер. – Во исполнение возложенных на меня обязанностей я проконсультировалась с доктором Монтойей по индивидуальным особенностям каждого из пленных, имеющих отношение к их здоровью. Он счел необходимым проинформировать меня относительно телепатической природы связи пленницы с котом и возможных последствиях ее насильственного прерывания.

– Понятно, – медленно произнесла Рэнсом.

Внутренний голос подсказывал ей, что Форейкер спелась с врачом монти и пытается ее провести, однако уверенности не было. Что, если они не лгут, и убийство этого отвратительного животного и вправду повлечет за собой смерть пленницы?

Поразмыслив еще несколько секунд, Рэнсом, изобразив холодную (заставившую Тейсмана поежиться) улыбку, обратилась к пленному врачу:

– Хорошо, доктор Монтойя, в таком случае я поручаю это животное твоему попечению.

Жестом она приказала охраннику убрать ствол от его затылка, и Фриц поспешно склонился над Нимицем рядом с Форейкер.

– Сделай все возможное, чтобы привести его в норму. Я хочу, чтобы к тому моменту, когда она поднимется на эшафот, зверь был совершенно здоров.

Рэнсом представила, что почувствует Харрингтон, увидев своего драгоценного Нимица в клетке и зная, что в момент ее смерти он последует за ней, – и ее ледяная ухмылка сделалась еще более жуткой. Потом она повернулась к мускулистой женщине в звании капитана БГБ, являвшейся заместителем погибшего майора.

– Гражданка капитан… де Сангро, – сказала она, прочитав имя на нагрудной табличке. – Думаю, для вас очевидно, что действия этих… людей не были ничем спровоцированы. – Она обвела жестом стонавших и уже затихших сотрудников БГБ. – Наши доблестные бойцы подверглись нападению, которое не может быть оправдано. Даже Денебские соглашения признают, что лица, совершившие нападение на караул не в целях самозащиты и не при попытке побега, лишаются привилегий, полагающихся военнопленным.