Паломничество в Палестину - Ювачев Иван Павлович - Страница 43

Наскоро осмотрев источник пророка Елисея, мы поспешили отправиться в Иерусалим, чтобы сегодня же добраться до него засветло.

В общем, дорога теперь шла всё в гору и гору, потому что Иерихонская долина ниже Иерусалима более чем на одну версту и, что замечательно, ниже уровня Средиземного моря немного менее 200 сажень.

После томительной жары в долине, нам показалось в горах довольно свежо. А когда зашло солнце, некоторые мои спутники даже озябли от развивающегося при езде холодного ветра. Такой резкий контраст ночной температуры после дневной жары!

Во все время дороги извозчик был очень тих и послушен. Потом мы узнали, что отец Дионисий сделал ему хорошее внушение, пригрозив консулом. А в Иерусалиме он и рта не разинул.

ГЛАВА 32. Мамврийский дуб и Хеврон

Поездка в Хеврон. – Ильинский монастырь. – Памятник Рахили. – Гора Фудерис. – «Крины сельные». — Дуб Мамврийский. – Потомки Авраама. — Город Хеврон. — Библейский тип еврея. — Гробница ветхозаветных патриархов.

Обыкновенно каждый православный паломник, приезжающий через Яффу в Иерусалим, считает своим долгом пройти в длину Палестину, от Галилеи до Хеврона, и в её ширину, от Яффы до Иордана, так сказать, перекрестить Святую Землю. Такой образ странствования указан самим Богом первому паломнику в обетованную землю — Аврааму, родоначальнику избранного народа и прародителю Спасителя мира.

«И сказал Господь Аврааму, после того, как Лот отделился от него: возведи очи твои и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу, и к югу, и к востоку, и к западу… Встань, пройди по земле сей в долготу и в ширину её: ибо Я тебе дам её» (Быт. 13).

Следовательно, Господь велел Аврааму перекрестить землю Ханаанскую с севера на юг и с востока на запад. Место отделения Лота от Авраама, если не было в самом Иерусалиме, то, весьма вероятно, около него, потому что Иерусалим лежит к югу от Вефиля (Быт. 13,3) и на параллели устья реки Иордана, к которой устремился Лот.

В Галилее я уже был; оставалось мне, как Аврааму (Быт. 13,18), из Иерусалима «двинуться к дубраве Мамре, что в Хевроне».

Ко мне присоединились ещё три паломника, и мы вчетвером, наняв коляску у Яффских ворот, рано утром выехали из Иерусалима. День был ясный, солнечный. Дул небольшой ветерок. Всё предсказывало чудную прогулку.

Переехав Гинномову долину, мы быстро покатили на юг по Вифлеемской дороге. Справа от нас оставался железнодорожный вокзал, а слева — гора Злого Совещания. Прямо перед нами открывался вид на горы Иудейские.

Один еврей, которому нужно было попасть в Хеврон, насильно навязался к нам в качестве проводника и подсел к извозчику на козлах. Однако сведения его были очень скудны.

— Вот за этой горой, — говорил он, — будет Вифлеем, а там Бет-Джала, где русская школа для арабских девочек…

— А это, — спрашиваем мы его, — прямо по дороге что за здание?

— Греческий монастырь. Мы сейчас остановимся у него поить лошадей.

Действительно, вскоре наш возница подъехал к источнику воды. Мы вышли из коляски и направились к монастырю, связанному с памятью пророка Илии. За монастырской оградой виднелся большой масличный сад. По преданию, здесь отдыхал строгий пророк, когда он бежал от израильского царя Ахава.

Один из встретивших нас греческих монахов прочитал в церкви краткую молитву и дал нам поцеловать крест, причём, показывая на блюдо, очень понятно сказал по-русски:

— Давай! давай!..

За особую плату монахи записали наши имена для поминовения и одарили нас чётками из масличных косточек и бумажными образками российского изделия.

Следующая остановка была у каменного памятника Рахили с белым куполом. Эта «одинокая гробница вниманье путника зовёт» своей печальной историей. Здесь умирает мать при рождении ребёнка; здесь же, через девятнадцать веков, она плачет и рыдает, когда убивают её детей (Матф. 2,18).

Вскоре мы прибыли на распутье трёх дорог: вправо шла дорога в Бет-Джалу, влево – в Вифлеем, а прямо — в Хеврон. Мы решили посетить место рождения Христова на обратном пути в Иерусалим, а потому поехали прямо к городу ветхозаветных патриархов. Да и приличествует сперва побывать у святых праотец, а потом уже на месте рождения Сына Авраамова (Матф. 1.1), как и православная церковь перед праздником Рождества Христова сперва вспоминает Авраама, Исаака, Иакова и других прародителей Спасителя мира.

За Вифлеемом возвышалась вершина Джебель-Фуредис, царившая над соседними горами. Иосиф Флавий говорит, что наверху этой горы Ирод Великий построил себе дворец и город Herodia. Будто бы здесь он и погребён был. Замечательно, какое сочетание двух противоположностей на пространстве каких-нибудь шести-семи вёрст! С одной стороны, пышный дворец Ирода Великого на одной из горных вершин Иудеи; с другой – смиренные ясли Христа Спасителя в подземной пещере Вифлеема!

Предполагают, что гора Фудерис есть потухший кратер вулкана. В таком случае в своём «вознёсшемся до неба» (Матф. 2,23) Иродиуме Ирод Великий мог бы сказать в прямом и переносном смысле известную фразу: Nous dansons sur le volcan (мы танцуем на вулкане).

Во времена крестоносцев Джебель-Фуредис служила им сторожевым пунктом со стороны Идумеи. С тех пор она стала называться также горой Франков.

Близ известных Соломоновых прудов, высеченных в скалах недалеко от Хевронской дороги, мы опять вышли из коляски, чтобы собрать букет яркопунцовых анемонов, напоминающих своей окраской наш российский дикий мак. Палестинские анемоны в это время года, кажется, самый распространённый цветок в здешних краях. Из этих засушенных «крин сельных» монахини католических монастырей делают красивые венки и букеты, наклеивая их на картон.

В оживлённых разговорах мы и не заметили, как подъехали к месту древней дубравы, с которой предание связывает явление трёх ангелов Аврааму у священного дуба. Нам пришлось немного пройти пешком мимо садов, защищённых каменными оградами.

Около нас быстро собралась толпа арабских детей и русских паломников, прибывших сюда пешком с вечера. Подошла к нам и женщина арабка, заведывающая русской постройкой при Мамврийском дубе. Она любезно приветствовала и ввела нас в ограду достославного дерева, величественно раскинувшегося тремя толстыми стволами, как бы в указание явления на этом месте триипостасного Бога.

Один из моих спутников благоговейно склонился на молитву, а потом, поднявшись, восторженно воскликнул:

— Подумайте, Святая Троица явилась здесь на этом месте! Как свято оно! Не только в сапогах, но и без сапог мы недостойны входить сюда!

— Но ведь это, — заметил другой мой спутник, — не тот дуб, который видел Авраама и Сарру сорок веков тому назад. Ещё в четвёртом столетии по Рождестве Христовом предполагали, что видят только следы того дуба. А теперь, вероятно, и следов не найти. Да и здесь ли он рос, — это тоже надо доказать.