Бабочка на штанге (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 54

— Потому что дядя Ян — наш друг, — гордо сообщил Саньчик.

Данилыч сдернул пилотку и хлопнул ей себя по клетчатому животу.

— Великий Вип! Чего же сразу-то не сказали? Тогда пошли!.. — Он опять сгреб нас растопыренными ручищами, и мы второй раз оказались в кассовом зале. Между двух окошек была дверца с надписью «Служебный вход». Данилыч втолкнул нас туда и шагнул следом. От двери тянулся коридор с покрашенными зеленой эмалью стенами. В стенах — ни окошек, ни дверей, только редкие лампочки в проволочных клетках. Свет от них был дохлый, конец коридора, терялся в сумраке. Над полом, по ногам, неуютно потянуло сквозняком. Я зябко переступил.

Но Данилыч успокоил:

— Здесь недалеко. Пройдете двадцать шагов, до первого поворота налево. По нему еще столько же. И окажетесь на дворе у Яна… Бывайте. Рад был познакомиться…

Данилыч шагнул назад, и закрыл за нашими спинами дверь.

— Сейчас придем в какую-нибудь Тьмутаракань, — предсказал Чибис. Но Бумсель бесстрашно бросился вперед. Мы бегом двинулись за ним и почти сразу увидели в стене проход налево. Свернули, и дальше — никаких приключений. Короткий коридор кончился у дощатой лесенки. Мы попрыгали по ней наверх и выскочили на привычный (просто родной!) «арцеуловский» двор! Ура!..

Мы обогнули грузовые фургоны и пошли к черному входу. У дверей сидел верхом на колоде Шарнирчик. Колотил молотком, превращал в блин консервную жестянку. Покосился на нас глазами-подфарниками.

— Привет, — сказал Чибис. — Что мастеришь?

Шарнирчик был в хорошем настроении, ответил охотно:

— Крышку для кармана на задн… — он глянул на Вермишат и закончил: — на кормовой части.

Встал, сунул железный блин сзади в трусы, похлопал по ним.

— Теперь не надо таскаться с сумкой через плечо… А вы откуда? С Пристани?

— Оттуда, — сказал я. — А ты как догадался?

— По запаху. Там особый воздух: речной и пароходный…

— Ты разве умеешь различать запахи? — удивился я. И уж потом спохватился, что Шарнирчик может обидеться. Но он только хмыкнул (вполне по-человечески):

— А ты думал! У меня нос получше, чем у вас. Наверно такой же, как у Бумселя… Да, Бумсель?

Бумсель запрыгал и облизал Шарнирчику колено — шаровой титановый суствав. А Шарнирчик вдруг пригорюнился, опять сел на колоду, подтянул ногу, уперся подбородком в облизанный шар. Проговорил монотонно:

— Рецепторы для обоняния — это фигня. Дело техники. Вот решить бы главный вопрос…

— Какой? — спросил Чибис.

— Все тот же… Есть у меня человеческая душа или нет?

— Разве отец Борис не решил еще? — дернуло меня за язык.

— Не решил… Он говорит, что такая проблема за пределами этой… как ее… богословской компетенции.

— Мало ли чего он говорит. А ты слушаешь и морально страдаешь, — разозлился я.

— А ты бы не страдал? — ощетинился Шарнирчик.

Чибис быстро глянул на меня, а Шарнирчику сказал:

— Не переживай. Душа, конечно, есть. Разве может морально страдать существо, если у него нет души?

Меня царапнула совесть. И, чтобы замять разговор о душе, я спросил:

— Шарнирчик, а Ян у себя?

— Не у себя. Его вызвали в военкомат…

Мы с Чибисом присвстнули.

— Зачем это его?

— Понятия не имею… — в голосе робота скользнула привычная вредность. — Шарнирчику разве кто-нибудь что-нибудь говорит? Только одно: «Шарнир, прибери, принеси, шевелись… Шарнир, не путайся под ногами…

— А еще «Шарнир, не ной и не ябедничай», — раздался голос Яна. Вполне жизнерадостный. Саньчик и Соня весело завопили и повисли у него на плечах.

— Тебя что, в армию забирают? — сразу спросил Чибис.

— С какой стати? Я же уволенный подчистую.

— А тогда зачем вызывали? — спросил я.

— Шарнир уже раззвонил на весь свет… — догадался Ян.

— А чего опять «Шарнир»? Они спросили, я сказал…

— Вызывали насчет добавки к пособию. Поддержать ветеранов и участников в условиях инфляции и кризиса. Благородный почин. Только добавка курам на смех…

— Дай тридцать рублей на новый штекер для подзарядки чихательного блока, — сказал Шарнирчик.

— Возьми, вымогатель… А вы, люди, откуда? Похоже, что издалека…

— Из Колёс! — радостно известили Вермишата.

— Пошли наверх, расскажете… Шарнирчик, друг мой, ты сердитый снаружи, но ласковый внутри. Поэтому принеси нам что-нибудь пожевать. Похоже, что мы все помираем от голода…

Шарнирчик, получивший тридцать рублей, не спорил. Мы поднялись в квартиру Леонида Васильевича и устроились там на кухне. Вскоре появился и Шарнирчик. Он крутил на каучуковом пальце поднос — ну, прямо цирковой жонглер. С подноса грозили упасть, но не падали чашки, чайник, тарелки с котлетами и бутербродами. Шарнирчик лихо расставил их на покрытом клеенкой столе, воткнул штепсель чайника в розетку и устроился на табурете между дверью и раковиной. Дал понять, что уходить не намерен.

Вермишата мигом проглотили свой обед и умчались гулять с Бумселем. А Чибис и я жевали не торопясь и рассказывали Яну про наши приключения. Всё подряд. От дороги по буеракам до обратного пути на игрушечном поезде и по коридорам.

Оказалось, что Ян давно знаком с Валентином Валентинычем Ромашкиным.

— Почему же ты молчал?! — взвыл я.

— А ты разве спрашивал? Я понятия не имел, что тебе зачем-то надо в Колёса… Ты вообще скуп на информацию о своей личной жизни, дитя мое…

— При чем тут личная жизнь! — взвыл я еще громче и, кажется, покраснел. А негодный Чибис хихикнул. Я хотел лягнуть его, но он спросил у Яна про важное дело:

— Если нам снова надо будет в Колеса, мы сможем поехать с Пристани?

— А чего ж! — откликнулся Ян. — Попрошу их начальника, вам дадут постоянные проездные талоны… Только их мотовоз ходит туда, по-моему, всего раз в сутки…

— Нам хватит! — обрадовался Чибис.

А у меня в мозгах застряла загадка. Вернее, этакое непонимание:

— Ян, а как это получается? Отсюда до Пристани километра два, не меньше, а по коридору вышло всего полсотни шагов.

— Ну, братцы мои, пора бы уж перестать удивляться… — начал Ян с некоторой важностью. А Шарнирчик сказал из своего угла: