Продается шкаф с любовником - Милевская Людмила Ивановна - Страница 37

— Проблемы? Какие?

— Думаю, очень большие.

— А ну не финти! — рявкнула Замотаева. — Ты что, издеваешься?

Далила напомнила:

— Не я вас оскорбляла. Все было наоборот.

— Еще бы! Ты хотела подцепить моего брата!

— Вовсе нет. Вы не правильно поняли. Андрей Викторович обратился ко мне с просьбой найти убийцу вашей сестры, — немедленно раскрыла карты Далила.

— Тебе?!

— Мне.

— Да кто вы такая? — презрительно выкрикнула Замотаева, все же переходя на «вы».

Далила со вздохом поведала:

— Не хотелось бы повторяться, но я психоаналитик. И совсем неплохой.

Замотаева, позволив себе неприличный жест, раздраженно фыркнула:

— Уж знаю, психоаналитик, не детектив.

— Детективу не справиться с этим запутанным делом, а мои знания как раз очень полезны.

— И что же, вы убийцу нашли?

— Разумеется.

Замотаева, облизав нервно губы, спросила, как выстрелила:

— Кто убийца?

— Вы, — с невинной улыбочкой сообщила Далила.

— Я?!

— Именно вы.

Замотаева рухнула в обморок.

Глава 27

Замотаева лежала на полу и выглядела бездыханной. Далила ей не поверила, слишком хорошо она знала повадки невротичных Принцесс на горошине.

Пощупав ее пульс, она с сожалением обронила:

— Удивительно, у такого умного и воспитанного брата такая глупая невоспитанная сестра. Как бы там ни было, но от смерти она далека.

И, жизнеутверждающе цокая каблучками, Далила направилась к выходу.

Простейший прием безотказно сработал.

— Куда вы? — воскликнула вслед ей Наташа, мгновенно открывая глаза.

— Мне пора на работу, — невозмутимо сообщила Далила.

— Вы что же, так вот меня и бросите, беспомощную и больную? Вы же врач!

— Да, именно поэтому я не считаю, что вы опасно больны. Разве что воспалением хитрости.

— Ах вот как! — с угрозой воскликнула Замотаева и, шустро вскочив на ноги, завопила:

— Вы монстр!

Вы чудовище!

Далила насмешливо констатировала:

— Вижу, вам значительно лучше.

Вернувшись, она с улыбкой спросила:

— Хотите поговорить?

Замотаева сникла:

— Хочу.

— Тогда расскажите, за что вы убили сестру?

— Я не убивала…

— Не тратьте попусту время, у меня есть улики, — солгала Далила.

Замотаева вспыхнула и опять закричала:

— Какие улики? Нет у вас никаких улик!

— Ошибаетесь, есть. Маша была убита из вашего пистолета.

— Не докажете!

— Докажу. Уже доказала.

— Как?

Далила выдержала длинную паузу, во время которой Замотаеву затрясло.

— Говорите, не мучайте, — не выдержав, попросила она и сквозь зубы добавила волшебное слово:

— Пожалуйста.

Далила удовлетворенно продолжила:

— Вам не мешает знать, что я побывала в леске, что за дачей Морковкиной, и наковыряла там из засохшего дерева множество пуль. Пули как раз из того «ТТ», который вы якобы утопили.

Замотаева плаксиво проныла:

— Морковкина сучка, она ревнует меня к своему дебильному Кроликову, она на меня наговаривает.

— Я бы поверила вам, если бы не одна деталь. Те пули выпущены из того же «ТТ», из которого была застрелена Маша. Экспертиза это установила, — вторично солгала Далила, мысленно успокоив свою совесть: «Эта ложь на службе у справедливости».

Замогаева ахнула и разрыдалась.

— Откуда вы узнали про пистолет? — горько всхлипывая, спросила она. — Меня сдала Морковкина?

— Какая разница. Не отвлекайтесь на пустяки, у нас мало времени, меня ждет Куськин и его мать, милая добрая женщина. Я не собираюсь из-за вас задерживать приличных людей.

— Какой еще Куськин?

— Мой пациент. Немедленно говорите, за что вы убили свою сестру? — приказала Далила.

Замотаева взвизгнула:

— Не убивала я Машу! Не убивала!

— А кто же убил?

— Откуда я знаю!

Далила прикрикнула:

— Не врите! Если не прекратите врать, я немедленно отсюда уйду, и вот тогда будете разбираться не со мной, а с милицией. Все улики я передам туда.

Эффект был неожиданным. Замотаева рухнула на колени и, заламывая руки, взмолилась:

— Не губите меня! Пожалуйста! Не надо милиции!

Я хорошо заплачу! Вы только скажите, сколько?! Сколько стоят ваши улики?!

— Та-ак, — раздраженно сказала Далила, — приехали. Ваша ария совсем из другой оперы. Знайте, вы только что меня оскорбили.

С этими словами она решительно направилась к выходу.

— Нет! — взвизгнула Замотаева. — Не уходите! Я все расскажу! Все-все, до последней детали!

Далила вернулась и, взглянув на часы, по-доброму попросила:

— Наташа, пожалуйста, прекратите истерику. Я здесь лишь потому, что хорошо отношусь к вашему брату.

И это совсем не то, о чем вы подумали. Андрей Викторович мне симпатичен как человек. Ради него я готова вас слушать и даже попытаюсь понять вас. Обещаю.

Замотаева поднялась с колен и, всхлипывая, ползком забралась на свой восточный диван. По ее бледным щекам текли не слезы, а дорогая косметика.

— Я-то вам расскажу, — проныла она, — а толку?

Вы все равно мне не поверите.

— Ошибаетесь, — возразила Далила. — Если не будете лгать, я разберусь, что к чему, а если почувствую нагромождение лжи, то не стану и разбираться.

Предоставлю эту возможность милиции.

— Пожалуйста, не пугайте меня, — пискнула Замотаева. — Видите, я вся дрожу.

— Рассказывайте! — строго повелела Далила. — Не задерживайте меня! Куськина мама не может ждать!

— Что рассказывать? Я не знаю, с чего начать, Машу не я убила. Мы ругались, конечно, но я любила сестру.

— Если вы не убивали, тогда зачем просили Морковкину обеспечить вам алиби? Зачем за город ее потащили? Почему вас трясло?

Замотаева перестала плакать и, безысходно вздохнув, пролепетала:

— Вы сами все знаете.

— Да, я почти все знаю сама, — подтвердила Далила и мягко добавила:

— Но советую рассказать откровенно. Это вам нужно, не мне.

— Зачем?

— Уверяю, вам станет легче.

— Надеюсь, — пискнула Замотаева.

— Вот и рассказывайте.

Она начала:

— В тот день наметили вечером всей гурьбой пойти в ресторан. День был рабочий, но Маша говорила, что праздновать надо именно в день рождения, а не тогда, когда суббота или воскресенье.

Далила спросила:

— Кто был в гурьбе?

— Друзья Андрея, я, Маша, — перечислила Замотаева и подытожила:

— Все. Никого вроде больше.

— Морковкину не приглашали?

— Нет, ну что вы. Андрей ее ненавидит.

— Именно поэтому Морковкина охотно помогала вам сорвать Машино торжество, — догадалась Далила.

Замотаева презрительно «фукнула»:

— Фу! А вам она, наверное, плела про свое благородство. Нашли кому верить. Я уверена, Морковкина и натравила в тот день Машку на меня.

Далила ошеломленно спросила:

— О чем вы говорите?

— О моей ссоре с сестрой. Морковкина накануне дала Маше свои ужасные шмотки, а потом поперлась к ней утром, якобы поздравлять. На самом-то деле она собиралась выпытать, для кого Маша фуфырится, — А почему бы ей не подумать, что Маша собиралась в том наряде пойти в ресторан? — удивилась Далила.

Замотаева театрально закатила глаза и ажиотажно воскликнула:

— В ресторан?! В шмотках Морковкиной?! С нашим Андреем?! Да он отругал бы Машу и отправил бы переодеваться. Плохо вы знаете моего Андрея, если допустили такое.

— Да, видимо, я не права, — дипломатично согласилась Далила.

Признание собственной не правоты располагает людей к доверию, они раскрываются. Именно так Замотаева и поступила.

— Мы с Машей в последнее время были в хронической ссоре, — призналась она и воскликнула:

— Даже смешно вспоминать! Мискина с Кроликовым делили! Будто там было кого делить. Правда, перед Машиным днем рождения объяснились и помирились.

И вот тут-то вмешалась сучка Морковкина. Она приперлась к Маше и увидела, что та готовится к приему гостей. И знаете, что она брякнула Маше?