Пусти козла в огород - Милевская Людмила Ивановна - Страница 26

— Как это ни глупо, да.

Нюрка подперла руками бока и с чувством негодования вопросила:

— Вот кто после этого Фаина? Кто она? Кто?

— Нехорошая женщина, — подсказала я. Мгновенно забыв про наряды, Нюрка плюхнулась рядом со мной на диван, схватила меня за руки и запричитала:

— Сонька, ты же видишь, как запросто я со всеми, так почему она заладила про снобизм?

— За-ависть!

И вот тут-то ее прорвало. Памятуя, чья я подруга, Нюрка больше всего упирала на аргументы, касающиеся Алисы, понимая, что уж тогда-то я не останусь безучастна.

— Точно, зависть! — согласилась она. — Завидует, причем всем. Знаешь, что она сказала, когда мы возвращались с Алискиного вернисажа?

Я закатила глаза:

— Могу представить!

— «Не картины, а мазня!» — сказала Фаня. «Истина!» — подумала я, а Нюрка вдохновенно продолжила:

— Лора напомнила о положительных отзывах критиков, Фанька же начала нас убеждать, что критиков Герман купил. Страшно завидует она Алиске.

— Если и завидует, то беззлобно, — притворно заступилась я.

Нюрка возмутилась:

— Что-о?! Беззлобно?!

— Да, беззлобно. Ни разу не видела, чтобы Фаня злорадствовала. Конечно, она излишне прямолинейна и груба, но не злорадна. Порой она и не подозревает, что ранит подруг своим искренним мнением.

— Ха! Ты слишком хорошо о ней думаешь. Фаня злорадна. Когда Алиска получила анонимку и полезла в петлю, Фаня целый год ходила счастливая. В таком приподнятом настроении с тех пор ее никто больше не видел. Кстати, я просто уверена, что сама же Фаина анонимку и послала.

Нюра так увлеклась, что не заметила, как проболталась, я же сделала вид, что пропустила «анонимку» мимо ушей.

«Помолчим до поры до времени», — решила я.

Нюрка тем временем вошла во вкус и осуждала Фаину с большим смаком.

— Всех, всех ненавидит эта горилла, — страстно сообщала она. — Лору курицей за глаза называет, Карину мартовской кошкой, Алиску дразнит овцой, а тебя звездуньей-сказочницей.

— Что-о-о-о?!

Я как ужаленная подскочила и…

Короче, не могу сказать, что стоически перенесла сообщение Нюрки. Тут же захотелось побить и ее, и Фаню, однако я сдержалась и подумала:

«Вот теперь пора! Пора приниматься за дело!»

— Дорогая, у меня появилась срочная необходимость видеть Фаину! — вставая с дивана, воскликнула я. — Так что извини, но вынуждена тебя покинуть. Не волнуйся, Фане о нашем разговоре ни слова не скажу.

— Да я сама ей сейчас кое-что скажу! — грозно пообещала Нюрка, хватая телефон.

Не желая мешать общению старых подруг, я послала Нюрке воздушный поцелуй и удовлетворенная отправилась к Фаине.

Фаина рвала и метала.

— Ты, Мархалева, бесы тебя дери! — завопила она, едва я переступила порог ее кабинета. — Зачем пустила новую сплетню? Зачем Нюрку натравила на меня? И вообще, что ты взъелась? Чем я не угодила?

— Фаня, дорогая, — делая невинные глаза, сказала я, — как могла ты обо мне такое подумать? Сама знаешь, как я к тебе отношусь…

— Знаю, ненавидишь! — заявила она.

— Фанечка, ты прямолинейна, а простоту я выше всего в людях ценю, — обиженно надувая губы, призналась я. — Да, согласна, мы часто ругаемся…

— Всякий раз, как увидимся, — грозно вставила Фаина.

Не обращая внимания на ремарку, я спокойно продолжила:

— Но симпатий к тебе не скрывала никогда. Фаина с издевкой пробасила:

— Да что ты?

Я и ухом не повела:

— Алиска может подтвердить. Всегда говорю:

Фаня человек с большой буквы. И сегодня, когда Нюрка нападала на тебя, я билась, как лев.

— Что, меня защищала?

— Да, представь себе, защищала, потому что Нюрка такое несла: назвала тебя гориллой, и это самое безобидное из того, что довелось мне услышать.

Фаина пришла в ярость, выскочила из-за стола, сжала кулаки, забегала по кабинету. Эпитеты, которыми она награждала Нюрку, меня, как литератора, радовали и приводили в восхищение, так ярки и сочны были они. Когда, покончив с внешним описанием Нюрки, она перешла к ее личным качествам, я подумала: «Пора!» — и сказала:

— Фаня, по поводу Нюрки имею к тебе важный разговор. Она затеяла жуткую интригу против нашей глупой Алиски.

В другое время с подобным заявлением Фаня послала бы меня подальше, теперь же она остановилась, разжала кулаки, плюхнулась обратно в кресло и рявкнула:

— Вот сучка!

Я выдержала паузу, посверлила Фаину глазами и заговорщицки сообщила:

— Знаешь, что Герман бросил Алису? Она отшатнулась, побледнела, но тут же гаркнула:

— Чушь!

— Нет, не чушь.

— Он каждый день ей звонит.

— Это она сама себе каждый день звонит. Ты хоть раз видела, как Алиса разговаривает с Германом?

Фаина задумалась:

— Вроде нет.

— Правильно, — согласилась я, — потому что она уходит в спальню и закрывает дверь на ключ.

— Так и есть, — Фаина грохнула по столу кулаком. — Сколько раз мы к ней приходили, столько раз она и закрывалась. А кто же ей звонит? Как она это устраивает?

— Очень просто. Пока вы самозабвенно сплетничаете, Алиска незаметно набирает номер любой соседки и просит перезвонить ей на сотовый. Соседка перезванивает, Алиска хватает трубку, восторгается и скрывается в спальне.

Фаина от удивления открыла рот:

— Зачем?

Как натура прямолинейная, понять такие сложности она не могла. Пришлось ее просветить.

— Затем, чтобы никто не догадался, что Герман бросил Алиску, — пояснила я. — Кстати, ты знаешь, к кому он ушел?

— А ты? — спросила Фаина и снова напряглась.

— Знаю, — ответила я, — к Нюрке.

Фаина вздохнула с облегчением и заржала.

— Чушь! — смеялась она. — Мархалева, все чушь! Вечно ты со своими глупостями лезешь. Мне стало обидно.

— И вовсе не чушь! — воскликнула я, — Нюрка почти призналась, что влюблена в Германа.

— Ну так что? Мы все были в него влюблены, — разочаровала меня Фаина, нервно поглядывая на часы. — Слушай, Мархалева, шла бы ты. Налетела, вывела меня из строя. Всегда так, когда с тобой свяжусь.

— Фаня, при чем здесь я? Что я плохого тебе сделала? Всем желаю только добра.

— Ага, — обиженно пробасила Фаина, — какое уж от тебя добро? Нас с Нюркой лбами столкнула. Сто лет так не злилась. На душе ад кромешный, а у меня сеанс.

И она снова нервно глянула на часы. Понимая, что времени в обрез, я хотела поставить вопрос ребром, но в этот момент раздался телефонный звонок. Своей мясистой рукой Фаина схватила трубку, как кувалду, и грозно рявкнула:

— Ведите!

Я поняла, что не судьба. Сейчас Фаина начнет выпроваживать меня и разговора не получится.

Поняла, и не ошиблась, Фаина буквально вытолкала меня из кабинета, приговаривая:

— Все, Мархалева, все, в другой раз, в другой раз, у меня психи, психи.

Силы у нас неравные, а потому пошла я, как говорится, солнцем палимая. Уже села за руль автомобиля и там только вспомнила, что главного-то я не выяснила! Бог с ними, с подробностями, переживу, но я должна знать: ездила Нюрка в Мексику или нет? От Алиски это Нюрка обязательно скроет, но Фаина каким-то непостижимым образом знает все. Может, потому, что не спешит своими знаниями делиться?

«Эх, — рассердилась я, — так Фаня голову мне заморочила, что забыла я, из-за чего сыр-бор разгорелся. Такой хороший скандальчик организовала, а пользы ноль».

С этой мыслью я и ворвалась в кабинет Фаины и снова застала ее с психом-ботаником: Уж не знаю, чем занимались эти голубки, сидя на диванчике, но, едва я открыла дверь, как они испуганно шарахнулись друг от друга и хором завопили.

— Мархалева, черт возьми! — потрясая кулаками, пробасила Фаина.

— Кринум повели! — тыча пальцем в мою бутоньерку, пищал псих.

На этот раз я действительно приколола к воротнику пиджака великолепный белоснежный кринум, аромата необыкновенного.

Фаина, сообразив, что решилась я на крайние меры не просто так, а следовательно, не уйду, пока не получу свое, вскочила с диванчика и бросилась выталкивать меня в коридор.