Дикие персы - Панов Вадим Юрьевич - Страница 9

– У меня есть кусочек прекрасного сыра.

– А я не забыл лимон.

– Возьми какой-нибудь нож со стены, – разрешил шас, направляясь в заднюю комнату. Но тут же замер в дверях и добавил: – Только помыть не забудь, а то знаю я тебя.

Гамлет чавкнул во сне, словно подтверждая: да, знает, ещё как знает.

– Обязательно.

– И повесь потом на место.

– Ага.

Что касается ножей, то их в «неПростых подарках» было столько, что средних размеров ножевая фабрика наверняка разорилась бы от зависти. Охотничьи и боевые, парадные, ритуальные и церемониальные, бронзовые, стальные и даже деревянные: поверьте, правильно исполненный нож из сердцевины учурского пня, который умеют растить исключительно в Зелёном Доме, проигрывает лишь чёрным навским клинкам. Правда, стоит он в три раза дороже… Но я отвлекся. Если вы вдруг решили, что в «неПростых подарках» подают исключительно средства холодного уничтожения, то опять ошиблись: Стальевич специализировался на всём, что имеет смысл дарить, нужно дарить или хотя бы в теории можно рассматривать в качестве подарка. Оружие, статуэтки, утварь, драгоценности, редкие зелья, креативные магические устройства… Да, да, старый проныра ещё в младенчестве получил лицензию на продажу младших волшебных талисманов и баловал обыкновенных челов необыкновенными подарками.

– Нарезал?

– Да. – Под лимон я использовал тарелку с панорамными видами парка «Покровское-Стрешнево», но твёрдо пообещал вымыть её вместе с ножом. – И нарезал, и разлил.

Аромат арманьяка кружил голову не хуже лаванды. Впрочем, каждому аромату своё время, не так ли? И сейчас я переживал период крепкого алкоголя.

– Твоё здоровье.

– Ваше здоровье.

Посетителей в лавке не было и, похоже, не предвиделось: всё-таки вечер воскресенья, а потому старик позволил себе расслабиться на рабочем месте. Мы разместились в креслах под пальмой, глотнули чарующего из пузатых бокалов, насладились удивительным вкусом и разошедшимся по телу теплом.

– Замечательно, – одобрил Стальевич.

– К такому знатоку, как вы, стыдно приходить с чем-нибудь заурядным.

– Как твои дела?

– Не настолько плохи, чтобы жаловаться.

– Как Всеведа?

– Гм…

Отношения между Зелёным Домом, подданной которого являлась прекраснейшая в мире женщина, и Тёмным Двором, к которому принадлежал Стальевич, оставляли желать лучшего, никогда не теплея выше уровня «временный настороженный союз». Соответственно шас относился к моей связи с пониманием, но без восторга. Сначала, как все остальные, Стальевич сильно удивлялся тому, что занимающая высокое положение фата твердого уровня «жрица» увлеклась не обладающим магическими способностями челом, потом перестал. И все перестали. Сейчас мы с Ведой превратились в привычную, не вызывающую изумления аномалию, переставшую быть темой сплетен номер один. А мужчины, даже концы, посматривают на меня с большим уважением. Чего и вам желаю.

– У Всеведы всё прекрасно. Передаёт вам привет.

Легкая ложь в целях улучшения взаимоотношений.

– Ты уже пил с ней из тех бокалов?

Слово «тех» Стальевич специально выделил голосом, но я и без подсказки догадался бы, о чём идёт речь: о двух удивительных бокалах, которые старый торгаш втюхал мне пару лет назад. О двух бокалах для особого случая… которые я пока не рисковал доставать.

– Нет, ещё не пил.

– Ты в ней не уверен?

Как мне ответить на этот вопрос? Я добавил арманьяка в бокалы, жестом предложил Стальевичу выпить, сделал небольшой глоток, откусил сыра и развёл руками:

– Нам очень хорошо вместе… Наверное.

Шас правильно понял мою оговорку и качнул головой:

– Всеведа – сильная женщина, она не опустится до лжи тебе и уж тем более до лжи себе, самоуважение не позволит, – и вновь поднял бокал. – Ей действительно хорошо с тобой, Юра, ты молодец.

– Спасибо.

– Но помни, что постоянно обожаемая женщина теряет чувство реальности.

– Нам это не грозит.

– Надеюсь.

В разговорах со Стальевичем я впервые настолько глубоко коснулся наших с Всеведой отношений и чувствовал себя несколько неловко. Старик, судя по всему, понял моё состояние и бодро велел:

– Бутылка почти полная! Наливай!

– С удовольствием.

Обычно шасы предпочитали коньяк, но Стальевич ещё в тридцатых подсел на «гасконскую отраву», как он называл арманьяк, и с тех пор не изменял ему.

Я разлил по бокалам жидкую прелесть и услышал негромкое:

– Тебя не смущает, что Всеведе больше ста лет?

– Зато мы будем стареть вместе, – улыбнулся я. – Я прикинул, что стану дряхлым раньше неё, но ненамного.

– Да ты прям образец здорового прагматизма.

– Проверка показала, что в моём роду шасов не было.

– По документам, Юра, по документам, – рассмеялся старик. – А там кто его знает? Тайный Город не чужд интрижек…

– И наша с Ведой ситуация это подтверждает.

– Именно!

Бокалы вновь соприкоснулись, Гамлет шумно зевнул, какой-то подарок заскрежетал зубами, старик сообщил, что «всё нормально – раз в день можно», и перевёл тему на последние сплетни из жизни светского общества. Воскресный вечер плавно перетекал в воскресную ночь.

Вилла «Паллада»

Санкт-Петербург, Курортный район, 22 марта, вторник, 12.47

– Не отставай!

– Осторожно!

– Лучше сдавайтесь!

– Не дождётесь!

– Огребёте ведь!

Был ли у них шанс? Ответить невозможно. Особенно сейчас, в разгар побоища, когда клинки звенят, из горла рвутся хриплые вопли, ругань и шумное дыхание, а на душе царит остервенение, щедро сдобренное желанием победить.

Во что бы это ни стало победить!

– Вам конец!

– Суки!

– Падайте и плачьте!

– Суки!

Новая локация для подросших воинов – а теперь игроки управляли двенадцатидюймовыми персами – представляла собой отлитую из бетона крепость площадью три на четыре ярда. Высота стен – полтора ярда, главной башни – два с половиной. Внутри – трехуровневый лабиринт с многочисленными ловушками, который игроки уже проходили и поодиночке, и командой. Трудный лабиринт, но сейчас он заперт, а бой идёт за установленный на главной башне штандарт: Урано и Ардоло в защите, Изгрино и Грата атакуют.

– Как вам вечерний чай?

Сверху льётся кипяток. Боль несильная – шкура у персов крепкая, но глаза приходится закрывать и продолжать подъём на ощупь. Судорожно цепляясь за малейшие выступы на бетонной стене, прижимаясь к ней, к родной, словно к любимой женщине. Кипяток обжигает затылок, спину, руки намокают, лезть становится труднее.

– А теперь специальное предложение!

На второе штурмующим приготовили горячее масло, но поздно, слишком поздно – с него надо было начинать.

Изгрино ухитряется вставить в щель нож, наступает на рукоять, срывает с плеча «кошку» и с резким: «Ха!» забрасывает её наверх.

– Чёрт! – ругается Урано, взмахивая клинком.

Но к «кошке» тянется не верёвка, а цепь, её не перерубишь, и, пользуясь мгновенным замешательством защитников, Изгрино стремительно преодолевает оставшееся до края башни расстояние и обнажает меч.

– Всем привет!

По условиям игры у нападающих нет права на длинное оружие, копья остались в арсенале, но трудности ведь закаляют, правда?

– Получи!

– Козёл!

– Уроды!

Урано и Ардоло бьются копьями, им Ваятель длинное оружие разрешил, и противостоять двум подготовленным бойцам в одиночку невероятно трудно. Но Изгрино не отступает, наоборот, уверенно идёт вперёд: в его руках уже два меча, и управляется он ими с потрясающим искусством. Удар, блок, выпад, копьё поломано, ещё один выпад, Урано прыгает назад.

– Уроды!

– Ща дождёшься!

Изгрино ухитряется перейти в атаку, но его напарник…

– Слева!

– Получи!

– Проклятье!

Едва Грата поднялась на башню, умный Ардоло оставляет Изгрино, резко поворачивается и мощно бьёт розовую воительницу в грудь. Копьё у Ардоло тупое, но в запарке боя кажется, что лучше уж острое, лучше настоящее, чтобы смерть – и всё. Смерть без позора.