Потерянный рай - Мильтон Джон - Страница 62

Грудная жаба с грозной тошнотой,

Горячки, спазмы, злобный рой простуд

И мочевые камни, астма, рак,

Падучая, сухотка и чахотка,

Все виды колик, сыпи, лишаи,

Водянка, беснованье, лунатизм,

Тупая меланхолия, чума -

Опустошительная, лютый мор

И расслабляющая ломота.

Их корчи страшны, стоны глубоки;

От ложа к ложу второпях снуёт

Отчаянье-сиделка, и копьё

Над ними с торжеством колеблет Смерть,

Но медлит нанести удар, хотя

Его, как наивысшее из благ,

Вымаливают часто бедняки,

Последнюю надежду видя в нем.

Какой каменносердый бы глядел

Без слез на эту страшную картину?

Адам не мог; он горько слезы лил,

Хотя и не был женщиной рождён.

Над мужеством победу одержав,

Открыло состраданье слез родник,

Покуда мысли твёрдые опять

Волненье не умерили. Едва

Способность речи Праотец обрёл,

Он жалобы свои возобновил:

"— О, как ты попран, жалкий род людской!

Как низко пал! Зачем ты сохранён?

Уж лучше б не рождался ты! Зачем

Так отнимать дарованную жизнь?

Зачем её навязывать? Ужель

Кто-либо, зная настоящий смысл

Подарка, согласился бы принять

Иль не вернул бы вскорости, моля

Об отпущенье с миром? Божий лик,

Что в Человеке некогда сиял

Высокой красотой, пускай теперь

И омрачённый, вследствие греха,

Возможно ли до столь жестоких мук

Бесчеловечных, немощей таких

Уродских, на которые нельзя

Взирать без содроганья,, довести?

О почему, поскольку Человек

Часть Божьего подобья удержал,

От срама не избавлен? Почему

Его не пожалеть, не пощадить

Из уваженья к образу Творца?"

"— Господень образ, — молвил Михаил,-

Покинул их, когда они себя

Унизили и стали вожделенья

Невольниками, образ обретя

Того, чьему служенью предались -

Порока скотского, который ввёл

Во искушенье Еву; оттого

Гнусна их казнь. Искажено людьми

Подобье собственное — не Господне;

Природы чистой мудрые законы

В болезни мерзкие преобразив,

По праву люди кару понесли

За то, что ими образ осквернён

Всевышнего Творца в себе самих".

"— Суд Божий справедлив, — сказал Адам,-

Я покоряюсь. Но неужто нет

Иных, не столь мучительных путей

К могиле, к возвращенью в прах родной?"

"— Есть, — Михаил ответил. — Если ты,

Неукоснительно блюдя закон

Умеренности в пище и питьё,

Излишеств не допустишь, возжелав

Лишь должной сытости, а не услад

Обжорства; над главой твоей тогда

Промчатся годы многие, твоя

Продлится жизнь, и в надлежащий срок

Ты в лоно материнское, как плод

Созревший, упадёшь. Нет, не силком

Ты сорван будешь, но легко отъят,

Доспев для Смерти; старость такова,

НЬ юность ты свою переживёшь,

И красоту, и силу, а взамен

Увянешь, станешь хилым и седым;

Все чувства притупятся, ты ничем

Не сможешь усладить угасший вкус,

И, вместо полной радостных надежд

Весёлой юности, в твоей крови

Состав меланхолический, сухой,

Холодный, под конец одержит верх,

Твои подавит силы и елей

Твой жизненный до капли истощит".

Наш Пращур возгласил: "— Итак, теперь

Ни смерти избегать не стану я,

Ни тщиться жизнь продлить. Я лишь хочу

Сложить невыносимо тяжкий груз,

Который до назначенного дня

Влачить обязан; с нынешней поры

Распада терпеливо буду ждать".

"— Жизнь, — возразил Архангел, — ни любить

Ни презирать не надобно. Живи

Благочестиво, — коротко ли, долго,-

Пусть Небо предрешает, а сейчас

Иное приготовься ты узреть!"

Глядит: пред ним равнина, вся в шатрах

Цветных; паслись вокруг одних стада,

А из других — звучание неслось

Различных инструментов, в дивный строй

Сопрягшее и арфу и орган.

Был виден тот, кто струны колебал,

Касался клавишей, скользя по пим

Проворной, вдохновенною рукой,

Искусно пробегавшей вверх и вниз,

Слиявшей звуки, фугу проводя

Неоднократно через все лады.

Пылал поодаль раскалённый горн,

Где расплавлял старательный кузнец

Два тяжких слитка — медный и железный

(Пожар, быть может, истребив леса

Нагорные, долинные, — проник

В земные жилы, растопил металл,

Из трещин вытекший, а может быть,

Исторгнутый водой из-под земли).

Коваль умело направлял расплав

В зияющие формы; он сперва

Себе орудья сделал, а затем

Немало всяческих других предметов,

Которые чеканкою, литьём

И ковкою возможно смастерить;

Позднее, по ближайшей стороне,

Другое племя с горного хребта,

Где прежде обитало, в дол сошло.

Казались праведными люди эти,

Их мысли на служение Творцу,

И на познанье очевидных дел

Его устремлены, и, наконец,

На все, что может мир среди людей

Упрочить и свободу укрепить.

Недолго им скитаться довелось;

Внезапно вышла, из шатров толпа

Прекрасных жён в одеждах дорогих,

В уборах из сверкающих каменьев;

Под звуки арф и песни возгласив

Любовные, с плясаньем, к пришлецам

Приблизились; на их красу мужи

Богобоязненные, несмотря

На строгость, загляделись, волю дав

Несытым взорам, и немедля в сеть

Влеченья угодили, в плен сдались,

И каждый милую себе избрал.

Влюблённые беседу завели

О нежности, до вестницы любви -

Звезды вечерней; вспыхнула тогда

В них страсть; венчальные зажгли они

Светильники; впервые Гименей

Для брачного обряда призван был,

И огласила музыка шатры

И праздничного пира шумный гул.

Такое счастье встречи их, такой

Союз любви прелестный, — красота

Нерасточенной юности, венки,

Цветы и песнопенья, волшебство

Симфоний дивных, сердце привлекли

Адама; он всечасно был открыт

К блаженствам; эта склонность врождена

От естества, и свой живой восторг

Он в следующих выразил словах:

"— Благословенный Ангел, мне глаза

Отверзший! Это зрелище милей

И большую надежду мне сулит

На мирные и радостные дни,

Чем виды прежние; предстали там

Смерть, злоба или горшие стократ

Страданья, но сдаётся мне, что здесь

Достигла целей всех своих Природа".

Ответил Михаил: "— Не заключай

О совершенстве, только исходя

Из созерцанья чувственных услад,

Хотя бы и природных. Создан ты

Для высшей цели, чистой и святой,-

Уподобленья Божеству, а стан,

Тебя обрадовавший, лишь приют

Порока, где потомство будет жить

Братоубийцы. Чтители искусств,

Жизнь украшающих, и мастаки -

Изобретатели пренебрегут

Своим Творцом. Хотя их вразумил

Господень Дух, они Его дары

Отвергнут, но от них произойдёт

Народ прекраснейший. Однако знай,

Что женщины, пленившие тебя

Наружностью прелестной, на богинь

Похожие роскошной красотой,

Весёлостью и пылом, лишены

Тех добродетелей, в которых честь

Заключена семейная и жён

Доподлинная слава; изощрились

Они для похоти, для плотских ласк,

Для пения, плясанья, щегольства,

Манящих взоров, праздной болтовни,

А племя добродетельных мужей,

Что прозваны за праведную жизнь

Сынами Божьими, увы, постыдно

И честь и славу в жертву принесут

Улыбкам обольстительных блудниц

Безбожных; в наслажденьях утопать

Они отныне будут, но потом

Потонут в хляби, и за этот смех

Заплатит мир морями жгучих слез".

Утратив радость краткую, вскричал

Адам: "— О, стыд и горе! Путь благой

Избравшие, внезапно отклонясь,

Вступают на неправую стезю

Иль выдыхаются на полпути.

Но вишу, что начало бед и зол