Король и пешка (фанфик Сумерки) (СИ) - Олеговна Катерина - Страница 39

Ощущение, будто я занимаюсь сексом в Раю. Оу. А занимаются ли сексом в Раю?

Мерзавец дышит неровно, его сердце быстро бьется прямо под моей ладонью.

И когда мне кажется, что для него уже все кончено, он резко переворачивает нас, прижимая меня к матрацу...

- Покаталась и хватит, детка... - двигает бедрами сильно и резко. Резко и сильно.

Обнимаю его ногами так крепко, что кажется, вот-вот и треснут суставы.

Глава 10. Смазано

Возможно, всему виной изрядное количество адреналина и алкоголя или, быть может, все это следствие плохого питания и постоянного стресса, но причина не важна. Суть в том, что этим днем мы с Эдвардом проснулись поздно. И в одной кровати. Но каждый на своей половине. Он не касался меня даже кончиком своего длинного пальца. Солнце висело уже высоко в небе, заливая спальню мерзавца ярким светом, отчего его волосы блестели. Он лежал на животе, простынь сползла, и его ягодицы были вынуждены спать обнаженными. Тонкие короткие волоски, чьим луковицам посчастливилось взойти на королевской попе, также поблескивали в солнечных лучах. Левая щека мерзавца прижималась к подушке, в то время как его правая рука была согнута в локте, и раскрытой ладонью он прикрывал часть лица. Волоски на его руке тоже блестели. Как и пушистые ресницы. Казалось, он весь светился. Гребанным потусторонним светом.

Я просто смотрела на него и надеялась, что он поспит еще немного. Даст мне шанс запечатлеть этот странный момент в памяти как можно надежнее. Но Эдвард Мейсен никогда не давал мне шансов. Или давал? Блядь, а ведь действительно давал… буквально вчера ночью, когда позволил картам решить, кто будет сверху. И я этим шансом толково воспользовалась… Просто удивительно. Ох, и быть сверху было тоже удивительно… уложить на лопатки того, которого невозможно уложить на лопатки… чрезвычайно будоражаще. Это словно водить дикого хищника на тонком поводке и быть уверенной, что тебе он будет подчиняться. Бог мой, никогда не подозревала, что мое тщеславие настолько развито…

Я облизывала взглядом его скулы, которые этой ночью совершенно безнаказанно трогала, и его рельефную выемку над верхней губой, которую, не раздумывая, целовала. Его брови слегка нахмурились… я помнила, что он делал так, когда кончал. Работа мозга вышла из-под контроля, вспышками демонстрируя воспоминания – и на каждой картинке эти хмурые брови…

- Нет, ты точно надо мной издеваешься. – Мерзавец смотрел на меня одним серым глазом, второе око от меня все еще прятала его ладонь.

- Ты помнишь, что расквитался еще не со всеми долгами? – Я внимательно смотрела на него, не моргая.

- С недавних пор я начинаю задумываться о том, кто придумал миф, что женщины думают о сексе, якобы, реже, чем мужчины. – Уголок его губ пополз вверх.

- Ты голый.

- И этого что, достаточно? – Он наконец полностью открыл свое лицо. Признаться, мне было бы достаточно просто посмотреть в его глаза, не говоря уже о том, чтобы лицезреть обнаженную спину и ягодицы.

Вместо того, чтобы ответить, я сбросила с себя простынь на пол. Теперь мы были в равных условиях. Мерзавец ухмыльнулся и перевернулся на спину, глядя в потолок. Его эрекция смотрела практически туда же. Он закрыл глаза и покачал головой.

- Детка, это всего лишь утро. Не принимай на свой счет.

- Мой счет в курсе, что ты меня хочешь. Оставь весь этот фарс для тех, кому не посчастливилось видеть твоих пьяных до одури глаз. Я сейчас не об алкоголе. Я знаю, тебе нравится быть со мной.

- Оставить для тех, кому не посчастливилось видеть… то есть, ты не против если я покажу это кому-то еще? – Я действительно просто дурела от того, как охренительно талантливо ему удавалось отстаивать титул мерзавца.

- Что сделает Эммет, если я пожалуюсь на то, что ты мне изменяешь? Ты, кажется, у него на особом счету? – Раз уж они так трепетно относятся к священному статусу семьи, наверняка есть какие-то правила. Кажется, я даже об этом где-то слышала…

- Собственница. Способная подойти к проблеме хладнокровно и рационально. Ты мне нравишься.

- Ты мне уже это говорил. При первой встрече.

- Я помню.

- Так что насчет карточного долга, Эдвард? – Мне было чертовски любопытно, как он проступит: даст заднюю или же честно расплатится.

- Об этом я тоже помню.

- Звучит многообещающе.

Он потянулся и резко сел.

- Хочешь есть? – Мейсен повернул голову, сканируя взглядом мое тело от шеи до щиколоток. Его уже успокоившийся член вновь начал суетиться.

- Утро, говоришь? – Я улыбалась, не показывая зубов.

- Я задал вопрос.

- Да, я хочу есть.

- Тогда собирайся.

- Мы куда-то пойдем? В ресторан к Эммету? Нет, в таком случае я пас. – От одной мысли об этом человеке низ моего живота чувствовал себя неважно… пусто, холодно и скользко.

- Нет, не к Эммету. Мы поедем в хорошее место, к другу. – Эдвард встал с кровати и двинулся в сторону двери.

Я тоже поднялась и, кутаясь в простынь, побрела в спальню, к своему гардеробу. Пока мерзавец принимает душ, лучше бы мне определиться с выбором одежды. Безусловно, место, в которое мы поедем, будет дорогим, скорее даже баснословно дорогим… но ведь сейчас едва полдень, возможно, чуть больше. Глупо наряжаться. Что, черт возьми, я должна надеть? Минуты, проведенные у открытых дверей шкафа, медленно, но верно вели меня в тупик. Наконец, наплевав на все условности, я вытянула с полок пару узких джинс, легкую блузку, родной короткий пиджак и балетки. Ворох одежды полетел на кровать.

Я чертовски сомневалась в том, что Эдвард станет ждать, пока я сооружу на своей голове прическу, потому просто подняла волосы в высокий хвост и принялась ждать, когда он освободит свою треклятую прозрачную ванную.

Когда вода перестала шуметь, я поднялась с кровати и понесла себя в сторону душевой кабины. Мерзавец только-только вышел наружу, кажется, его плечи даже испускали пар. А вокруг его бедер было обернуто белое полотенце. Единственное полотенце.

- Эдвард, ты не собираешься вернуть полотенце на место?

- Нет. – Он шел в сторону своей спальни, не оборачиваясь.

Иисусе, помоги мне ради всего святого. Это же просто невозможно… какое хамство!

Естественно, мне не оставалось ничего, кроме как пойти в ванную и обойтись без полотенца. В принципе, беда не велика… но мерзавец все равно… мерзавец!

Зло почистив зубы его влажной зубной щеткой и освежившись под прохладными струями, я обернулась простыней, которая вмиг стала влажной и липла к телу, и вернулась в свою комнату, нарочно хлопнув дверью. Того времени, пока я натягивала на себя одежду, оказалось достаточным, чтобы я успела остыть и простить Мейсена. И все потому, что он не делал всего этого нарочно, он не делал этого, чтобы позлить или обидеть меня, он просто… был таким. И все тут. Не знаю, каким образом можно обозвать это качество, но оно, определенно, было отличительной чертой его характера. Эдвард, который не вызывает поток нецензурной брани и дикое желание разбить его, а заодно и свою, голову об стенку, просто не Эдвард вовсе.

Подойдя к зеркалу, я накрасила губы красной помадой. Почему-то мне казалось, что у жены Эдварда Мейсена непременно должны быть красные губы. Что на этот счет думал сам Эдвард Мейсен – по барабану.

Он появился в дверях моей комнаты, когда я была уже полностью готова. Выглядел так же, как и всегда… будто собирался на заседание крупнейшего акционерного общества. Я привычно потянула носом, вдыхая запах его одеколона, которым, несомненно, успела проникнуться. Глянув на себя в зеркало, поняла, что в своих джинсах на его фоне выгляжу не слишком презентабельно… но мерзавец качнул головой в сторону лифта, а это значило только то, что мой внешний вид его устраивал. Он-то уж точно не постеснялся бы сделать мне замечание. С чувством, с толком, с расстановкой.