Гладиаторы «Спартака» - Миронов Георгий Ефимович - Страница 124

— Не дали досмотреть матч между ветеранами «Спартака» и командой «сидельцев»...

— Зато обещали за сотрудничество с «органами» свободу и даже гонорар.

— А меня из «Матросской тишины» в Генпрокуратуру привезли. Я действительно единственный, наверное, остался специалист по «шаговым» замкам.

— За что сидели? — с интересом спросил Пижон.

— За пустяк. Я действительно по специальности «медвежатник», сейфы брал, работал редко и аккуратно. В основном по старым сейфам, значит — в скромных «конторах» и с небольшим приварком. Поэтому приходилось прирабатывать — открывал сейфы, от которых были потеряны ключи. Это уже официально. Так и познакомился с полковником Патрикеевым. У них в ОСО один старичок ключ потерял. А дубликат оказался потерян еще во времена прокуратуры Союза. Вот когда приспичило, он и стал меня искать. Нашел в «психушке».

— А сидел-то за что? — напористо встрепенулся Пижон.

— Я ж говорю — за пустяк. У меня с юности была мечта стать морским офицером. Синяя форма очень нравилась. Потом, когда стал влюбляться в женщин, всегда находил, выслеживал квартиру морского офицера, «брал» ее, уносил форму, одевал и с коробкой конфет, с шампанским и цветами шел к любимой. Особенно на душе было хорошо, когда брал парадную форму с кортиком. Но, увы, каждый раз потом садился. Менты как-то находили.

— И сейчас нашли?

— Нет, на этот раз мне долго морские офицеры не попадали, так, чтоб удобно было взять «хату». Попал прокурор — у него тоже синяя форма, но без кортика. Я взял его мундир, пока он на работе был. И пошел к очередной женщине с цветами и вином. В форме. Взяли сразу. Оказалось, у меня лицо к форме не подходило. Но поскольку я «за прокуратурой» сидел, они меня и взяли «на понт». Сделаю «ходку» в Париж — и освободят меня из «Матросской тишины». Я не буйный. Просто форма нравится.

— Вы действительно единственный специалист по «шаговым» замкам?

— Дело-то нехитрое. Просто забыли его. Там в чем фокус, — надо быть художником и музыкантом одновременно, чтоб такой замок раскрыть.

— Поясни, — вытянул шею Пижон.

— Механизм такой, строится на совпадении косых надрезов на самом ригеле замка с надрезами на ключе-штыре. И отпирание идет на счет — в зависимости от числа надрезов, тут слышать надо музыку металла.

— Мы с ключа сделали слепок, а открыть не смогли.

— Я ж говорю. Слышать надо. Ухи такие иметь.

— Ладно, «специалисты», рабочая планерка закончена. Вопросы?

— Если ключ есть, вопросов не имею, — сурово выдавил Батя.

— А на приеме во дворце пить-есть можно?

— После того как «возьмешь» «пластик», можешь выпить пару бокалов красного вина и съесть чего-нибудь, что глянется. Но на все тебе — 15 минут. Пока Иса будет на приеме, мы должны снять копии со всех его досье, что хранятся в сейфе. Хватит 15 минут?

— Зa глаза. Минуту на «объятия», во время которых то, что было, как говорится, ваше, станет наше, и 12 минут на выпивон-закусон.

— Но ты понял? 15 минут, ни секундой больше.

— Что я, дешевый фраер? У меня есть уши, я слышу.

— У тебя их не будет, если выйдешь из графика.

Прием начался очень торжественно. Купленные на деньги ордена трубачи из оркестра «Люли Бержер» торжественно протрубили о начале церемонии.

На импровизированную сцену в бальном зале дворца графа де Фаризи на рю Колонель Пино вышел высокий дородный господин с явно азиатскими чертами лица. Весь увешанный, как рождественская елка, орденами и медалями, — казалось, что на нем не смокинг, а рыцарская кольчуга.

— Как может быть орен Святого Владислава, если не было такого святого в русской истории? — с недоумением в голосе старинным московским говорком прошамкал кто-то за спиной Пижона.

— Видите ли, любезный Михал Василич, если при других награждениях принято награжденным давать какие-то суммы денег — нобелевским и иным лауреатам, например, то при награждении орденом Святого Владислава наоборот — принято награжденному предоставлять сумму от 50 до 100 тысяч долларов в распоряжение капитула ордена — на так сказать благотворительные цели.

— И что? Действительно...

— Избави Бог... Это своего рода скрытая взятка. Орден, — за спиной которого стоит весьма солидная группировка «госмафии», получает денежный взнос, за который новому кавалеру предоставляется, как бы это поделикатнее, доступ к телу влиятельных в России персон.

— Но вы-то, друг мой, откуда это знаете?

— Я ведь тоже кавалер ордена.

— Но откуда вы нашли такие безумные деньги?

— Хе-хе, напротив, мне еще и заплатили некоторую сумму в франках. Дело в том, что ордену для антуража нужны реальные, а не мнимые рыцари и аристократы. А я как-никак по материнской линии — из Апраксиных, по отцовской линии аж Скопиных-Шуйских... Ну и, бывая на весьма, должен заметить, вкусных обедах и ужинах ордена во Франции, Италии, Германии — поездка, естественно, за счет ордена, — я надуваю щеки, демонстрируя непоколебимый рыцарский дух. И посвященные в рыцари ордена начинают ощущать себя особами, приближенными к аристократическому миру.

— Ах, друг мой. Стыдно как-то это все... Вот дали вам билет на два лица, пригласили вы меня, тут все прелестно, струнный ансамбль чудно играл Вивальди до начала церемонии, сухое шампанское превосходно, закуски просто изумительные. А если, как Вы говорите, еще и обед будет...

— Будет, будет...

— То с материальной точки зрения нет возражений. Но с духовной, мой друг, с духовной... Стыдно, право...

— Ах, бросьте, голубчик. Кому мы с вами, два осколка русской эмиграции, еще и нужны в этом мире, как не этим выскочкам, нуворишам. Накормят, зиму переживем, и слава Богу...

— А кого сегодня награждают?

— Барона де Понсе и графа де Фаризи.

— Они настоящие — граф и барон?

— Граф точно настоящий, но в долгу как в шелку, у него того гляди опишут этот роскошный особняк.

— Но как же...

—...а вот барон — тот не настоящий. Купил себе право называться бароном де Понсе, хотя его происхождение из этого бедного и захудалого даже в начале XIX века рода весьма проблематично.

— Но тогда...

—... Вот почему барон платит, а граф надувает щеки. Сияние графской короны — подлинное, не позволяет видеть темноту происхождения барона, зато блеск бриллиантов, которыми поторговывает барон де Понсе, не позволяет увидеть унизительную бедность графа...

— Но почему здесь Иса Назимов? Насколько я слышал, президент «НазОЙЛ» человек весьма богатый, но не может же он претендовать на рыцарское звание...

— Может, может... Как для Господа нет эллина и иудея, так для ордена нет ограничений. На обед по случаю его награждения орденом мы с вами придем в следующем месяце. Так и зима пройдет... Да и господину Кербабаеву лишний раз в Париж в командировку приятно слетать.

— А это еще кто?

— А это, как бы обозначить, вице-приор Российского капитула международного ордена Святого Владислава, — Владислав Кербабаев.

— В честь него и орден назван?

— Нет, конечно. Совпадение. Хотя... Святого такого точно не было, а вот Владислав — налицо. Он был помощником одного очень видного советского чиновника, после развала Союза чиновник тот вписался в крутой поворот и снова занял весьма высокое положение — уже в обновленной России. А Владислав Кербабаев, бывший инструктор ЦК комсомола Казахстана, стал вице-приором... международного христианского ордена.

— Он, надеюсь, не мусульманин?

— Хуже, атеист. Но какая разница? Ну да об этом — потом. Сейчас, обратите внимание, Владислав Кербабаев приколет ордена графу и барону, а в это время — не упустите — официанты будут обносить гостей рюмочками со старым «Арманьяком». Не пропустите.

В этот момент к Пижону подошел русоволосый, с плоским невыразительным лицом официант с подносом и, дождавшись, когда тот возьмет рюмку «Арманьяка», шепотком просипел:

— Иса вон тот, высокий, чернявый, у него вместо «бабочки» — золотые шпаги с бриллиантами, видишь?

Пижон согласно кивнул головой.