Бережок. Стихи и рассказы - Коржиков Виталий Титович - Страница 7

7

Мы с сыном переглянулись: вот тебе и Раковка! Вот тебе и тихая речка! Хоть и течёт по земле всего два километра, а и беляков по ней туда-сюда гоняли! И японский офицер саблю в ней потерял! И до неба из-под копыт летела! А как погнали от неё оккупантов— так до самого Тихого океана. Ничего себе тихая речка!

Да не тихая она, не забытая, а просто скромная.

Скромная, да боевая!

Разговорились мы, расшумелись, так что котелок перевернули. А раки из него бегом, бегом! Поди, соберутся в норе, в своей медовой воде, начнут шуршать, шевелить усами, качать головами:

— Ну, повезло, вот повезло! Хорошие мужики нам попались!

РЕКА МОЛОЧНАЯ

Через луга цветочные, Тиха, невелика, Текла река Молочная, Старинная река. Струила под осинами Прозрачное тепло, Качала стрекозиное Прозрачное крыло. И лес, и травы сочные, И тучки, и стада Кивали вслед: «Молочная, Молочная вода!» Мальчишки куролесили, А вынырнув легко, Отряхивались весело: «Водица — молоко!» И стая перелётная Порой шумела: «Да! Уютная, дремотная, Отличная вода!» А в дымные, военные, Грохочущие дни Река покрылась пеною От огненной брони. Изрыта, протаранена, Прострелена до дна, Была она изранена, Но выжила она. Чужой её не сделали, Не взяли в плен враги. И ты речонку смелую Теперь побереги. Чтоб людям было весело И облачку легко, Чтоб солнце куролесило: «Не речка — молоко!» Чтоб стая перелётная Не крикнула: «Беда! Негодная, болотная, Погибшая вода!»

РЫБА

Сейчас даже подумать удивительно, что с нами когда-то было такое: жили мы с сыном на берегу океана, ходили к бухте смотреть, как рыбачат другие, а сами не поймали ни одной рыбы.

Наконец и мы соорудили удочку, накопали у берега юрких морских червей и отправились на рыбалку по плавучим мосткам, протянутым от берега к поставленному на прикол старому пароходу. Не было на нём уже ни матросов, ни капитана, и только на корме сидел старичок вахтенный и пускал из трубки дымок. Сначала дымок был по-дневному белым, потом голубым, потом накалялся, как проволочка в огне, золотился, и тогда по качающимся мосткам один за другим начинали топать на вечерний лов рыболовы.

Первым шагал вразвалку бывалый водолаз, который хорошо знал, где водится рыба.

За ним — старый боцман, который когда-то ловил в Антарктиде китов.

Потом — взявший отпуск командир корабля, капитан третьего ранга.

За командиром шлёпали мальчишки, а за мальчишками со своей удочкой мы. Ловить большую рыбу.

Все уселись поближе к корме, свесили с мостков ноги, наживили крючки и метнули лески. Грузила быстро пошли вниз сквозь бегущие по воде ребристые облака и сопки. Мы проводили их взглядом и стали ждать.

Прошёл рядом, выбираясь в океан, теплоход, приподнялся на синей волне, гуднул: «Ну как?»

Мелькнул вверху самолёт, глянул вниз: «Ну что?» А могучие портовые краны, грузившие вдали на судно машины, далее не повернулись: «Смотреть-то не на что!»

В глубине, под заросшим днищем парохода, колебались травинки, ползла по дну сонная морская звезда, сверкали мальки, а рыбы не было. Курил на корме старичок, сердито сопел рядом с нами командир корабля, а рыбы всё не было.

Но вот справа, на краю бухты, солнце присело на дома, потёрлось о крыши, и зазолотился, заалел в прозрачной дымке весь большой город. И облака, и дома, и краны.

И тут внизу, под кормой, в загоревшейся воде, засеребрились, зашныряли крупные рыбьи спины.

Водолаз откинулся назад, потянул леску, и на мостки вылетела тяжёлая серая краснопёрка!

— Ага! — крикнул командир. И у него в руках тоже заколотилась пахнущая глубиной рыба.

Потом выдернул рыбу боцман. За ним стали тянуть мальчишки. И только у нас не клевало. Прошёл под кормой целый золотистый косяк, потёрся о борта другой. А у нас не клевало.

— Не идёт? — спросил командир.

— Не идёт, — сердито ответил сын.

И вдруг леса дёрнулась, и капитан шёпотом закричал:

— Тяни, тяни!

Сын потянул, закричал:

— Рыба, рыба! — И в воздухе затрепыхалась маленькая краснопёрка.

Мальчишки пересмехнулись, скривились:

— Ну и рыба… Сын замер.

Но командир корабля посмотрел на неё и как-то звонко сказал:

— Вот это рыба!

Старичок, который курил трубку, спросил:

— Первая?

Мы кивнули, и он закачал головой:

— Аи да рыба!

Качнул головой водолаз. И старый боцман, который ловил китов в Антарктиде, развёл руками:

— Да, это рыба!

Привстал на волне катерок, задержался вверху самолёт. Даже деловитые портовые краны важно повернули железные головы, будто заинтересовались: «Ну-ка, что там за рыба?»

И само солнце, протянув лучи, похлопало ими по нашей рыбе, позолотило бока, засветило ей алые перья и пыхнуло, словно сказало: «Отличная рыба!»

И уже прошло с той поры много лет, и ловилась у нас в жизни рыбка всякая — и большая, и малая, и хорошая, и не очень, — а мы с сыном часто вспоминали, как шли мы, счастливые, по золотому закату домой, несли улов, и какая эта была прекрасная, замечательная, лучшая в жизни рыба!

МОРСКИЕ СНЫ

На кораблях— Динь-бом, дзинь-дон! На побережье сходит сон. Вот океан, Как мальчик, спит, Чуть-чуть бормочет И сопит. Что снится Медленной сосне? Она качается Во сне. Спит у причала пароход, На чердаке свернулся кот. В моём окошке Свет погас. Наш дом Закрыл последний глаз. Всё спит. Но вдруг Квартиру «два» Взрывают громкие слова: «По неприятелю — огонь!» И вздрогнет Кто-то из тихонь. Но знает сонный коридор, Что это дремлет Комендор, И вспоминаются ему Бой и орудие в дыму. Идёт атака, и опять Гвардейцам надо наступать. Но что случилось? Посмотри, Что за беда В квартире «три»? Там синий спрут К столу прилип, Мелькают тени Странных рыб, А высоко над головой Играет луч морской травой. Ползёт звезда, И врылся краб В морское дно Десятком лап. И что-то хлюпает внутри. Беда! Потоп в квартире «три». Но тихо, тихо! В этот час Уснул усталый водолаз. А у него морские сны Полны бездонной глубины.