Экспедиция «Уллис» - Северин Тим - Страница 42

42

Тропа уперлась в ступеньки, которые привели меня на замеченный снизу бетонный балкон, явно часть какого-то святилища, судя по тому, что часть перил составлял сваренный из двух железных прутьев грубый крест, а в раме из труб висел колокол. Сверху балкон защищала черепичная крыша, а в глубине я увидел два маленьких окошка и коричневую дверь. Приглядевшись, обнаружил, что дверь вставлена в подпирающую скальный выступ каменную кладку. Над дверью висел на гвозде большой железный ключ. Я отпер замок и вошел, чувствуя себя как Алиса, вступающая в Зазеркалье.

Я очутился в пещере. Превращенная в часовню, она тем не менее сохранила свой первоначальный облик. Расписанные копотью от свечей гротескные стены с буфами и бороздами казались вылепленными из воска. Наибольшая высота свода составляла примерно четыре с половиной метра, длина достигала трех с половиной метров, ширина — неполных три метра. Мрачная полость в скале отлично подходила на роль логова Сциллы. То, что теперь она служила часовней, меня ничуть не удивило. Подобно тому как в некимантейоне над древними вратами Аида поместилась церковь Иоанна Предтечи, так и здесь новая религия освоила древнее языческое святилище. Пещера Сциллы стала часовней Святого Антония, и я невольно улыбнулся, заметив маленькую икону с грубым изображением святого Георгия, убивающего дракона. Очень точная метафора, рисующая противоборство двух религий, и некоторые фольклористы усматривают связь битвы святого Георгия с языческим представлением о конном витязе, сражающемся с длинношеим чудовищем Ламией.

Выйдя обратно на балкон, я остановился спиной к пещере. Открывшаяся мне картина точно соответствовала описанию Цирцеи. Внизу к подножью скалы подступала излучина древнего пролива. С высоты я не хуже какого-нибудь пернатого хищника видел, как скользящие по дну мелководного Канали-Стретти угри расписывают желтый ил извилистыми узорами. Прямо передо мной белела линия бурунов на Плака-Спит, хотя с приходом вечера ветер уже прекратился. Вдали за стрелкой просматривалась оконечность мыса Ирапетра с его загадочными курганами и берегом, подходящим на роль луга сладкогласных сирен. Я стоял у входа в пещеру, расположенную, как говорила Цирцея, «на самой середине» скалы над проливом, лицом к западному горизонту. Рыбаки внизу решили, что на сегодня хватит трудиться, и удалялись по древнему водному пути, отталкиваясь шестами. Я нашел искомое.

Но если пещера Сциллы помещается на горе Ламия на арканском берегу, где надлежит искать поглощающий корабли водоворот Харибда? По словам Цирцеи, он находился под скалой, отстоявшей «на выстрел из лука» от обители Сциллы. В наши дни, когда Канали-Стретти перекрыт дамбой и представляет собой тихую заводь, здесь нет ни приливов, ни отливов, вообще никаких течений, способных образовать водоворот. А потому хотя бы для приблизительного ответа необходимо реконструировать конфигурацию пролива и схему приливно-отливных течений времен Троянской войны. При этом во многом приходится руководиться догадками, так как заиливание лагун Лефкаса по своим масштабам не уступает сходному процессу в заливе перед Троей.

И все же кое-какими ключами мы располагаем. В современном судоходном канале, пересекающем основание Плака-Спит, наблюдается идущее с юга на север приливно-отливное течение. Скорость его невелика, всего полтора узла, но оно показывает, что течение такого рода могло быть частью механизма, образующего могучий водоворот. Однако еще важнее расположенные примерно в миле к северу от пещеры Сциллы два залива — Святого Николая и Хелодиваро, играющие роль водосборников. Во второй половине дня ветер нагоняет в них воду, которая сбрасывается через бары и отмели «Порта Святого Николая». В «Лоции адмиралтейства» говорится: «Морской бриз гонит в Ормос Айю Николау (залив Святого Николая) значительное количество воды, с силой вытекающей обратно на закате, когда стихает ветер». Ветровое течение — вот специфическое явление, могущее объяснить странные особенности Харибды, озадачивавшие комментаторов. В «Одиссее» читаем: «Страшно все море под тою скалою тревожит Харибда, три раза в день поглощая и три раза в день извергая черную влагу».

Троекратный водоворот представлялся всем невозможным. Такие комментаторы, как Страбон, относили его к разряду преувеличенных вымыслов, потому что обычно приливы чередуются с отливами только два раза в сутки. Однако здесь, к югу от мыса Сциллы, у входа в узкий проток между Лефкасом и материком не исключена возможность третьего прилива. В конце бронзового века, до того как залив Хелодиваро был заилен, он мог накапливать гораздо больше воды, да еще сюда можно добавить воду из лагуны Вулкария, по-прежнему соединенной с Хелодиваро узким проходом на месте древнего канала. Внезапный поток воды из этого резервуара следом за обычным приливно-отливным течением вполне мог дать водителям малых судов бронзового века пищу для легенд.

Так где же именно были условия для образования троекратного водоворота? Предлагаемый мной вариант — не больше чем логичное предположение, основанное на сравнении с примерно такой же обстановкой в шести милях севернее, где воды залива Амвракикос сбрасываются через узкий пролив у Превезы. Здесь во время сизигийных приливов сброс вызывает мощную циркуляцию воды у мыса Акшен. По словам рыбаков, течение порой достигает такой силы, что не дает выбирать сети. В Канали-Стретти, между Лефкасом и материком, наиболее вероятное место для возникновения такого водоворота следует искать в узкостях, где происходит ускорение и отражение водного потока, то есть либо у маленького островка посреди пролива, либо у одного из просветов между каменными глыбами рифа Плана, на выходе из которых возникало завихрение приливно-отливного потока. Пробирающейся через тесный пролив галере это явление сулило большие неприятности. Конечно, не такие, как в «Одиссее», где водоворот поглощает корабли, недостаточные, чтобы мог родиться миф о Харибде.

Потрясенный зрелищем бушующих вод, Улисс не уследил за Сциллой, когда галера проходила мимо крутого подножия горы Ламия, и длинношеее чудовище не преминуло воспользоваться этим.

Тою порой с корабля шестерых, отличавшихся бодрой Силой товарищей, разом схватив их, похитила Сцилла; Взор на корабль и на схваченных вдруг обративши, успел я Только их руки и ноги вверху над своей головою Мельком приметить: они в высоте призывающим гласом Имя мое прокричали с последнею скорбию сердца. Так рыболов, с каменистого берега длинносогбенной Удой кидающий в воду коварную рыбам приманку, Рогом быка лугового их ловит, потом из воды их Выхватив, на берег жалко трепещущих быстро бросает: Так трепетали они в высоте, унесенные жадною Сциллой. Там перед входом пещеры она сожрала их, кричащих Громко и руки ко мне простирающих в лютом терзанье. Страшное тут я узрел, и страшней ничего мне Зреть в продолжение странствий моих не случалось.

Итак, еще шесть моряков погибли. Но худшее было впереди. Дальше Улисса ожидала гибель последнего корабля его флотилии и всех оставшихся сопутников.

Глава 12. Быки бога солнца

Сциллин утес миновав и избегнув свирепой Харибды, Прибыли к острову мы, наконец, светоносного бога. Там на зеленых равнинах быки криворогие мирно С множеством тучных баранов паслись, Гелиосово стадо. С моря уже, находясь на палубе, явственно мог я Тяжкое слышать мычанье быков, на свободе гулявших, С шумным блеяньем баранов…