Уйди скорей и не спеши обратно - Варгас Фред - Страница 53

– Клементина Курбе, урожденная Журно, из Клиши, была замужем за Жаном Курбе.

– Что еще?

– Бросьте, комиссар. Ей восемьдесят шесть лет. Это почтенная дама, оставьте ее.

Адамберг нахмурился.

– Что еще есть? – настойчиво повторил он.

– У нее была дочь, сорок второго года рождения, – машинально прочел Данглар, – Розелина Курбе.

– Ну-ка, проверьте эту Розелину.

Адамберг подобрал Пушка и посадил в корзинку, но тот сразу вылез наружу.

– Розелина, урожденная Курбе, вышла замуж за Антуана Эллер-Девиля.

Данглар молча поглядел на комиссара.

– У них был сын? Арно?

– Арно Дамас, – подтвердил Данглар.

– Его бабка, – проговорил Адамберг. – Он тайком звонил бабуле из автомата. А родители бабки, Данглар?

– Они умерли. Не будем же мы копать до Средних веков.

– Их имена?

Быстро защелкали клавиши.

– Эмиль Журно и Селестина Давель, родились в Клиши, поселок Оптуль.

– Вот они, – пробормотал Адамберг, – победители чумы. Бабке Дамаса во время эпидемии было шесть лет.

Он подошел к телефону Данглара и набрал номер Вандузлера.

– Марк Вандузлер? Это Адамберг.

– Секундочку, комиссар, – отозвался Марк, – я только утюг поставлю.

– Поселок Оптуль, в Клиши, вам это что-нибудь говорит?

– Оптуль был центром эпидемии, там стояли бараки старьевщиков. Вам пришло про него «странное» письмо?

– Нет, это адрес.

– Поселок давно снесен, там теперь маленькие улочки и бедные дома.

– Спасибо, Вандузлер.

Адамберг медленно положил трубку.

– Возьмите двух человек, Данглар, мы отправляемся туда.

– Вчетвером? К старухе?

– Вчетвером. Заедем к следователю, возьмем ордер на обыск.

– А есть когда будем?

– По дороге.

XXXIV

По старой дорожке, по краям которой валялся разный мусор, они подошли к ветхому домику с пристройкой из кривых досок. По черепичной крыше стучали капли дождя. Паршивое было лето, и сентябрь такой же.

– Труба, – сказал Адамберг, указав на крышу. – Дрова. Яблони.

Он постучал в дверь. Открыла старая, высокая и полная женщина с тяжелым морщинистым лицом, ее волосы были убраны под цветастую косынку. Черные глаза молча глядели на четверых полицейских. Потом она вынула сигарету, которую держала во рту.

– Полиция, – проговорила она.

Это был не вопрос, а точное определение.

– Полиция, – подтвердил Адамберг, входя. – Вы – Клементина Курбе?

– Она самая, – ответила та.

Старуха провела их в гостиную, взбила подушки дивана, прежде чем пригласить их сесть.

– В полиции теперь женщины служат? – с презрением кивнула она в сторону лейтенанта Элен Фруаси. – Докатились. Мужиков, что ль, мало, чтоб с оружием играться, вы-то куда лезете? Других делов не нашлось?

У Клементины был деревенский выговор.

Вздыхая, она ушла на кухню и вернулась с подносом, на котором стояли стаканы и тарелка с лепешками.

– Фантазии, от них вся беда, – заключила она, ставя поднос на маленький столик, стоящий перед цветастым диванчиком и покрытый скатертью. – Подогретое вино и лепешки на сливках, откушать желаете?

Адамберг глядел на нее с изумлением, он был почти очарован этим грубым сморщенным лицом. Керноркян дал понять, что не отказался бы от лепешек, бутерброд, который он съел в машине, не пошел ему впрок.

– Угощайтесь, – подбодрила Клементина. – Только сливок сейчас не найдешь. Теперь не молоко, одна вода. Я кладу сметану, приходится класть.

Клементина наполнила пять стаканов, отпила немного вина и взглянула на гостей.

– Довольно вздора, – сказала она и зажгла сигарету. – Зачем пожаловали?

– Нас интересует Арно Дамас Эллер-Девиль, – начал Адамберг, взяв маленькую лепешку.

– Извините, его зовут Арно Дамас Вигье, – поправила Клементина. – Так ему больше нравится. В этом доме больше не произносят имени Эллер-Девиля. А не можете, так болтайте о нем на улице.

– Он ваш внук?

– Слушайте, сумрачный красавец. – Клементина вздернула подбородок в сторону Адамберга. – Я вам не какая-нибудь гусыня. Если бы вы этого не знали, вас бы тут не было. Как лепешки? Хороши или нет?

– Хороши, – признался Адамберг.

– Они замечательные, – не кривя душой, заверил Данглар. Честно сказать, он уже лет сорок не ел таких вкусных лепешек и радовался, как ребенок.

– Довольно вздора, – бросила старуха, все еще стоя, смерив взглядом четверых полицейских. – Дайте только сниму фартук, выключу газ и предупрежу соседку, а потом пойду с вами.

– Клементина Курбе, – сказал Адамберг, – у меня есть ордер на обыск. Сначала мы осмотрим дом.

– Вас как величать?

– Старший комиссар Жан-Батист Адамберг.

– Жан-Батист Адамберг, я не привыкла губить людей, если они не сделали мне худого, из полиции они или нет. Крысы на чердаке, – сказала она, ткнув пальцем в потолок, – триста двадцать две крысы, из них одиннадцать дохлых, кишащих голодными блохами, не советую к ним приближаться, если дорожите своей жизнью. Если хотите обыскать чердак, вызывайте дезинфекцию. Не утруждайтесь: крысы наверху, а машинка Арно, на чем он письма печатал, в маленькой комнате. Там же конверты. Что вам еще нужно?

– Библиотека, – сказал Данглар.

– Тоже на чердаке. Только надо пройти мимо крыс. Четыреста томов, представляете?

– О чуме?

– О чем же еще?

– Клементина, – мягко проговорил Адамберг, взяв еще одну лепешку, – вы не хотите присесть?

Клементина грузно опустилась в цветастое кресло и скрестила на груди руки.

– Зачем вы все это говорите? – спросил Адамберг. – Почему не отрицаете?

– Чего отрицать, про тех чумных?

– Да, про пять жертв.

– Какие жертвы, к чертям! – проворчала Клементина. – Палачи!

– Палачи, – согласился Адамберг. – Мучители.

– Пусть сдохнут! Чем скорее подохнут, тем быстрее оживет Арно. Они отняли у него все, они его уничтожили. Арно должен воскреснуть. А этого не будет, пока эти оборотни землю топчут.

– Но оборотни не умирают сами по себе.

– Конечно нет. Живучие, как репейник.

– Пришлось им помочь, Клементина?

– Да уж пришлось.

– Почему именно чума?

– Журно – повелители чумы, – отрезала Клементина. – Не надо делать нам зла, вот и все.

– А иначе?

– Иначе Журно нашлют на вас чуму. У нас в руках бич Божий.

– Клементина, почему вы рассказываете все это?

– А что еще делать-то?

– Молчать.

– Разве вы меня не нашли? И малыш в кутузке со вчерашнего дня. Так что довольно вздора, надо отправляться, и дело с концом. Что изменится?

– Все может измениться, – сказал Адамберг.

– Ничего уже не изменишь, – сурово улыбнулась Клементина. – Дело сделано. Ясно вам, комиссар? Конец. Враг уже там. Трое других сдохнут через неделю, все равно, останусь я здесь или уйду. Для них слишком поздно. Дело сделано. Все восемь умрут.

– Восемь?

– Шестеро мучителей, жестокая девка и заказчик. По мне, их восемь. Вы в курсе или нет?

– Дамас ничего не сказал.

– И правильно. Он не мог говорить, не убедившись, что работа закончена. Так промеж нас было условлено, если одного из нас заметут. Как вы его нашли?

– По алмазу.

– Он его прячет.

– Я его видел.

– Ну да, – проговорила Клементина. – Вы ученый, вы знаете про бич Божий. На это мы никак не рассчитывали.

– Пришлось срочно наводить справки.

– Слишком поздно. Дело сделано. Враг уже там.

– Блохи?

– Ага. Они уже кинулись на них. Они уже заражены.

– Их имена, Клементина?

– Ишь чего захотели! Чтобы вы бросились их спасать? Это их судьба, и пусть она свершится. Не надо было уничтожать Журно. Они уничтожили его, комиссар, его и девушку, которую он любил, ту, что выкинулась в окно, бедняжка.

Адамберг покачал головой:

– Клементина, это вы внушили ему, что он должен мстить?

– Мы говорили об этом каждый день в тюрьме. Он наследник своего прадеда, кольцо принадлежит ему. Арно должен поднять голову, как Эмиль во время эпидемии.