Грот афалины - Мисько Павел Андреевич - Страница 65

Как все хорошо помнится… Вон с той нависи скал они любовались озером. Оттуда и за Питом наблюдали, и за его попутчиками, видели, как они рассматривали то, что вынесли со дна озера, как спорили.

Пошел к нависшим скалам пригнувшись, а на самый край выполз на животе, выглянул…

Ничего подозрительного… Только пронзительно кричат какие-то птицы, похожие на чаек, шумит водопад.

Осторожно спустился к самой воде. Потоптался на камнях, озираясь вокруг, потрогал пальцами комки пены. Перескакивая с камня на камень, прошел немного вправо. Нигде никаких свежих следов…

Должно быть, компания Пита перестала тут шататься, нашла лучшее место. А если готовятся к более основательной экспедиции сюда? Они и сегодня могут быть тут, скажем, на той стороне озера, где-нибудь за островом. Но там нет низкого берега, скалы круто обрываются в воду.

«Пусть слоняются там, пусть болтаются, мы им не мешаем. А мы тут сначала полазим…»

О том, что надо поесть, забыли. Каждое ведро песка и гравия, гальки перебирали втроем. Янг не спешил под воду. Некоторые подозрительные голышечки били камнями на скальных плитах. Ни разу не блеснуло ни одной металлической искорки.

– Амара говорил, что золотые самородки не блестят. Проверяйте каждый голышок, а я поплыл. – Янг снова брал ведро, клал в него камень-грузило и осторожно шлепал в воду.

Круг поисков каждый раз расширял, зачерпывал грунт на разной глубине. Заплывы становились все более продолжительными. Чем дальше от берега, тем меньше было гравия и гальки, все крупнели камни-наплывы, чаще попадались трещины, доверху заполненные илом. Вода не была мутной, но виделось тут все хуже, чем в море. Не было и той растительности, цветных кораллов и губок, актиний, мало было и рыб. А самое главное – тут было холодней, чем в море.

Нагреб очередное ведро, вынес на берег. Отдал Абдулле и Натаче, а сам сидел на солнце, думал. Даже самому себе не хотелось признаваться, что вся их затея с этим озером и поисками золота – авантюра. Хотя бы расспросили кого-нибудь или почитали, где и как ищут золото, как промывают. Говорят еще, есть золотой песок – что это такое, на что он похож? Блестят ли песчинки-крупинки? А если и блестит что-то, все ли то золото, что блестит? Как это узнать, увериться, как определить? Золото он видел в виде готовых ювелирных изделий, украшений… Хотя бы у той же донны Терезы. Огнем горят ее перстеньки, сережки, кулоны, браслеты. Каждый день она меняла их или комбинировала по-новому, особенно если собиралась на танцы.

Почему Пит с компаньоном, прежде чем опуститься в озеро, перерыл песок и гальку в ручьях? Не потому ли, что в них уже сама вода поработала немало, промывая песок и гравий, осаждая на дно самое тяжелое – металл.

Значит, надо и ручьи проверить, не только глубокую часть озера. Пит не дурак, если рылся в них.

– Черти, есть ли у вас что-нибудь поесть? – не выдержал Янг. – Не полезу больше, пока хорошенько не накормите!

Абдулла швырнул остатки гравия из тазика в озеро, вздохнул.

– Это можно. Поесть я всегда готов.

– Янг, тебе надо как следует подкрепиться, – сказала Натача и пошла под навес скалы, где лежала ее торбочка.

– Бывало, как накупаешься, помокнешь в воде – и дьявола с рогами, сдается, съел бы!

– Самый терпеливый – это я. У тебя торба вон где, а мой сверток под майкой, уже мозоль натер на пупке, – и Абдулла вынул из-за пазухи свой сверток. – Вот… привет от донны Терезы.

В свертке были две надрезанные булочки, из надрезов соблазнительно торчали жареные кусочки акульего мяса.

А Натача достала из торбы кастрюльку с пшенной кашей, хорошо заправленной кокосовым маслом и жареным луком, поджаренные кружочки маниоки, пять бананов, узелок, горсти на две, толченого пшена, спички, складной нож с отломанным концом.

– Из круп кашу завтра сварим, а эту разогреем. Абдулла, дрова нужны! – распорядилась она.

– У-у, я и так съел бы, – заныл Абдулла, но Янг сказал: «Сходи, сходи, я потерплю» – и тот полез на кручу.

Когда Абдулла отошел настолько, что услышать их не мог, Янг промолвил:

– Ты знаешь, какое на вид золото в самородках? Нет… И я не представляю. И Абдулла… Так вот, может случиться, что и не найдем ничего.

– Ну и что? Пусть оно сгорит! – резко ответила Натача.

– А я думал, насмехаться будешь!

– Янг, тут так чудесно, таинственно… Построить бы избушку возле воды… Либо вон на том острове.

– Да… Здорово!

– …и вдвоем жить… Я и он, и никого кругом, только птички поют.

– А кто… он?

– Один сказочный принц… на тебя похож.

Янг почувствовал, как начали гореть щеки.

– Принцы не живут в таком пустынном месте. Им столицу подавай, дворцы, роскошь.

– А мой принц будет не королевской крови.

Янг посмотрел на нее, и Натача не выдержала, опустила глаза и тоже покраснела. Это Янга смутило, и он отвернулся, но видел Натачу, хоть и не смотрел на нее. Какая она красивая, как ей к лицу светло-розовое платье в голубых и желтых цветах! Шнурок завязан тремя лепестками…

– Только за счет чего тут проживешь? Рыбы хорошей и то здесь нет. Если бы можно было прожить за счет рыбы, люди давно бы поселились тут. Да и одному или двоим одичать можно… Человеку нужны люди.

– И все равно! Озеро – это ты здорово придумал. Такое приключение у нас… Я никогда еще такого не переживала.

– Влетит тебе от отца: бросила работу, приключений захотелось.

– Я записку оставила, что через сутки вернусь и все-все им расскажу.

– А что еще написала?

– Правду написала… Что идем с тобой обследовать озеро. Только про золото – ни слова!

– Ну и правильно… – Янг покашлял. – А я забыл… Раджу записку… Эх, если бы можно было разорваться на две половины! Чтоб и тут побывать, полазить и поглядеть, как дельфинов ловят.

– Не горюй, поживешь – увидишь, – рассудительно, как ее мать Према, сказала Натача.

– Абдулле ничего не говори… про наши сомнения. Пусть пока верит в золото.

Из кустов закричал, забывшись, Абдулла, и Янг погрозил ему кулаком.

Когда наконец кое-как разогрели кашу, которая слегка подгорела, и собрались поесть, обнаружилось, что ложек не взяли.

– По-китайски будем, палочками. А можно и просто пятерней… – Абдулла первым запустил пальцы в кастрюлю – начал дуть на них, бормотать. Видимо, обжег. – А лучше не палочками, а лопаточки выстругать. Но он не стал делать ни палочек, ни лопаточек, снова запустил в кастрюлю пальцы.

А Янг очистил от коры две палочки, подал Натаче, обстругал и себе. Кое-как приспособившись, торопливо съели кашу. После каши Натача на закуску выделила всем по банану. А потом большинством голосов решили, что Янгу этого мало: он ведь мокнет в воде. Пусть съест булочку. Поторговавшись, Янг согласился, но мясом поделился с Тото.

– Ложки что – ерунда. А вот фонарь подводный забыли, глубиномер забыли, это плохо. – И неожиданно для себя Янг объявил: – Покопайтесь еще в ручьях, а я сплаваю на южную сторону озера. В акваланге воздуха минут на тридцать, хватит на одно глубокое погружение. С запасными баллонами завтра буду плавать… тут кругом… А вы в ручьях. Хорошенько проверьте места, где Пит с напарником рылись… И вот что: давай и твою майку, наверху и в трусиках перебудешь, а там – холодно… – показал Янг на озеро.

Абдулла, как всегда, протянул: «У-у-у…», но майку снял.

– Поможет тебе эта майка как кашель болезни. Она же все равно промокнет! – удивилась Натача.

– Сделаем гидрокостюм «мокрого типа». Вода, которая будет под одеждой, нагреется от тела, а свежая будет поступать медленно. Его майка, моя рубашка – двойная прослойка получается.

Натача стремительными движениями развязала шнуровку, сбросила с себя платье, осталась в сорочке.

– На, делай тройную. А низ уберешь в штаны.

– Платье не стану надевать.

– Ну и дурень. Вон малайцы почти все в юбочках-саронгах ходят. Надевай! – Натача снова протянула платье Янгу.

– Я не малаец.