Зачем Сталин создал Израиль? - Млечин Леонид Михайлович - Страница 46

Министр пребывал в хорошем настроении и шутил:

— Стоит нам передать вам один пистолет, а скажут, что продали вам атомную бомбу. Да еще начнутся комментарии относительно «особого аспекта» этой сделки: дескать, намечается создание альянса Советский Союз — Израиль, поскольку эти страны объединяет Карл Маркс, социалист и еврей, и вот-де возникает агрессивный союз для целей разрушения… Возвращаясь к военным проблемам, постараюсь выяснить детали…

Одиннадцатого мая Израиль благодаря усилиям Советского Союза был принят в Организацию Объединенных Наций. Представитель Польши, приветствуя нового члена мирового сообщества, многозначительно сказал: «Период сентиментального интереса к судьбе Израиля завершился. Начался период сотрудничества, основанного на общих интересах. Еврейский народ, идущий по пути мира и прогресса, может положиться на Польшу, Советский Союз и европейские страны народной демократии. Израиль, несомненно, будет помнить, что эти страны были его верными друзьями в кризисный период его становления…»

Израиль выиграл первую войну.

«Касаясь вопроса о бесчисленных, неизвестно откуда берущихся ссылках на некое „секретное оружие Израиля“, — писал в государственный департамент советник американского посольства в Тель-Авиве Чарлз Нокс-младший, — я хотел бы выразить свое глубокое убеждение в том, что это оружие состоит из трех компонентов, а именно: 1) решимости, 2) мужества, 3) необходимости. Победа израильской армии, состоявшей в основном из гражданских лиц, над лучше вооруженными и имевшими численное превосходство силами арабов представляет собой победу, которую не всегда можно объяснить с точки зрения техники или логики».

Но первая победа отнюдь не означала наступления мира.

«Следует ожидать, — писал в июле сорок восьмого директор ЦРУ адмирал Хилленкойтер президенту Трумэну, — что арабы начнут оказывать неограниченную поддержку действиям партизан. Налеты арабских партизан, политическое непризнание и экономические санкции полностью изолируют Израиль от остальных стран Ближнего Востока.

В этих условиях будет существовать постоянная угроза его безопасности, его экономика будет задушена, и, следовательно, его будущее в значительной степени будет зависеть от доброй воли некоторых государств за пределами региона».

Тринадцатого января сорок девятого года с помощью назначенного Организацией Объединенных Наций посредника ООН Ральфа Банча на острове Родос начались египетско-израильские переговоры о перемирии.

Сама процедура переговоров показывала, что арабские страны не смирились с появлением еврейского государства. Египетские и израильские представители собрались в одной комнате, но египтяне не замечали своих партнеров и демонстративно обращались только к сотрудникам ООН.

На Родосе же шли переговоры с Трансиорданией. С Ливаном израильтяне договаривались в приграничном селении, с Сирией переговоры начались только четвертого апреля на нейтральной полосе между двумя государствами.

Двадцать четвертого февраля Израиль подписал соглашение о перемирии с Египтом; «через месяц, двадцать третьего марта, с Ливаном.

За два месяца до начала официальных переговоров, двадцать четвертого января, советский посланник в Ливане и Сирии Даниил Солод принял бывшего министра ливанского правительства Жозефа Салема, христианина по вероисповеданию. Тот доверительно говорил советскому дипломату: «Для Ливана значительно выгоднее, чтобы в Палестине существовало еврейское государство, ибо такое государство автоматически становится естественным союзником христианского Ливана против окружающих мусульманских государств, которые в случае их расправы над евреями неизбежно начнут притеснения ливанских христиан.

Касаясь нынешнего положения во взаимоотношениях Ливана с Израилем, Салем доверительно сообщил, что его брат, начальник ливанского генерального штаба полковник Тауфик Салем, уже два раза встречался с еврейским командованием на палестинской границе и получил условия, на которых Израиль согласен заключить постоянное перемирие с Ливаном».

Третьего апреля Израиль начал переговоры о перемирии с Трансиорданией, тридцатого июня — с Сирией.

В соглашениях определялась демаркационная линия и оговаривалось, что эта линия не рассматривается в качестве «политических или территориальных границ». Но Соединенные Штаты, Англия и Франция взяли на себя роль гарантов соглашений о перемирии и в частности территориальной целостности государств, подписавших соглашения, в границах, соответствующих линиям перемирия.

Между Израилем и Трансиорданией шли переговоры о заключении мира. Арабские дипломаты осенью пятидесятого года жаловались на то, какое гнетущее впечатление производит на них дружественная атмосфера, которую король Абдаллах пытается создать в Иерусалиме между евреями и иорданцами. Арабским дипломатам стало легче, когда короля убили, а Совет Лиги арабских стран запретил переговоры с Израилем.

Совет Безопасности ООН отметил, что заключение соглашений о перемирии отменяет положение об эмбарго на поставки оружия всем странам, участвовавшим в конфликте.

Израиль хотел сохранения эмбарго, боялся, что закупки оружия подтолкнут арабские страны к новой войне. Западные страны его не поддержали. Советский Союз лояльно воздержался при голосовании.

Израильтяне напрасно возражали. Двадцать пятого мая пятидесятого года Англия, Франция и Соединенные Штаты впервые заявили, что готовы рассмотреть заявки арабских стран и Израиля на поставки оружия. Это заявление имело огромное значение. Арабские страны и раньше покупали оружие. Теперь западные страны соглашались продавать оружие и Израилю.

Министр иностранных дел Израиля Шаретт, выступая в кнессете, заявил, что решение ООН о разделе Палестины утратило силу в результате нападения арабских стран на Израиль. Шаретт имели в виду, что если арабские страны не признали установленные международным сообществом границы, то и еврейское государство не намерено это делать.

В Москве спокойно отнеслись к этому заявлению израильского министра. Сталин считал, что победитель в войне имеет право на территориальные приобретения и сам в сорок пятом расширил границы Советского Союза.

Двадцать девятого июня сорок девятого года Вышинский принял нового израильского посланника Мордехая Намира, вручившего ему копии верительных грамот.

— Вы неоправданно скромничаете в оценке своих достижений, — сказал Вышинский новому посланнику, — ваше положение достаточно прочно, и нет причин для беспокойства.

Намир заметил, что имеет поручение от своего правительства официально пригласить представителя Советского Союза нанести государству Израиль визит дружбы.

— Не примите за вмешательство в ваши внутренние дела, — шутливо добавил Намир, — но наш народ и правительство были бы особенно рады принять в качестве гостя Андрея Андреевича Громыко, имя которого знает каждый школьник в Израиле.

Намир, конечно же, не знал, что Вышинский и Громыко терпеть друг друга не могут и находятся в контрах.

Молотов, пока был министром, открыто покровительствовал Громыко, а Вышинский столь же откровенно не любил быстро растущего молодого соперника. Когда Молотова убрали, а министром сделали Вышинского, для Громыко наступили тяжелые времена.

Конечно, Андрея Андреевича знал Сталин, и без санкции вождя ничего с ним сделать было нельзя. Но министр капал на Громыко, старался на чем-нибудь его подловить, жаловался членам политбюро на недостаточную политическую зрелость своего заместителя. Так что теплые слова о Громыко могли только разозлить Вышинского.

А в Израиле к Андрею Андреевичу действительно испытывали благодарность. Лига дружественных связей с СССР даже предлагала назвать именем Андрея Громыко одну из улиц Тель-Авива.

Министр не мог отмахнуться от официального приглашения, сделанного израильским послом. Через две недели, четырнадцатого июля, Вышинский отправил записку Сталину по поводу приглашения Громыко в Израиль.

Министр предложил отказаться от приглашения, поскольку подобный визит «правительство Израиля намерено использовать для того, чтобы подкрепить свои позиции в дальнейшем торге с США и Англией с целью получения нового займа и ослабления нажима англосаксов в вопросе о границах, арабских беженцах и Иерусалиме…