Карты, деньги, две стрелы - Баштовая Ксения Николаевна - Страница 74

Отцовский дом стоял на главной улице, в самом конце, напротив городского парка. У ворот скучала пара бойцов. К счастью, давно мне знакомых.

— Генерал у себя? — выдохнул я, осадив хрипящего Коди у самой кованой решетки.

Охрана вытаращила глаза:

— Айден?!

— Айден, Айден… — Не размениваясь на приветствия, я спрыгнул наземь. — Так у себя или нет? Дело спешное!

— Его превосходительство дома. Но…

— Замечательно! — Я хлопнул единорога по взмыленной шее и, проскочив мимо караульных, бросил через плечо: — За лошадкой приглядите. И напоить бы неплохо… До скорого, парни!

— До скорого… Айден, стой! Погоди! К генералу нельзя, у него…

Окончания фразы я уже не расслышал. Единым духом пересек лужайку, взлетел на высокое крыльцо особняка и, кивнув раззявившей рты внутренней охране, что грелась на солнышке у двери, ворвался в холл.

— Генерал Ференци!

Дом был тих. Его превосходительство жил один и слуг держал мало. Ну ладно! Небось не заблужусь и без дворецкого. Так, отец поднимается рано, с рассветом, и завтракает тогда же… Значит, он либо в кабинете, либо в гостиной.

Однако, к моему большому удивлению, ни там, ни там генерала не обнаружилось. Странно. Ведь он же дома. Нахмурившись, я развернулся по коридору обратно к лестнице на первый этаж, сделал несколько шагов и замер. Одна из высоких дверей была приоткрыта, а из-за нее доносились неразборчивые мужские голоса. Спальня? Ну точно, отцовская спальня! Только откуда там взяться посторонним? И… не случилось ли чего?!

— Папа! — Мало соображая, что вообще несу, я рванул на себя ручку двери и ввалился внутрь. — Папа, ты здоров?! Ты в порядке?! Я сейчас тебе все… Уп! Д-добрый день, в-ваша светлость…

В спальне царил полнейший кавардак: кровать не застелена, по ковру разбросаны бумаги, на столике — кофейник и несколько грязных чашек. В кресле у камина, свернувшись калачиком, дрыхнет какой-то парень в черном балахоне. Рядом склонился над одним из открытых ящиков бюро генерал Ференци Шандор. Как всегда, подтянутый, в мундире и совершенно здоровый.

А у окна, держа в левой руке бокал с водой, а в правой — аптечного вида пузырек, стоит Калнас Конрад, великий кнес де Шасвар, и, сосредоточенно шевеля губами, отсчитывает капли…

Положа руку на сердце, если бы понятие «проглотить язык» было не просто фигурой речи, я бы в ту же секунду им и подавился! Запоздало вспомнились слова солдата у ворот: «К генералу нельзя, у него…» Боги! У отца в гостях сам великий кнес, отец Матильды, а я… я врываюсь сюда без доклада и стука, обросший, грязный, в изгвазданном мундире, да еще и с диким воплем «папа!».

Ай молодец, капрал Иассир! Позориться — так на всю катушку!

— И вам доброго дня, господин унтер-офицер, — чуть приподнял бровь высокий гость, отрываясь от своего занятия. — Входите, не стойте в дверях. Шандор, похоже, тебе не показалось…

— Айден! — Отец, резко выпрямившись, упустил из рук стопку каких-то конвертов и шагнул мне навстречу. — Айден, это ты?

— Я… ваше превосходительство…

— Живой! — ахнул папа.

И не успел я и слова сказать, как бледный от переживаний генерал Ференци заключил меня в крепкие родительские объятия. При посторонних. Впервые в жизни. Клянусь богами, даже если бы вдруг великий кнес прямо с порога расцеловал меня в обе щеки, я и то не был бы так изумлен!

— Тебя отпустили? — Объятие было сколь неожиданным, столь и коротким. Лицо отца посерьезнело. — Отпустили или самому сбежать удалось? Как? Дан'Шихар писал, что ты…

— Он меня даже близко не видел. Его письмо к вам — сплошная ложь, служившая единственной цели… — Я запнулся на секунду, собрался с духом и выпалил: — Ваше превосходительство! Откройте границу! Ее нельзя было закрывать!.. Барон Дан'Шихар заключил сделку с кнесом де Армишем и в полночь… Две тысячи солдат! Мисы с гильдией купцов задурят голову Совету Одиннадцати, а пока фенийская верхушка будет совещаться… Откройте границу! Это провокация!

Брови великого кнеса де Шасвара сошлись на переносице:

— Прекратите истерику, капрал! Вы сказали «в полночь»? Так сейчас пока еще даже обедать рано… Незачем так торопиться, вы сами себя не понимаете. Нате, держите. Вашему отцу это теперь не нужно, а вот вам не повредит. — Он всучил мне бокал с водой и велел: — Пейте! До дна!

Спорить я не осмелился. Да и пить, если по совести, хотелось страшно… Там, наверное, успокоительное какое-нибудь. И впрямь не повредит. Тут ведь с последнего ума сойдешь!

Влив в себя прозрачную жидкость с легким привкусом мяты, я поставил бокал на комод. Правитель кнесата удовлетворенно кивнул:

— Хорошо. А теперь рассказывайте. Четко и внятно: что вам известно о положении дел на границе? При чем тут мисы? И… какое лично вы имеете ко всему этому отношение?

Властный голос кнеса подействовал куда лучше загадочных капель. Я вспомнил о приличиях и вытянулся во фрунт:

— Прошу прощения, ваша светлость! Виноват, ваше превосходительство! Докладываю по форме…

Рассказ получился скомканный, но все равно длинный. Я выложил все — о моем двойнике, вынудившем меня бежать из Эгеса, о Змеях, о единороге, о спящем городе, о подслушанной беседе трех заговорщиков, о бегстве в баронской карете, о темнице, о Фелане… О Матильде говорить не хотелось, но тоже пришлось. Смысл умалчивать? Кнес ведь все равно узнает, что она была со мной все это время… Конечно, подробности я опустил. И как она меня с того света доставала, и как от матери сбежала, и все остальное. Мне-то терять нечего, а ей? У нее и без того жизнь не сахар.

Калнас Конрад и отец слушали, не перебивая. Только пару раз обменялись задумчивыми взглядами. А дождавшись окончания моего рассказа, одновременно качнули головой.

— Немет, — проронил кнес. — Ладно мисы, ладно Дан'Шихар… Но Немет?

— Я предупреждал, — мрачно сказал отец. — Вас всех. Еще тогда.

Великий кнес поморщился:

— Помню. Но Боглар, сам знаешь, к любому свой подход найти умеет… Не важно! Главное, что сейчас его умение ему уже не поможет: как я понял со слов капрала Иассира, Немета должны были переправить обратно в столицу на рассвете. Но не переправили, потому что стало некому. — Кнес ткнул пальцем в сторону кресел у камина. — Случилось, что таланты этого молодого человека понадобились еще и мне. То-то он так ерзал, недоросль! Боялся, что императорский маг узнает да холку намнет за самоуправство?

— Так что будем делать, Кон… — Генерал Ференци запнулся, покосился в мою сторону и закончил официальным тоном: — Ваша светлость?

Правитель кнесата досадливо передернул плечами:

— Да брось. Не до реверансов. Что делать, говоришь? Так понятно, что. Во-первых, границу открыть сию же минуту. Я бы сделал это еще ночью, но отменить приказ командующего округом может только либо он сам, либо уже непосредственно император. Кстати, о его величестве — объяснительную ему тебе написать придется. А я пока слетаю в Сегеш и доложу обстановку. Заодно и Немета прищучим. Мисы, конечно, отоврутся…

— Как? — возмутился отец. — А заговор?! У нас же свидетель есть!

— А то ты светлейшего гастальда не знаешь? Да на него где сядешь, там и слезешь! К тому же, уж прости, Шандор, слова одного только капрала Иассира тут будет явно недостаточно.

— Так ведь еще кучер был, — влез я, как всегда, не сдержавшись. — В карете, в заднем ящике для сундуков! Он гастальда к Дан'Шихару и обратно лично возил. И если Матиль… э-э-э… кнесна де Шасвар ее не бросила в Мертвом Эгесе, то кучер…

— Карета, — пропустив упоминание о дочери, задумчиво кивнул Калнас Конрад. — И правда, была карета. С гербом клана Бегущих Волн. А что кучер забыл в багажном ящике?

— Ну… понимаете ли, я его немножечко… того… но не до смерти, честное слово!

— Хм! — крякнул великий кнес. И с ухмылкой покосился на его превосходительство. — Это у вас, я гляжу, семейное? Что ж. Лишний свидетель не помешает. Отошли кого-нибудь на Третью заставу, Шандор, пусть доставят кучера. Если он за это время не очухался да не сбежал, конечно… А я к его величеству. И без того, наверное, во дворце неразбериха — среди ночи двух правителей кнесатов как корова языком слизнула!.. Вы что-то хотели, господин офицер?