Тест на верность - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 17

— Сокол, — Людмила Адамовна взглядом указала на «расстрельный» стул.

Марина Александровна села по правую руку от директрисы. По левую руку от нее уже сидели учителя по химии, физкультуре, английскому языку и наша классная руководительница. Я поняла, что надо нападать первой, иначе они меня тут все вместе заклюют. Ситуация понятна и так, без вводной части.

— Сокол, почему твои родители не пришли ко мне, как я просила?

— Я забыла передать, что вы их вызывали, — постаралась спокойно ответить я. — Людмила Адамовна, разрешите мне сказать?

— Я, по-моему…

— Пожалуйста, — невежливо перебила директрису. — Это дурацкая сплетня и про то, что я лесбиянка, и про то, что я беременная. Я ни то, ни другое. Просто у нас был конфликт с одной девушкой, а потом появилось вот это… Честно… У меня и времени-то на все это нет. Я вечером на тренировках. Днем в школе. Никакой личной жизни. У меня даже парня нет.

— Все-таки я бы хотела побеседовать с твоими родителями, — строго сказала Монсеррат Кабалье.

— Я им передам. Вы, впрочем, можете им сами позвонить. Проблема только в том, что моя семья не знает, что творится в школе. Но когда они узнают, то не думаю, что мой отец придет в восторг от происходящего. Доказать мою невиновность можно элементарно. И вы понимаете, что папа этого так не оставит. Я не лесбиянка и не беременна. Если вам всем недостаточно моего слова, то вызывайте родителей.

— Ярослава, ты можешь объяснить, как получилось, что об этом начали говорить? — спросила Дуля очень мягко и как-то неожиданно тепло улыбнулась.

— Фаина Георгиевна, я не знаю, — развела я руками. — Я уже сказала, что это Красавина и Петрова распускают сплетни. Я даже не знаю из-за чего.

— Ты пойми, девочка, этого не надо стыдиться. Мы здесь всего лишь хотим помочь тебе.

Я потерла глаза. Как же я устала. Надоели они мне все. На-до-е-ли! Что они лезут в мою жизнь? Зачем? Ничего, и с этим справлюсь. У меня все получится. Я сделала глубокий вдох и очень медленно выдохнула.

— Я не стыжусь. Я нормальная, понимаете? Не беременная, не лесбиянка, я нормальная. Просто поверьте мне, прошу.

— Мы верим, — сладко тянула Дуля.

Стало так противно и обидно из-за того, что они мне не верят. Сидят старые кошелки, из которых песок сыплется, и говорят какую-то несусветную ерунду. С ужасом всматриваюсь в их лица — молодые, старые — такие страшные, такие мерзкие. Что вы знаете обо мне? Как смеете осуждать? Как можете обвинять в чем-то, не разобравшись? Почему не наказываете виновных? Почему продолжаете добивать меня? Как же я вас ненавижу! Вы еще хуже лепрозория. Я не ожидала от себя этого. Достала телефон из штанин. Выбрала номер отца и положила трубку на стол перед Людмилой Адамовной.

— Нажмите зеленую кнопку, и вы позвоните моему отцу. Вызывайте его в школу, если мне не верите. Вот прямо сейчас звоните ему и вызывайте. Я ни в чем не виновата, а папе, полагаю, будет очень интересно узнать, как унижают его дочь.

— Не надо истерик, — отпихнула трубку директриса. — Убери это с моего стола. Ты опять пыталась подраться с Петровой? Я ведь только тебя предупреждала.

— Фаина Георгиевна была свидетелем этой сцены, — в упор смотрела я на нее. — Петрова начала меня оскорблять.

— Да, Людмила Адамовна, я могу подтвердить этот факт, — поправила лацкан темно-синего пиджака англичанка. — Петрова спровоцировала скандал на уроке.

Я облегченно выдохнула:

— Ну, вот. Спасибо, Фаина Георгиевна, что заступились за меня. А до этого Петрова спровоцировала меня на литературе. Людмила Адамовна, я не виновата. Мне нужна ваша защита от нападок этой учащейся.

Монсеррат Кабалье глубоко вдохнула и шумно выдохнула.

— Хорошо, иди, — приказала директриса. — Разберемся.

Дважды просить меня не пришлось. Я в два шага оказалась у двери.

— Сокол, но если хоть еще один раз… — погрозила она мне пальцем.

— Обещаю, Людмила Адамовна, только самооборона… — И я выскользнула из кабинета.

Около канцелярии топтались девчонки. Варька смотрела на меня исподлобья, Настька с восхищением, а Точка с беспокойством.

— Ну? — в один голос начали дергать они меня за руки. — Что? Как?

— Отбилась, — ухмыльнулась я. — Они меня массой пытались задавить, но как гласит кодекс поведения самурая: «Если на войне самураю случится проиграть бой и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать свое имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности».

— Фу, Ярик! — сморщилась Настя. — Умирать-то зачем?

— Войско баранов, возглавляемое львом, всегда одержит победу над войском львов, возглавляемых бараном, — изрекла Точка.

Мы одновременно повернулись к ней.

— Это ты кого сейчас бараном обозвала? — возмущенно просипела Варька.

— Эээ… — испуганно захлопала ресницами Женя. — Это не я. Это Наполеон. Я в том смысле, что… Ну… Вы меня, короче, поняли, да?

Мы неторопливо оделись. Я поправила капюшон толстовки, повесила на шею наушники от плеера, натянула на уши шапку. Настя крутилась перед зеркалом в своем очередном новом красном пальтишке, изящно заматывая тонкую шейку жемчужно-белым кашне, расшитым серебристым бисером. Интересно, сколько у нее пальто и курток (про шарфики, кашне и палантины вообще промолчу, если их продать, то можно накормить всех голодающих детей Африки)? Иногда кажется, что я еще и половины ее гардероба не видела, хотя знаю Настасью уже тысячу лет. Варька стояла рядом со мной, уткнувшись носом в черный вязаный шарф. Она предпочитает черный цвет во всем и считает себя чем-то средним между готом и металлистом. Я бы сказала, что все субкультуры найдут что-то свое в нашей Варе. Еще ей нравится считать себя доброй ведьмой. Мечтает когда-нибудь встретить настоящую ведьму и пойти к ней в ученицы. И еще наша Варвара — богиня в гаданиях на картах. Многие ее предсказания сбываются. Это проверенный факт. Ну а Точка… Точка уткнулась в ноут. Она живет в своей виртуальности и редко вылезает в реальность. Но уж если вылезла, то замучаешься запихивать ее обратно. Мы такие разные, но почему-то вместе. Я до сих пор не понимаю, почему так.

Я заметила его сразу же, как только вышла из дверей школы. Ахмед, в неизменном камуфлированном бушлате, армейских штанах и ботинках, стоял недалеко у калитки, под березой. Рядом переминался с ноги на ногу доберман, одетый в комбинезон такой же расцветки. Блин… Как неудобно… Я вообще про него забыла. Увидев меня, он сразу заулыбался и помахал рукой.

— Кто это? — буркнула Точка, близоруко прищуриваясь.

— Ярик, ты водишься с партизанами? — ошарашенно пробормотала Настя.

— Мы с Мухтаром на границе, — хихикнула Варька.

— Черт, — недовольно поджала я губы.

Мне стало неловко, что он пришел, стоит тут на виду у всех в таком виде, улыбается счастливо, ждет, что я подойду. И я подойду. Потому что Ахмед мой друг. Я оглянулась — на перилах сидели Красавина и Петрова. Черт! Ну вот кто просил тебя приходить, а?

— Яра, я так рад тебя видеть, — подошел ко мне Ахмед. — Здравствуйте, — кивнул подругам.

— Познакомьтесь, это Ахмед. Он кинолог. Учится в МГУ. У него родители работают в министерстве. Ахмед помогает мне с питбулем, — как можно громче представила я его, чтобы Лепра слышала. — А это мои подруги — Женя, Варвара и Настя.

— Мне очень приятно. Яра много о вас рассказывала. Прости, что я пришел сюда. Просто ты уже несколько дней не появлялась на нашем пустыре, а у меня для тебя есть информация. Я, кажется, нашел хозяев Малыша. Хотел, чтобы мы туда съездили.

— Вот здорово! — воскликнула Варя.

— Круто! — восхитилась я.

— Наконец-то бедная собачка найдет свой дом, — обрадовалась Настя.

— Что и требовалось доказать, — кивнула Женя. Потом посмотрела на девчонок. — Настя, ты же зайдешь со мной в тот магазин, как мы договаривались?

— Какой магазин? — нахмурилась она.

— У метро. Там было пальто, ты обещала его посмотреть.

— Я? Обещала? Ты меня с кем-то путаешь.

— Точно-точно! — встрепенулась Варька. — Я с вами, девочки. Мне тоже надо новый пуховик к зиме померить. Пока, Ярик. — Она подхватила Настьку под руку и потащила в сторону.