Тест на верность - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 8

Едва я открыла холодильник, как на меня сзади налетел Ромка — он большой любитель перебрать продукты на полках. Вообще, я поражаюсь людям, которые считают, что ручные попугаи — это круто. Вот у нас два какаду. Вы видели их когти и клювы? Нет, они не кусаются, но когда их когти вонзаются в твое плечо, а клюв случайно захватывает кожу при «передвижении» по телу, то я мечтаю только об одном — чтобы они уже нашли себе другое транспортное средство.

— Ромашка хочет кефирчику, — сообщил Роман, быстро спускаясь по моей руке на дверцу.

— Яриииииик! — снова капризным голосом затянул Стас.

— Черт! Слава! Сделай что-нибудь, чтобы он не орал! — как же бесит, когда по утрам Стас начинает ныть.

— А это не я! Это не он! — одновременно сказали братья.

— Яриииик! — ныла Лизка голосом Станислава, сидя на полу и хитро косясь на меня одним глазом.

— Ромашка хочет кефирчику! — протянул Ромка мне в ухо.

— Ромашка хочет кефирчику! — затрясла хохолком Лиза. — Кефирчику! Кефирчику!

— Ярииииик! Я боюсь! — ныл Стас.

Я схватилась за голову. Боже, выпустите меня из этого дурдома!

— Ярик хочет кефирчику? — вошел на кухню Ростик. Подхватил на руки Лизу, посадил ее на клетку. Лиза тут же спланировала мне на плечо. — Ярик, ты б Романа из холодильника вынула. Ему вредно.

— Знаешь что? — подскочила я.

— Ромашка хочет кефирчику, — обиженно куснул меня за мочку Роман.

— А в суп Ромашка не хочет? — огрызнулась я.

— Не хочет, — ласково протянула Лиза и опять принялась теребить сережку. Мама, роди меня обратно!

Я достала попугаям яблоко, разрезала на две части, положила в кормушку и загнала птиц в клетку. Ростик уже налил нам со Стасиком чай. Стас играл кружками колбаски, выкладывая из них какой-то узор на скатерти. Ростик положил на тарелку несколько кусков хлеба.

— Стас, нельзя играть едой, — сказал с улыбкой и отобрал у ребенка колбасу. — Тебе один бутерброд. Ешь и собирайся в школу.

— Ромашка хочет кефирчику, — снова сообщил какаду.

— Ромашка перетопчется, — хмыкнул Славик. Лицо такое довольное. Взгляд игривый. Весь так и светится.

Я закусила губу и уткнулась носом в чашку. Может, он уже передумал жениться?

— Слав, а ты где жить будешь? — спросила я, старательно отводя взгляд.

— Дома, — пожал он плечами. — Ты хочешь от меня избавиться?

— Мечтаю просто, — буркнула в ответ. — Ростика к Стасику, а у меня будет своя личная комната. Но ты, как обычно, испортил мне все планы.

— А куда ты собрался? — удивленно посмотрел на него Ростик.

Славка открыл рот, чтобы ответить, но я опередила его.

— Женится он у нас.

Ростислав заржал так, что птицы встрепенулись, Стасик вздрогнул, а я чуть не подавилась колбасой. Слава посмотрел на меня сурово и пнул под столом ногой. Я недовольно прищурилась и треснула его в ответ.

— Идиоты, — бросил он и вышел из-за стола.

— Куда пошел?! — подскочила я. — Твоя очередь вести Стаса в школу!

— Вот сама и веди, раз такая умная! — показал он мне средний палец от двери.

Я с негодованием вытаращила глаза:

— Мне еще собаку выгуливать!

— Это не я ее в дом притащил! — закричал он из комнаты.

— Ростик! — повернулась я к старшему брату.

— Ну а я что? Мне в институт, — пожал он плечами.

— Ах так! Стас, тебя сегодня в школу поведет мама. Раз я притащила в дом собаку, то мама тебя родила.

— А как меня мама родила? — тут же озадачился важной проблемой тот.

— Поехала в больницу, там тебя из животика достали и маме отдали, — объяснил Ростик.

— А как я к маме в животик попал?

— Ветром задуло, — рыкнула я, торопливо допивая чай. Надо удрать из дома раньше Ростика, тогда Стаса в школу поведет он.

— Ну, мама целовалась с папой, — принялся вилять брат.

— Как Слава? — хлопал ресницами Стасик.

— Что Слава? — мягко улыбался Ростик.

— Угу, как Слава, — не удержалась от ехидства я. — Вот кому-то надуло и раздуло.

— Ты о чем? — серьезно посмотрел на меня Ростислав.

— Извини, я с собакой гулять, — попыталась улизнуть я.

Брат схватил меня за низ футболки.

— Яра? — произнес тихо.

— Спроси у него сам, — вырвалась я.

Мы обошли с Малышом вокруг дома. Он побегал, размял косточки, зачем-то повисел на ветке дерева, вцепившись в нее зубами. Потом я его привязала обратно на лестнице к трубе, выдала пару игрушек, укрыла одеялом и пошла переодеваться. С Лордом по утрам обычно гуляла мама.

Гадкий Ростислав оставил Стаса на меня. Ну, ничего. Я ему это еще припомню.

В школу я немного опаздывала. Впрочем, как обычно. На информатику можно. Стасика только пришлось тащить чуть ли не на руках, потому что брат двигался медленно, все время гундосил, как он устал, отвлекался на какую-то ерунду и постоянно что-то болтал. Я не слушала. Голова все так же забита Ритой и Славкой. Он от всех скрывает свои отношения. Вон и Ростику ничего не сказал, значит, и родители ничего не знают. Это хорошо. Может, не все потеряно? На крыльце толпился народ. Черт! Лепра со своим лепрозорием. Они-то что тут делают? Почему еще не в классе? Уроки ж вот-вот начнутся.

— Смотрите-ка, какие люди, — приторным голоском протянула Танька Петрова.

Таааак, лепрозорий вышел на охоту? Странно, обычно меня они не трогают. Боятся. Я — не Женька, та обычно словами отшивает, а я-то в рожу двину без всяких там стеснений и ужимок. И они это знают. Кинула на них презрительный взгляд. Выдула пузырь из жвачки и демонстративно лениво погоняла ее во рту.

— Горишь желанием слиться со мной в экстазе? — С едкой улыбкой выдала я, легонько пихнув брата к двери. — Мухой несись в класс, занятия уже начались. — Стасик кивнул и посеменил вперед. Я закрыла за ним дверь и вопросительно уставилась на Красавину. — Уйми своих прихлебал. Им с этими рожами еще жить.

Красавина, мать и основательница лепрозория имени себя, любимой, медленно подошла ко мне, виляя бедрами, как на подиуме, остановилась в шаге и провела длинным ногтем по влажной куртке.

— Скажи, мы тут спорим, ты кто — буч, дайка или клава?

В чем подвох, я не поняла, но внутренний голос подсказывал, что Красавина говорит какую-то явную гадость.

— Скажи, а тебе зубы не жмут? А то ведь поправить можно. — Я принялась разминать кисть, препротивно щелкая суставами пальцев. Ненавижу, когда кто-то так делает, и сама так почти никогда не делаю. Только если хочу кому-то разукрасить кулаками физиономию. До украшений дело обычно не доходит, народ сам отваливает, ведомый инстинктом самосохранения.

— Значит, буч, — усмехнулась она, развернулась на каблуках и пошла прочь, опять вульгарно виляя задницей.

Пока поднималась по лестнице в кабинет информатики, мысль, что надо узнать у Точки, что такое буч и клава, затерялась в извилинах моего невыспавшегося мозга. Да и какая разница, что там опять выдумала Красавина? Припугну ее, она и отвалится со своими претензиями. Вон к Варьке лезла, всех своих прихлебал на нее натравила — ничего, отбили мы Варьку, отстояли. А ко мне-то она лезть не посмеет, у нас с ней весовые категории разные, я ее размажу, как масло по бутерброду, даже лохмы трогать не буду. Потом я некстати вспомнила, как Верка Назарова, еще одна из свиты нашей королевишны, развела в раздевалке Настасью, подсунув ей какой-то дурацкий костюм к соревнованиям, из-за которого ту выгнали из группы… Надо будет прихлебалам объяснить, кто в семье главный, совсем нюх потеряли.

— Ярик, я достала фотоаппарат. Он полупрофессиональный, насилу у мамы выпросила. Нам можно идти и выслеживать твою Ритку, — с ходу выдала Настасья чуть ли не от дверей кабинета.

От неожиданности Варя, сидящая рядом со мной и увлеченно рисующая очередной талисман со странными значками, вздрогнула и отшатнулась.

— Козарева! Я заикой с тобой останусь! — воскликнула недовольно.

— Ну, извини, — сморщилась Настька, подлетая к нам.

Точка хихикнула.

— Мы не знаем, где она живет, — напомнила я.