История груди - Ялом Мэрилин - Страница 47

Другие наблюдатели разделяли эту точку зрения и настаивали на том, что это «грудное» безумие отражает новую способность женщин к управлению и не спровоцировано мужчинами, как это бывало в прошлом. Но другие, и среди них писательница и феминистка Сьюзен Браунмиллер (Susan Brownmiller), не соглашались с этим. По их мнению, одержимость грудью была частью ответного удара мужчин. Женщины со своими увеличенными грудями покинут рабочее место и отправятся обратно к домашнему очагу, как в пятидесятые годы. Даже предполагаемая опасность, связанная с имплантатами, не снизила скорость их распространения. Начиная с 1988 года потребовалось еще шесть лет, чтобы Управление по определению безопасности продуктов и лекарств положило конец силиконовому буму.

Но ничто не могло остановить индустрию моды, проводившую рекламу агрессивных бюстгальтеров. К 1992 году женские журналы явно заняли оборонительную позицию по отношению к сексуальной груди. Бюстгальтеры, обеспечивающие красивое декольте, оказались «на острие новой женственности», как было сказано в редакционной статье журнала «Вог» за январь 1992 года. Женщинам сказали: «Не будьте скромными — это модно! И вы хотите показать вашу грудь!» («Бюстгальтеры для того… чтобы их было видно!», «Космополитен», февраль 1992 года). Двадцать лет грудь прикрывали и прятали, но теперь ее явная демонстрация не считалась проявлением плохого вкуса. Мужчины должны были спокойно работать рядом с женщинами, выставляющими грудь напоказ. А женщинам можно было больше не прикрывать грудь из опасения вызвать ревность других женщин. К 1994 году производство бюстгальтеров превратилось в США в трехмиллиардную индустрию.

В этот год произошло одно из самых громких событий в истории женского нижнего белья: появился «Чудо-бюстгальтер» (Wonderbra). Он был создан тридцатью годами раньше, но пребывал в безвестности до 1991 года, когда супермодели начали появляться на фотосъемках в Нью-Йорке в «Чудо-бюстгальтерах», которые они купили в Лондоне. Когда американская компания «Сара Ли Интимейтс» (Sara Lee Intimates) получила лицензию на их производство, она начала — в сочетании с тщательно спланированной программой продаж по всей стране — очень агрессивную рекламу этой модели, потратив на нее десять миллионов долларов.

В мае 1994 года, когда «Чудо-бюстгальтер» впервые появился в продаже в Нью-Йорке, за десять дней было продано три тысячи штук. Фабрики на всей территории США работали круглосуточно, чтобы удовлетворить спрос. В августе «Чудо-бюстгальтер» появился в продаже в Сан-Франциско, и началась новая волна его беззастенчивой рекламы. За пределами универмага «Мэйси» трубы возвещали о его появлении и теноры пели ему хвалу. В «Мэйси» его привезли на трамвае, полном девушек-болельщиц, а в «Эмпориум» доставили в бронированном автомобиле. И в том, и в другом универмаге люди выстраивались в очереди еще до открытия. Покупательницы, появившиеся в магазине после того, как вся партия была распродана, получили билеты на право покупки в следующий раз. «Я не могу вспомнить ни одного товара, с которым бы ассоциировалась такая драма», — сказал управляющий универмагом «Эмпориум»[282].

Вслед за «Чудо-бюстгальтером» другие фирмы — производители женского белья разработали собственные модели, но модные показы осенней коллекции 1994 года в Париже преподнесли сюрприз: в моду вернулся корсет. Журнал «Харперс Базар» (октябрь 1994 года) вынес на обложку заголовок «Мода: изгибы и корсеты» — анонсирующий серию статей о том, как же следует «Одеваться как женщине». На страницах журнала можно было прочитать, что корсет вернулся в моду после сорокалетнего отсутствия. Острый вопрос: какое место может занять корсет в 1990-е годы, после тридцати лет освобождения женщин, дизайнер Донна Каран уверенно парировала: «В тот или иной момент обыгрывается определенная часть тела. И теперь это бюст».

Корсет до талии быстро появился на прилавках магазинов. От своих предшественников он отличался в лучшую сторону пластиковыми «косточками» и модернизированным дизайнов. Вне всякого сомнения, эта модель была намного удобнее моделей прошедших веков. И все-таки даже «новый корсет» едва ли подходил для повседневной носки. В лучшем случае, он мог один раз оживить любовное свидание, а затем обрел бы вечный покой в ящике с ненужными вещами. Привлекательность корсета и поднимающих грудь бюстгальтеров до сих пор вызывает горячие дебаты — и периодически их продажи взлетают до небес — по мере того, как мы движемся вперед в новом тысячелетии.

В настоящее время женщины-эльфы из моды вышли и в моде снова пышная грудь. Учтите это, производители.

Мужчинам всегда нравилось смотреть на обнаженные женские тела, и бесчисленное количество женщин получило выгоду от этого времяпрепровождения. Брантом в XVI веке сказал, что зрение обеспечивает мужчине первичное эротическое удовольствие. Последние исследования, проведенные в США, показали, что это почти не изменилось[283]. В эпоху Возрождения Тициан продавал своих красавиц с обнаженной грудью европейским монархам, а его итальянский современник поэт Пьетро Аретино сделал себе состояние на куда менее дорогостоящих порнографических рисунках и текстах. Художники XVII и XVIII веков наводнили рынок изображениями грудей, выпрыгивающих из туго зашнурованных корсетов. В XIX веке мастера кисти помещали обнаженные женские фигуры среди современных пейзажей. Это шокировало буржуазный мир, но тихонько отправлялось в частные коллекции. Ни одна из таких работ, по меткому наблюдению историка искусства Линды Ноклин (Linda Nochlin), «не основана на эротических потребностях женщин… Что бы ни было эротическим объектом — грудь или ягодицы, туфли или корсеты, — изображение сексуального наслаждения или сексуальной провокации всегда создавалось благодаря женщинам, но мужчинами и для удовольствия мужчин»[284].

Что мы знаем о моделях, которые позировали для этих работ? Сколько денег им принес коммерческий успех этих работ? История одной из моделей XIX века дошла до нас благодаря усилиям упорного биографа. Речь идет о Викторине Мёран, позировавшей Мане для его знаменитых картин «Завтрак на траве» и «Олимпия». С обоих холстов обнаженная женщина смотрит на зрителей с удивительной уверенностью в себе, и ее груди столь же дерзкие, как и ее лицо. Мёран работала моделью в шестидесятых и семидесятых годах XIX века, а следующие тридцать лет она была художницей. В начале восьмидесятых годов, когда эта женщина уже погрязла в нищете и превратилась в настоящую алкоголичку, приемный сын Мане увидел ее и счел, что узнать Мёран уже нельзя: «Только груди ее, казалось, не изменились»[285].

Примерно в это же время для обнаженных моделей нашлась новая работа в рекламе. Используя недавние технические изобретения, печатали цветные плакаты и расклеивали их на стенах домов европейских городов. Продавалась не грудь как таковая или нижнее белье для грудей, а другие, никак с грудью не связанные товары. Почему-то вид обнаженной женской груди, как на одном из знаменитых британских плакатов, побуждал людей покупать рекламируемую марку какао. Увидев, что истинным английским леди приходится отводить глаза от таких плакатов, не лишенный литературного дара джентльмен написал, что «даже в Англии, оплоте собственности», женщине, пьющей какао, «как будто больше ничего не нужно». Подобная типично английская недосказанность была явным намеком на то, что грудь модели недостаточно прикрыта[286].

Среди товаров, которые рекламировались с помощью грудей, было и недавнее изобретение — велосипед. Для американцев велосипеды рубежа веков ассоциируются с девушками Гибсона в спортивных шароварах до колена и английских блузках с длинным рукавом, но в европейской рекламе использовались и велосипедистки с голой грудью. Грациозные английские феи и крепкие французские женщины въехали в новый век с неприкрытой грудью на рекламе велосипедов. Акцент делался на движение, свободу и сексуальность. Чешский художник Альфонс Муха на плакате 1898 года для рекламы велосипедов фирмы «Вейверли» изобразил женщину, непослушная грудь которой сексуально выдавалась вперед. Зрителю надо было постараться, чтобы разглядеть велосипед, спрятанный в густой листве, который, как и обнаженная грудь, намекал на любовные приключения в сельской местности.