Тайна рукописи - Монинг Карен Мари - Страница 63

Демаркационные линии окружали меня со всех сторон. Река Лиффи была одной из них, разделяя город не по принципу сторон света – юг и север, а, скорей, по социальным и экономическим признакам.

На южном берегу, на котором я стояла, находились Темпл Бар Дистрикт, Тринити-колледж, Национальный музей, Ленстер-хаус [21] и множество других достопримечательностей, которые вполне отвечали требованиям этого берега: богатство, снобизм, либеральность.

На северном берегу находилась О'Коннел-стрит, с красивыми памятниками и монументами, Кафедральный собор Святой Марии, здание таможни, выходящее фасадом на Лиффи, и, в основном, дома рабочих, «синих воротничков», и малоимущих.

Впрочем, все знают, что четкого разделения в нашем мире не существует, не бывает ничего абсолютного. Вкрапления того, чем славилась противоположная сторона, встречались и тут и там: богатые и фешенебельные здания на севере, бедные и заброшенные на юге, однако я говорю об общем настроении берегов, которые очень отличаются. Сложно объяснить это тому, кто не бывал на обоих берегах этой реки, не смотрел и не слушал, не оглядывался по сторонам, прогуливаясь и замечая отличия.

Таксисту, который отвез меня на северный берег, очень не понравилась идея оставить меня в одиночестве на Ален-стрит, но я откупилась от него щедрыми чаевыми, и он уехал. Я видела слишком много по-настоящему страшных вещей в темном заброшенном районе, чтобы испугаться того, что могло поджидать меня здесь, по крайней мере, при свете дня.

Аллея, в которой нашли Алину, заканчивалась тупиком и не имела названия. Булыжную мостовую здесь проложили давным-давно, с тех пор ветер и погода основательно над ней потрудились. Аллея тянулась на несколько сот ярдов от дороги. Мусорные контейнеры и урны вклинивались между глухими кирпичными стенами разрушающегося, явно давно не ремонтированного многоквартирного дома с правой стороны и заколоченного склада – с левой. Старые газеты, картонные коробки, пивные бутылки и прочий мусор валялись по всей аллее. Обстановка живо напомнила мне о заброшенном районе. Но я не собиралась оставаться тут до наступления темноты, чтобы проверить, работают ли здешние фонари.

Папа не знал, что я видела фотографии с места преступления. Он прятал их в серебристо-синей папке с финансовым планом, который разрабатывал для миссис Мирны Тейлор-Холлингсворт. Кстати, я не понимала, откуда он их взял. Я всегда думала, что полиция не показывает такие вещи убитым горем родителям, особенно если на фотографиях настолько четко показан весь ужас.

Мне хватило и того, что я опознавала тело. Фотографии я нашла в папином кабинете за день до отлета в Ирландию, когда решила стащить у него несколько ручек.

Теперь, направляясь к концу аллеи, я словно накладывала эти фотографии на то, что видела. Она лежала вот там , справа от меня, в нескольких метрах от трехметровой каменной стены, которая закрывала выход из аллеи и остановила тогда бег Алины. Я не хотела задумываться, почему были сломаны ее ноги – о безнадежной попытке взобраться на эту гладкую стену в надежде спастись от того, что ее преследовало, поэтому я отвернулась и посмотрела на то место, где Алина умерла. Когда ее нашли, казалось, что она до последней минуты вжималась спиной в стену, а потом так и сползла по ней. Я делюсь с вами деталями, которые не хочу вспоминать.

Подталкиваемая какой-то темной своей стороной, я опустилась на грязную брусчатку и сползла спиной по стене, принимая ту же позу, в которой обнаружили тело моей сестры. В отличие от фотографий, сейчас на камнях не было кровоподтеков. Дождь смыл все следы того, что приключилось тут несколько недель назад. Здесь она в последний раз вдохнула воздух. Здесь закончились все мечты и надежды Алины Лейн.

– Боже, как же мне тебя не хватает , Алина!

Я чувствовала, как дрожит и ломается мой голос, и снова расплакалась. Я поклялась себе, что плачу в последний раз. Что ж, некоторое время мне удавалось не нарушать эту клятву.

Не знаю, сколько я просидела у стены, пока не заметила почти закопанную в окружающий мусор косметичку, которую мама подарила Алине на Рождество. Это была близняшка той, что я оставила у Мэллиса, тоненькая лоскутная сумочка, которая была золотистой, пока дождь и солнце над ней не поработали. Я отшвырнула прикрывавшие ее старые газеты, схватила и запустила руки внутрь.

Я знаю, о чем вы подумали. Я тоже об этом подумала – в косметичке мог оказаться ключ к тому, что произошло. Алина могла хранить в ней свой дневник или какой-нибудь компьютерный носитель информации, на котором окажется все, что мне нужно знать, а полиция каким-то чудом не нашла косметичку, и лишь моя интуиция помогла мне прийти в эту аллею именно в тот момент, когда я больше всего нуждалась в подсказке.

Но жизнь редко бывает настолько простой, сказал бы Бэрронс. Слишком много просмотренных фильмов, сказала бы я.

В косметичке не обнаружилось ничего, кроме мелочей, которые подобрала для нас мама, разве что пилочки для ногтей не оказалось на месте. Не было ничего ни под подкладкой, ни в пудренице, ни в тюбике помады. Я знаю, поскольку буквально выпотрошила косметичку и разобрала на части все, что в ней было.

Не буду утомлять вас рассказом о том, что я думала, сидя на том месте, где умерла Алина, или о своих чувствах. Если вы теряли кого-нибудь из близких, вы сами знаете, какого рода мысли приходят в голову, и вам не нужно напоминаний об этом с моей стороны. Если вы еще никого не теряли – вот и хорошо, желаю вам еще маленькую вечность не знать, что это такое.

Я сказала «прощай», я сказала «пока» и собиралась встать, чтобы отправиться домой, но тут мое внимание привлек серебристый блеск металла возле моей ноги. Это был кончик пилочки для ногтей, которой не оказалось в косметичке Алины, и этот кончик был погнут и зазубрен. Я наклонилась к нему, убирая в сторону мусор, – я не собиралась оставлять здесь ни одной вещи, принадлежавшей моей сестре, – и поперхнулась воздухом, не веря своим глазам.

Я тешила себя надеждой, что Алина умерла быстро. Что она не лежала в этой пустынной аллее, медленно истекая кровью. Но она не могла умереть быстро, поскольку ей хватило времени, чтобы достать пилочку для ногтей и нацарапать на камне послание.

Я стояла на коленях, разгребая мусор, сдувая пыль и грязь.

Я была одновременно разочарована и благодарна, что она не написала больше. Разочарована потому, что детальная информация мне бы не помешала. Благодарна потому, что краткость послания свидетельствовала – Алина умирала несколько минут, а не часов.

1247 Ла Ру, Мл – вот что я прочитала.

– Инспектора О'Даффи, пожалуйста, – быстро сказала я. Я схватилась за телефонную трубку, как только вернулась в «Книги и сувениры Бэрронса», и тут же набрала номер участка «Гарды» на Пирс-стрит. – Да, да, я могу подождать.

Я нетерпеливо барабанила пальцами по стойке кассира, за которой обычно сидела Фиона, и ждала, когда дежурный полицейский на другом конце линии переключит меня на детектива, занимавшегося расследованием убийства Алины. У меня была очередная улика для него, адрес, выцарапанный на камне – 1247 Ла Ру. И я собиралась пойти вместе с ним проверить это место, а если он не возьмет меня с собой, тогда я просто начну следить за ним. С опытом слежки, приобретенным мною за последнее время, я не сомневалась, что мне удастся проделать этот фокус.