Немецкая идеология - Маркс Карл Генрих - Страница 94

94

Наконец, примечательна также та хитрость, с какой тут Санчо – как выше в случае уравнения № 5 – заранее вносит контрабандным путем конкретные наименования, в данном случае «султанское право», чтобы тем решительней привлекать потом свою всеобщую категорию «чужого права».

Чужое право = Не Мое право.

Иметь ставшее Моим чужое право = Не быть правым

= Не иметь никакого права

= быть бесправным (стр. 247).

Мое право = Не Твое право

= Твоя неправота.

Твое право = Моя неправота.

Примечание: «Вы желаете быть правыми против других» (следовало, собственно, сказать: быть по-своему правыми). «Этого Вы не сможете достигнуть, по отношению к ним Вы останетесь всегда „неправыми“, ибо они не были бы Вашими противниками, если бы они тоже не были „по-своему“ правы. Они всегда будут Вас „считать неправыми“… Если Вы остаетесь на почве права, то Вы остаетесь при – сутяжничестве» (стр. 248, 253).

«Рассмотрим, однако, этот вопрос еще с иной стороны». Достаточно обнаружив свои познания в области права, святой Санчо может теперь ограничиться тем, чтобы определить еще раз право как Святое и повторить по этому поводу некоторые из прилагавшихся уже ранее к Святому эпитетов, добавляя на сей раз слово – «право».

«Разве право не есть религиозное понятие, т.е. нечто Святое?» (стр. 247).

«Кто может спрашивать о „праве“, если он не стоит на религиозной точке зрения?» (там же).

«Право „в себе и для себя“. Значит, без отношения ко Мне? „Абсолютное право“! Значит, оторванное от Меня. – „Сущее в себе и для себя!“ – Абсолютное! Вечное право, как вечная истина» – Святое (стр. 270).

«Вы отступаете в испуге перед другими, потому что Вам кажется, что рядом с ними Вы видите призрак права!» (стр. 253).

«Вы бродите вокруг, чтобы склонить на свою сторону это привидение» (там же).

«Право – это причуда, внушенная привидением» (синтез двух вышеприведенных положений) (стр. 276).

«Право – это… навязчивая идея» (стр. 270).

«Право – это дух…» (стр. 244).

«Ибо право может быть даровано только духом» (стр. 275).

Теперь святой Санчо разъясняет еще раз то, что он уже разъяснял в Ветхом завете, а именно – чтó такое «навязчивая идея», с той только разницей, что здесь повсюду мелькает «право» в качестве «другого примера» «навязчивой идеи».

«Право есть первоначально Моя мысль, или она» (!) «имеет свое начало во Мне. Но если она вырвалась у Меня» (vulgo[301]: улизнула от меня), «если „Слово“ проявилось вовне, то оно стало плотью»{230} (и святой Санчо может досыта наесться ею), «стало навязчивой идеей», – в силу чего вся штирнеровская книга состоит из «навязчивых идей», которые «вырвались» у него, но были нами пойманы и заключены в прославленное «заведение для исправления нравов». «Теперь Я уж не могу избавиться от мысли» (после того как мысль избавилась от него!); «как Я ни верчусь, она стоит передо Мной». (Косичка висит у него сзади{231}.) «Таким образом, люди не сумели справиться с мыслью о „праве“, которую они сами же создали. Их творение ушло из-под их власти. Это – абсолютное право, абсольвированное» (о, синонимика!) «и обособленное от Меня. Почитая его как Абсолютное, мы не можем поглотить его обратно, и оно лишает Нас творческой силы; творение переросло творца, оно существует в себе и для себя. Не дадим больше праву возможности разгуливать на свободе…» (мы тут же применим этот совет к самому этому предложению и посадим его на цепь до ближайшей надобности) (стр. 270).

Освятив, таким образом, право путем всевозможных испытаний водой и огнем и канонизировав его, святой Санчо тем самым уничтожил право.

«Вместе с абсолютным правом погибает само право, уничтожается одновременно и господство понятия права» (иерархия). «Ибо не нужно забывать, что над Нами искони властвовали понятия, идеи, принципы и что среди этих властителей понятие права или понятие справедливости играло одну из важнейших ролей» (стр. 276).

Для нас не является неожиданностью, что правовые отношения выступают здесь опять-таки в качестве господства понятия права и что Штирнер убивает право уже одним тем, что объявляет его понятием, а значит и Святым; об этом смотри «Иерархию»[302]. Право возникает у Штирнера не из материальных отношений людей и вытекающей отсюда борьбы их друг с другом, а из их борьбы со своим представлением, которое они должны «выбить из головы». Смотри «Логику»[303].

К этой последней форме канонизации права относятся еще следующие три примечания.

Примечание 1.

«Пока это чужое право совпадает с Моим, Я, конечно, найду в нем также и последнее» (стр. 245).

Пусть пока святой Санчо поразмыслит над этим положением.

Примечание 2.

«Стоит только вкрасться эгоистическому интересу, и общество погибло… как это доказывает, например, римское государство с его развитым частным правом» (стр. 278).

Согласно этому, римское общество уже с самого начала должно было быть погибшим римским обществом, так как эгоистический интерес проявляется в «десяти таблицах»{232} еще более резко, чем в «развитом частном праве» времен императоров. В этой злополучной реминисценции из Гегеля частное право рассматривается, следовательно, как симптом эгоизма, а не как симптом Святого. Следовало бы и здесь святому Санчо поразмыслить над тем, насколько частное право связано с частной собственностью и в какой мере частное право обусловливает множество других правовых отношений (ср. «Частная собственность, государство и право»), о которых святой Макс может сказать только то, что они – воплощения Святого.

Примечание 3.

«Если право и вытекает из понятия, то все же оно начинает существовать только потому, что оно полезно для потребностей».

Так говорит Гегель («Философия права», § 209, добавление), от которого и перенял наш святой иерархию понятий в современном мире. Гегель объясняет, следовательно, существование права из эмпирических потребностей индивидов, спасая понятие только путем голословного утверждения. Мы видим, насколько бесконечно более материалистически поступает Гегель, чем наше «Я во плоти» – святой Санчо.

В. Присвоение путем простой антитезы:

a. Право человека – Мое право.

b. Человеческое право – Эгоистическое право.

c. Чужое право = быть управомоченным чужими} — {Мое право = быть управомоченным Собой.

d. Право есть то, что человеку угодно считать правильным} — {Право есть то, что Мне угодно считать правильным.

«Это – эгоистическое право, т.е. это Мне угодно считать правильным, поэтому оно и есть право» (passim[304]; последнее предложение находится на стр. 251).

Примечание 1.

«Я считаю Себя вправе убивать, если Я не запрещаю этого Себе самому, если Я сам не боюсь убийства как нарушения права» (стр. 249).

Собственно следовало бы сказать: Я убиваю, если Я сам не запрещаю этого Себе, если Я не боюсь убийства. Все это предложение есть не что иное, как широковещательное развитие второго уравнения из антитезы «с», в котором слова «быть правомочным» потеряли смысл.