Рауль, или Искатель приключений. Книга 1 - де Монтепен Ксавье - Страница 56

СЕРЕБРЯНЫЙ БАРАН

Николас Бенуа и К°

Шерстяные товары

На улице собралась большая толпа любопытных, состоявших большей частью из давнишних ее обитателей. Все с удивлением расспрашивали друг друга.

– Николас Бенуа, – говорил один, смотря на огромную вывеску. – Вам знакомо это имя, кум?

– Нет.

– А вам?

– И мне нет.

– А вам?

– Также нет.

– Стало быть, никто здесь не знает этого Николаса Бенуа?

– Никто.

– Откуда он?

– Неизвестно.

– Что он продает?

– Шерстяные товары, по крайней мере, это написано на вывеске.

– Сказать мимоходом, вывеска-то продержится недолго.

– Еще бы! Намалевана водяными красками.

– Да, денька два дождливых, так Серебряный Баран и поминай как звали…

– Не то, что ваша вывеска, дядя Корнибер… Вот уж прочная-то!..

– Я и не жалел ничего для нее!.. Зато она и свежа, как в первый день – всякий с этим согласится.

– Конечно, конечно!..

– Не знаю, почему, но у меня плохое мнение об этом Бенуа.

– Должно быть, это ничтожный человек.

– Очень ничтожный.

– Чрезвычайно ничтожный.

– Я так же думаю…

– И я…

– Ах! Поверьте, не пройдет и полгода, у нас в квартале будет банкротство и лавка эта закроется!..

– Нет никакого сомнения, я готов побиться об заклад!..

Так сострадательно рассуждали добрые обитатели улицы Грента, смотря на вывеску «Серебряный Баран». Парижский мещанин всегда был, есть и будет одинаков!..

Бенуа лично распоряжался работами, и если слышал все эти разговоры, то они нисколько его не обеспокоили. В этом мы смело можем уверить наших читателей.

К вечеру все было кончено. Тогда перед магазином остановились две повозки с тюками, которые казались тяжелы и набиты шерстяными товарами. Два сильных работника сгибались под тяжестью, таская их в магазин. Когда все тюки были перенесены, двери лавки заперли, закрыли ставни тяжелыми железными запорами, и Бенуа остался один со своими двумя помощниками. Это были не кто иные, как виконт и комиссионер.

Они побросали тюки в угол лавки, делая это с такой же легкостью, как будто бросали мячик, которым играют дети. Оказалось, что под грубым холстом были искусно скрыты ивовые каркасы, устроенные наподобие тюков с товарами. Три товарища переглянулись, смеясь.

– Ну, друзья мои! – сказал Бенуа, когда утих припадок. – Что вы думаете обо мне теперь, когда видите меня в деле? Кажется, первые акты нашей комедии идут хорошо, и я смею льстить себя надеждой, что развязка будет удовлетворительна!

– Будем надеяться! – отвечали хором виконт и его товарищ.

– Видали ли вы когда-нибудь, чтоб такой важный торговый дом, какой основали мы сегодня, устраивался с такой удивительной быстротой?

– О! Никогда!.. Ты – искусник первой руки!..

– Превосходный дом, впрочем, – продолжал Бенуа, опять засмеявшись, – сорок тысяч ливров барыша в каких-нибудь восемь часов, с самого начала операции, и без всякого риска!.. Я думаю, что это порядочное начало!

– Конечно!..

– Я всегда думал, что имею гениальные способности к спекуляциям!.. Завтра я берусь доказать, что справедливо судил о себе; теперь пойдем ужинать… я еще окончу к сроку последние приготовления…

Трое плутов вышли из магазина и направились к дому на улице Жендре, где их ожидали другие сообщники.

На другой день очень рано двери «Серебряного Барана» снова растворились. Бенуа расставил мебель в комнате за лавкой, которая, благодаря этой заботливости, приняла довольно комфортабельный вид. Он принес с собою ящик с серебряным столовым прибором и корзинку с несколькими бутылками превосходных вин. Все это было взято из главной квартиры на улице Жендре.

Устроившись таким образом, Бенуа вышел заказать у ресторана на площади Шатле великолепный обед на пять человек. Он велел поварам отличиться, обещал им дать на водку, приказал, чтобы обед был готов непременно в семь часов и принесен в лавку под вывеской «Серебряный Баран».

В два часа носильщики принесли в портшезе даму, которая быстро вбежала в лавку. Это была мнимая племянница Бенуа, очаровательная Эмрода. Никогда молодая девушка не казалась такой прелестной, как теперь, в своем простом костюме мещанки. Коричневое шерстяное платье, превосходно сшитое, обрисовывало ее изящные формы и придавало ее развязному обращению несколько жеманный вид, восхитительно эффектный. Интересное личико Эмроды блистало лукавством и умом. Она силилась придать своим взорам простодушное выражение, которого обычно в них не было, и походила на хорошенького демона, переодевшегося ангелом, чтобы искусить какого-нибудь сурового отшельника. Словом, она была обольстительна вне всякого сравнения.

– Здравствуй, милая племянница, – сказал Бенуа, целуя ее в обе щеки. – Боже мой, как ты очаровательна!.. Ты должна завладеть сердцем молодого кавалера!..

– Вы думаете! – спросила Эмрода с соблазнительным кокетством.

– Не думаю, а уверен!

– Бедный молодой человек! – прошептала Эмрода, жеманясь.

– Уж не будете ли вы сожалеть о нем?..

– А то как же!..

– Милое дитя, – отвечал Бенуа, – будь я на месте Рауля де ла Транблэ и захоти вы любить меня в продолжение двух часов, или по крайней мере только показывать вид, что одно и то же, я не пожалел бы сорока тысяч ливров, которые пришлось бы мне заплатить за такое счастье!

– О! о! – произнесла Эмрода, смеясь. – Как вы любезны сегодня, дядюшка!

– Вы это говорите потому, что я откровенен, племянница…

– Старый льстец!..

– Недоверчивая красавица!..

Мадригалы Бенуа были прерваны появлением двух или трех женщин, которые под предлогом сделать несколько покупок пришли посмотреть на магазин. Им отвечали, что продажа начнется только через три дня, и они удалились с досадой обманутого ожидания.

К четырем часам Бенуа ушел, оставив свой магазин под надзором Эмроды и комиссионера, который успел преобразоваться в купеческого приказчика. Бенуа тоже принарядился. Он надел темно-коричневые панталоны, табачного цвета кафтан с широкими стальными пуговицами, желтый жилет с красными цветами, белый галстук, белые чулки с фиолетовыми стрелками и башмаки с серебряными пряжками. Выбрившись и надев новый парик, Бенуа пошел на бульвар за портшезом и велел отнести себя на улицу Паради-Пуассоньер, в гостиницу «Золотое Руно».

XVI. Гости Бенуа

Добравшись до гостиницы Николас Бенуа вылез из портшеза, вошел в дом и отправился прямо в комнату Рауля. Дверь была заперта изнутри. Бенуа постучал.

– Кто там? – спросил голос изнутри.

– Я, Николас Бенуа. Я пришел засвидетельствовать свое уважение кавалеру де ла Транблэ и взять его с собой, как было условленно третьего дня, – отвечал мнимый купец.

– Хорошо, – сказал голос, – сейчас отворят, любезный месье Бенуа…

Бенуа услыхал, как отодвигают запоры, и дверь повернулась на своих петлях. Он мог войти.

Рауль сидел в глубине комнаты, а дверь отворил Жак. Кавалер встал, побежал навстречу к своему вероломному другу и дружески пожал ему руку.

– Кавалер, – сказал ему Бенуа, улыбаясь, – ваша комната – настоящая крепость… чтобы войти в нее против вашей воли, пришлось бы сделать осаду!

– Ведь вы сами советовали мне быть осторожным?

– Конечно, и я могу только одобрить это…

– С тех пор, как вы меня оставили третьего дня, я никуда не выходил.

– Такое затворничество, вероятно, для вас очень тягостно…

– Немножко.

– К счастью, оно не долго продлится…

– Каким образом?

– Сегодня мы будем обедать с моим другом майором д'Эстаньяком…

– А вы уже говорили ему о моем деле?

– Говорил…

– Что же он ответил?

– Он сказал, что добрые дворяне должны поддерживать друг друга, что д'Эстаньяк не может оставить ла Транблэ в затруднительных обстоятельствах и что для него будет одновременно и честью и удовольствием быть вам полезным и приятным…

– Итак, вы надеетесь?..

– Я совершенно уверен в успехе… – Да услышит вас Бог!..