Рауль, или Искатель приключений. Книга 1 - де Монтепен Ксавье - Страница 61

Это беспокойство впрочем не оправдывалось ничем. Все было на своем месте, как накануне. Ничья нескромная рука не дотронулась до шкатулки; дверь оставалась запертой. Рауль пересчитал свое золото – все оказалось в наличности. Успокоившись, молодой человек вспомнил свой сон и сказал себе, что это мифологическое видение было верным предзнаменованием счастливой действительности. Без всякого сомнения, он женится на Эмроде, очаровательной племяннице Бенуа, и этот союз обеспечит ему наследство богатого купца, доставит возможность пользоваться неисчерпаемыми источниками золотой реки.

Развеселившись этой обольстительной перспективой, Рауль оделся с чрезвычайным старанием, позвал Жака и велел подать завтракать. За несколько минут до двенадцати часов Бенуа явился в гостиницу «Золотое Руно», как обещал накануне.

– Ну, что? – спросил последний, дружески пожав руку Бенуа, – видели вы майора Танкреда?..

– Нет, но я получил от него сейчас записку…

– Что он вам пишет?

– Он меня уведомляет, что сообщит мне приятнейшие известия, и предупреждает, что будет в улице Грента в два часа.

– Приятнейшие известия… – повторил кавалер. – Что бы это могло быть?..

– Нетрудно понять!.. Он верно встретил барона Гектора де Кардальяка, и, без сомнения, ваше дело решено…

– Дай Бог! – прошептал Рауль.

– Впрочем, – продолжал Бенуа, – мы скоро узнаем, что значат слова майора, потому что, повторяю, в два часа он будет у меня…

Обменявшись этими словами, Рауль опять приказал Жаку оставаться в своей комнате и пешком отправился с Бенуа на улицу Грента.

Рауль нашел Эмроду свежее и милее – если только это было возможно, – чем вчера. Бенуа под каким-то предлогом оставил «племянницу»и кавалера наедине. Рауль поспешил воспользоваться несколькими минутами свободы. Влюбленный так сильно, как только можно влюбиться в его лета и в одни сутки, прошептал он на ухо молодой девушки страстное объяснение, которое было выслушано с волнением, не совсем притворным. О! Если бы в эту минуту Эмрода могла свободно располагать своим сердцем и своей рукой, как радостно повиновалась бы она влечению, которое чувствовала к этому молодому и очаровательному дворянину!.. Как она полюбила бы его и с какой искренностью сказала бы ему это!.. Но Эмрода не была свободна!.. Несчастная девушка отреклась от права хотеть и действовать. Она была звеном в цепи, колесом в машине и знала, что если решится на сопротивление, будет тотчас же уничтожена. Чувство этой зависимости, столь полной и столь жестокой, явилось ей в первый раз во всей своей горечи и болезненно сжало ее сердце. Две слезинки, прозрачные жемчужины, скатились с бархатных ресниц на атласные щеки.

Рауль объяснил эти слезы лихорадочным волнением, возбужденным в молодой девушке его нежным признанием. Он не сомневался более, что он любим, и счастье его удвоилось.

Когда возвратился Бенуа, ему достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что случилось во время его отсутствия. Он подошел к Раулю и сказал ему с выражением беспредельной важности и истинно родительского умиления:

– Сначала составьте себе положение, а потом… Ну! а потом, может статься, ваши желания сойдутся с моими…

Раулю захотелось броситься на шею этого достойного и превосходного человека и сжать его в своих объятиях. Без сомнения он и сделал бы это, но приход майора Танкреда д'Эстаньяка остановил это пылкое излияние чувств.

– Ну что? – с живостью спросил Бенуа у майора.

– Я не ошибся, – отвечал тот.

– В чем?

– В том, что барон де Кардальяк третьего дня порешил наследство своей тетки!..

– Разорился?..

– В пух.

– А все верит своему секрету?

– Еще бы… и даже более, чем прежде!..

– Стало быть, он соглашается продать свою роту?..

– В ту минуту, когда я заговорил с ним об этом, дело было уже почти решено с другим…

– Ах! Боже мой! – вскричал Рауль.

– Успокойтесь, – перебил майор, – я несколько возвысил цену, и, так как я товарищ барона, нам отдано преимущество.

Рауль подпрыгнул от радости.

– Итак, кончено? – спросил Бенуа.

– Я дал слово за нашего молодого друга…

– А цена?

– Пятьдесят тысяч, конкурент наш предлагал сорок восемь.

– Когда можем мы кончить? – спросил кавалер.

– Когда хотите. Патент и передаточная расписка барона со мною…

– Я побегу за деньгами! – вскричал молодой человек.

– Постойте, – остановил его Бенуа. – Как вы думаете, – прибавил он, обращаясь к майору, – не надо ли, чтобы прежде, нежели наш любезный Рауль отдаст свои деньги, регент одобрил и подписал уступку этой роты?..

– Да, конечно, – отвечал Танкред.

– Опять задержка! – прошептал Рауль.

– Никакой, если только регент в Париже… Вы знаете, здесь ли он, любезный майор?

– Да. Он не выезжает из Пале-Рояля.

– Стало быть, сегодня вечером все будет кончено, – продолжал Бенуа. – Я, кажется, вам говорил, что виконт Ролан де Сильвера в большой милости при дворе… Я отправлюсь к нему и отдам эти бумаги. Он тотчас поедет к регенту, и вы можете расплатиться вечером. Я думаю, это будет вам очень приятно, потому что вы должны спать не совсем спокойно возле вашего чемодана, набитого золотом!..

– Сколько же я буду вам должен? – сказал Рауль.

– Десять тысяч ливров, которые прибавлю к вашим сорока, – отвечал Бенуа, смеясь, – и уверяю вас, что вы найдете во мне не слишком жестокого кредитора… Однако пора! Я бегу к виконту. Вы подождете меня здесь, не правда ли?..

– Если вы позволите… – пролепетал молодой человек, которого мысль снова остаться наедине с Эмродой приводила почти в исступление.

Надежда эта была обманута. Бенуа точно вышел, но майор Танкред остался с молодыми людьми. Бедная птичка была так опутана, что ей невозможно было улететь. Следовательно, средства обольщения, употребляемые до тех пор, становились бесполезны; с другой стороны, благоразумие требовало не допустить Эмроду сделать какой-нибудь из тех необузданных поступков, которые так свойственны дочерям Евы. Рауль предпочел бы дуэт, но принужден был покориться необходимости и довольствоваться трио.

Отсутствие Бенуа было продолжительно. Он возвратился только к шести часам вечера и в карете.

– Регент подписал! – вскричал он, войдя в комнату, и показал Раулю пергамент, запечатанный огромной печатью, с гербом Франции, и подписанный Филиппом Орлеанским.

– Рота ваша, любезный друг, – сказал он юноше. – Только надо заплатить, и сегодня же вечером.

– Я готов, – отвечал Рауль.

– Я приехал в карете, – продолжал Бенуа. – Поедем к вам, возьмем деньги и вернемся сюда обедать. Потом мы с майором отвезем пятьдесят тысяч бедному безумцу Кардальяку, который тотчас их прокутит.

Рауль мог только согласиться на это предложение. Он сел в карету со своими двумя покровителями, и все трое приехали в гостиницу «Золотое Руно». По приказанию господина, Жак отворил дверь и на лице его отразилось сильная радость, когда он узнал, что с него будет снята всякая ответственность. Рауль раскрыл чемодан, чтобы вынуть вещи, доставшиеся ему от маркиза Режинальда, но тотчас передумал.

– Окажите мне еще одну услугу, – сказал он Бенуа.

– Какую?

– Поберегите у себя эти вещи, пока я их не попрошу у вас.

– Охотно, – отвечал Бенуа. – В моей кассе они будут в совершенной безопасности…

– Разумеется, гораздо более, чем в моих руках, – отвечал с улыбкой молодой человек.

Чемодан был отнесен в карету, и трое спутников возвратились на улицу Грента.

XX. Щедрость Бенуа

Приехав в магазин «Серебряный Баран», Рауль, Бенуа и Танкред д'Эстаньяк нашли там виконта де Сильверу, который ждал их с Эмродой. Кавалер де ла Транблэ с жаром поблагодарил виконта за беспокойство, которое он принимал на себя, чтобы способствовать успеху важного дела, подробности которого мы изложили и перед нашими читателями. Виконт вежливо отвечал, что считает себя счастливым, найдя случай быть полезным Раулю.