Ангелина – женщина медовая - Лазорева Ольга - Страница 23

– А в «Медунице» тоже все так, как ты рассказала? – после паузы спросила Ангелина. – Этот Великий Пасечник показался мне совершенно безобидным мужчиной и даже чем-то на Иванушку-дурачка похожим.

– Я его только один раз видела, – ответила Катя. – Летом тут две недели жила, так он приходил на пасеку и к нам в дом заходил. Мне он странным показался, не от мира сего. Но такие-то как раз имеют наиболее сильное влияние на людей. А ведь это он установил законы, что пища только вегетарианская, что ничего на огне готовить нельзя, что нужно от всего отречься и на веки вечные тут поселиться. Вы только подумайте, бросить все, работу, семью и сюда уехать. А зачем?

– Чтобы душу спасти, – задумчиво ответила Ангелина, – так мне Наталья сказала.

– Странный способ спасения души, не находите? – усмехнулась Катя. – А не проще ли на месте добрые дела делать? Тем же приютским детям помогать по мере возможности? Или бездомных животных спасать?

В этот момент дверь раскрылась, и на крыльце появилась Наталья. В руках у нее был большой пакет, доверху наполненный пирогами. Из него торчала и пластиковая бутыль с молоком. Ангелина сразу встала.

– Пойдем? – спросила Наталья, внимательно глядя на ее раскрасневшееся лицо.

Потом она перевела взгляд на Катю. Та улыбнулась.

– До свидания! – вежливо попрощалась Ангелина и спустилась с крыльца.

– Заходите еще, – ответила Катя.

– Зайдем, как весь мед съедим, – улыбнулась Наталья. – А папа где?

– Ах да, – спохватилась Катя. – Он вам тут ваши бутылки с медом принес, просил передать. Сам он к ульям ушел.

Она спрыгнула с крыльца и показала им на бутылки, прислоненные к стене дома.

– Спасибо, Катюша! – заулыбалась Наталья. – Кланяйся ему. А мы уходим.

Нагруженные медом и пирогами, они с трудом дошли до своих сарайчиков. Причем Наталья решила обойти верхнее поселение, видимо, не хотела ни с кем общаться. Когда Ангелина подошла к своему сарайчику, то после добротных красивых домов, расположенных вокруг терема Великого, ее жилище показалось невероятно убогим. Ромашка сидела в траве возле стены. И, увидев их, сразу бросилась под ноги. Она начала тереться о щиколотки Ангелины и громко мурлыкать.

– Сейчас молочка налью, – ласково проговорила та и погладила ее по выгнувшейся спинке.

– Ох, кто бы мне молочка налил! – услышали они хриплый голос и обернулись.

Из-за сосен вышел их сосед Игнат.

– Поделимся, дедушка, и с тобой, – мягко проговорила Наталья. – И меда дадим. А то ты на пасеку-то не ходок!

– Да уж больно далеко! – вздохнул он. – Ноги старые, не идут уже.

– У нас и пироги есть, – добавила Ангелина.

– Зубов-то нет, пироги жевать нечем, – засмеялся он.

Она посмотрела на его сморщенное лицо, на беззубый рот, на сгорбленное тело и почувствовала щемящую жалость к этому брошенному собственным сыном старику.

«Ох-хо-хо, – думала Ангелина, изучая его выцветшие, когда-то голубые глаза, седые брови и ресницы, загорелое лицо, покрытое морщинами, – что-то нас ждет! Тоже ведь молодым был, полным сил и планов. Разве знал он, что окажется здесь? Ох, нельзя допускать, чтобы жизнь такой стороной к нам поворачивалась. Вот уж поистине, на бога надейся, а сам не плошай!»

– Пойдем ко мне, Игнатушка, – пригласила Наталья.

Он глянул на нее, перевел взгляд на Ангелину и кивнул.

– Пойдем, Гелечка, и ты! А то ведь у меня еще и не побывала в гостях.

– Так когда? – улыбнулась та. – Оглянуться не успеваю. То одно, то другое!

Она быстро зашла в свой сарайчик, поставила бутылки с медом в шкафчик, сложила туда же пироги, налила для Ромашки молока в глиняную плошку и вышла на улицу. Игнат и Наталья медленно удалялись вдоль сараев. Она догнала их и пошла рядом.

– Значится, во здравии Великий-то наш? – умильно спрашивал Игнат, примериваясь к широкому шагу Натальи.

– Во здравии, дай ему боже много лет жизни! – ответила Наталья и перекрестилась.

Игнат перекрестился вслед за ней.

– А кто он вообще такой? – поинтересовалась Ангелина, пристраиваясь между ними и беря Игната под локоть.

Он тут же привалился к ней.

– А кто ж его знает, – ответил Игнат.

– Доброго здоровьичка всей честной компании! – услышали они и дружно повернули головы.

Из-за сарая, мимо которого они проходили, вышел дородный пожилой мужчина в стареньких спортивных штанах с вытянутыми коленями. Он почесывал голый толстый живот. Видно было, что он только что проснулся.

– И тебе здоровья, Александр! – ответили Наталья и Игнат.

Ангелина отчего-то застеснялась смотреть на его голый торс и потупила глаза.

– Вижу, новая пчела к нам залетела! – громко и добродушно заметил Александр.

– Здравствуйте, – ответила Ангелина и остановилась.

– Как зовут? – спросил он.

– Ангелина, – ответила она.

– Заходите в гости! – заулыбался он, кивнул ей и скрылся внутри сарая.

– Ишь, Сашка-то только встал, а уж время давно за полдень перевалило, – довольно ехидно заметил Игнат.

– А он кто? – поинтересовалась Ангелина.

– Да такой же, как и все мы, приблудный, – хихикнул Игнат. – Бывший завклубом из районного центра тут неподалеку. Ох, и бабник! Как он мне рассказывал, ни одну не пропускал. Вот жене надоело все это, чаша терпения ейная переполнилась, и выгнала она его из дому. Так в «Медунице» и оказался.

Они в этот момент подошли к жилищу Натальи. Пес Ураган выскочил невесть откуда и начал прыгать на них, радостно визжа. Наталья достала пирог и бросила ему. Потом открыла двери и пригласила их внутрь.

– И как он тут жить собирается? – спросила Ангелина, заходя в сарайчик и с любопытством оглядываясь.

– Дак он собирается квартиру продавать. Есть у него маленькая гостинка в собственности, – ответил Игнат. – С женой-то в большом доме проживали, а в гостинке он это, встречи устраивал для души и для тела, так он мне сам рассказывал. А потом встретил Миколу, брата нашего Великого. И тот его убедил, что нельзя в таком грехе жить, да тут еще и жена его застукала с очередной пассией. Так все сошлось у него. Он сюда и перебрался в одночасье. Вот хочет тут обосноваться до конца своих дней. Тут многие так. Все продают, от всего отрекаются и тут селятся.

– Понятно, – ответила Ангелина, видя, что Игнат замолчал и уселся на длинную лавку, стоящую вдоль одной из стен.

Она опустилась рядом.

Сарайчик ничем не отличался от того, в котором поселилась она. Но было видно, что Наталья его пыталась как-то благоустроить. Окна закрывали пестрые ситцевые занавески, на полу лежал старый полосатый палас. Топчан в углу был довольно широким. Ангелина увидела, что он застелен стеганым лоскутным одеялом. Две подушки прикрывала тюлевая накидка. Над топчаном в изголовье висело большое гипсовое распятие с облупившейся кое-где тускло-золотой краской.

Наталья поставила на два сдвинутых ящика, покрытых новенькой клеенкой, бутылку с молоком и выложила на большую пожелтевшую фаянсовую тарелку пироги. Налив молока в кружки, пригласила к столу. Но у Ангелины отчего-то резко упало настроение. Ей хотелось остаться одной, чтобы обдумать то, что она сегодня услышала и увидела. Она никак не могла прийти к какому-то мнению насчет «Медуницы». Но слова Кати звучали очень убедительно. Игнат уже подсел к столу. Он макал пирог в кружку с молоком, потом тщательно пережевывал. Его глаза жмурились от удовольствия, как у кота. Ангелина торопливо выпила молоко, поблагодарила Наталью и встала.

– Ты куда, голубушка? – удивилась та.

– Пойду к себе, прилягу, – ответила она. – А то устала с непривычки-то! С утра вон сколько оттопали! Ноги так и гудят.

– Ладно, отдыхай! – заулыбалась Наталья.

– До свидания, – закивал Игнат.

Ангелина вышла из сарая и направилась к себе. Ее душили слезы. И даже красота окружающей природы, по-прежнему чистое синее небо, ласковое солнце, высокие сосны не радовали ее. Она чувствовала себя сиротливо среди этих чужих людей, выброшенных на обочину жизни и собравшихся здесь, чтобы хоть как-то дожить свой век.