Собрание стихотворений в 3томах. Том 1 - Рубцов Николай Михайлович - Страница 4

4

Ленинград,

1960

БЕРЁЗЫ

Я люблю, когда шумят берёзы, когда листья падают с берёз. Слушаю, и набегают слезы на глаза, отвыкшие от слез… Всё очнётся в памяти невольно, отзовётся в сердце и крови. Станет как-то радостно и больно, будто кто-то шепчет о любви. Только чаще побеждает проза. Словно дунет ветром хмурых дней. Ведь шумит такая же берёза над могилой матери моей… На войне отца убила пуля. А у нас в деревне, у оград — с ветром и с дождём гудел, как улей, вот такой же поздний листопад… Русь моя, люблю твои берёзы: с ранних лет я с ними жил и рос! Потому и набегают слезы на глаза, отвыкшие от слез…

Ленинградская обл.,

пос. Приютино, 1957

ПТИЦЫ РАЗНОГО ПОЛЁТА

* * * — Мы будем                   свободны,                                  как птицы, — ты шепчешь                    и смотришь с тоской, как тянутся птиц вереницы над морем,                 над бурей морской… И стало мне жаль отчего-то, что сам я люблю                         и любим… Ты птица иного полёта… Куда ж мы                с тобой                          полетим?!

Ленинград,

март 1962

УТРО УТРАТЫ

Человек            не рыдал,                         не метался в это утлое утро утраты. Лишь ограду встряхнуть попытался, ухватившись за копья ограды… Вот пошёл он,                     вот в чёрном затоне отразился рубашкою белой. Вот трамвай, тормозя, затрезвонил: крик водителя:                    — Жить надоело?! Шумно было,                    а он и не слышал. Может, слушал,                       но слышал едва ли, как железо гремело на крышах, как железки машин грохотали… Вот пришёл он,                      вот взял он гитару, вот по струнам ударил устало… Вот запел про царицу Тамару и про башню в теснине Дарьяла. Вот и всё…                 А ограда стояла. Тяжки копья чугунной ограды. Было утро дождя и металла. Было утлое утро утраты…

Ленинград,

1960

СТО "НЕТ"

В окнах зелёный свет, странный, болотный свет.. Я не повешусь, нет, не помешаюсь, нет… Буду я жить сто лет, и без тебя — сто лет. Сердце не стонет, нет, Нет,      сто "нет"!

Ленинград,

сентябрь 1961

НЕНАСТЬЕ

Погода какая!..                       С ума сойдёшь: снег, ветер и дождь-зараза! Как буйные слезы,                            струится дождь по скулам железного Газа… Как резко звенел                           в телефонном мирке твой голос, опасный подвохом! Вот, трубка вздохнула в моей руке осмысленно-тяжким вздохом, и вдруг онемела с раскрытым ртом… Конечно, не провод лопнул! Я    дверь автомата                           открыл пинком и снова            пинком                      захлопнул!.. И вот я сижу                    и зубрю дарвинизм. И вот, в результате зубрёжки — внимательно                    ем                        молодой организм какой-то копчёной рыбешки… Что делать? — ведь ножик в себя не вонжу, и жизнь продолжается, значит!.. На памятник Газа                           в окно гляжу: Железный!        А всё-таки… плачет.

Ленинград,

1960

ВОЛНЫ И СКАЛЫ

Эх, коня да удаль азиата мне взамен чернильниц и бумаг, — как под гибким телом Азамата, подо мною взвился б                                        аргамак! Как разбойник,                      только без кинжала, покрестившись лихо                               на собор, мимо волн Обводного канала — поскакал бы я во весь опор! Мимо окон Эдика и Глеба, мимо криков: "Это же — Рубцов!", не простой,                      возвышенный,                                             в седле бы — прискакал к тебе,                                 в конце концов! Но наверно, просто и без смеха ты мне скажешь: "Боже упаси! Почему на лошади приехал? Разве мало в городе такси?!" И, стыдясь за дикий свой поступок, словно Богом свергнутый с небес, я отвечу буднично и тупо: — Да, конечно, это не прогресс…