В горнице моей светло... (сборник) - Рубцов Николай Михайлович - Страница 5

5

ЭХО ПРОШЛОГО

Много было в комнате гостей, Пирогов, вина и новостей. Много ели, пили и шутили, Много раз «Катюшу» заводили... А потом один из захмелевших, Голову на хромку уронив, Из тоски мотивов устаревших Вспомнил вдруг кладбищенский мотив: «Вот умру, похоронят На чужбине меня. И родные не узнают, Где могила моя...» – Эх, ребята, зарыдать хотится! Хошь мы пьем, ребята, Хошь не пьем, Все одно помрем, как говорится, Все, как есть, когда-нибудь помрем. Парень жалким сделался и кротким, Погрустнели мутные глаза. По щеке, как будто капля водки, Покатилась крупная слеза. «У других на могилах Всё цветы, всё цветы. На моей сырой могиле Всё кусты, всё кусты...» Друг к нему: – Чего ты киснешь, Проня? — Жалобней: – Чего тебе-то выть? Ты умрешь – тебя хоть похоронят. А меня? Кому похоронить? — И дуэтом здоровилы эти, Будто впрямь несчастливы они, Залились слезами, словно дети, На глазах собравшейся родни! А ведь в песне, так некстати спетой, Все в такую даль отдалено, Что от этих слез, От песни этой, Стало всем не грустно, а смешно! В дружный хохот вкладывали душу. – Ох, умора! Ох и мужики! — Еще звонче пели про Катюшу И плясали, скинув пиджаки!

СВИДАНИЕ

Мы входим в зал. Сияющие люстры От напряженья, Кажется, дрожат! Звенит хрусталь И действует на чувства, Мы входим в зал Без всякого искусства, А здесь искусством, Видно, дорожат. Швейцар блистает Золотом и лоском, Официант — Испытанным умом, А наш сосед — Шикарной папироской... Чего ж еще? Мы славно отдохнем! У вас в глазах Восторг и упоенье, И в них такая Гордость за меня, Как будто я Здесь главное явленье, Как будто это Все моя родня! Чего ж еще?.. С чего бы это снова, Встречая тихо Ласку ваших рук, За светлой рюмкой Пунша золотого Я глубоко Задумываюсь вдруг?..

ШУТКА

Мое слово верное прозвенит! Буду я, наверное, знаменит! Мне поставят памятник на селе! Буду я и каменный навеселе!.. 1962

ГРАНИ

Я вырос в хорошей деревне, Красивым – под скрип телег! Одной деревенской царевне Я нравился как человек. Там нету домов до неба. Там нету реки с баржой, Но там на картошке с хлебом Я вырос такой большой. Мужал я под грохот МАЗов, На твердой рабочей земле... Но хочется как-то сразу Жить в городе и в селе. Ах, город село таранит! Ах, что-то пойдет на слом! Меня все терзают грани Меж городом и селом... 1962

* * *

Давай, земля, Немножко отдохнем От важных дел, От шумных путешествий! Трава звенит! Волна лениво плещет, Зенит пылает Солнечным огнем! Там, за морями, Полными задора, Земля моя, Я был нетерпелив, — И после дива Нашего простора Я повидал Немало разных див! Но все равно, Как самый лучший жребий, Я твой покой Любил издалека, И счастлив тем, Что в чистом этом небе Идут, идут, Как мысли, облака... И я клянусь Любою клятвой мира, Что буду славить Эти небеса, Когда моя Медлительная лира Легко свои поднимет паруса! Вокруг любви моей Непобедимой К моим лугам, Где травы я косил, Вся жизнь моя Вращается незримо, Как ты, Земля, Вокруг своей оси... 1962

ПАМЯТНЫЙ СЛУЧАЙ

В детстве я любил ходить пешком. У меня не уставали ноги. Помню, как однажды с вещмешком Весело шагал я по дороге. По дорогам даже в поздний час Я всегда ходил без опасенья, С бодрым настроеньем в этот раз Я спешил в далекое селенье... Но внезапно ветер налетел! Сразу тьма сгустилась! Страшно стало! Хмурый лес качался и шумел, И дорогу снегом заметало! Вижу: что-то черное вдали Сквозь метель маячит... Нет, не елки! Ноги будто к месту приросли! В голове мелькнуло: «Волки, волки!..» Волки мне мерещились не раз В обгоревших пнях. Один, без друга, Я дрожал от страха, но тотчас Шел вперед, опомнясь от испуга. Шел я, спотыкаясь, а метель, Мне сугроб под ноги наметая, То вдруг: «У-у-у!» – кричала в темноте, То вдруг: «А-а-а!» – кричала, как живая! ...После все утихло. Рассвело. Свет зари скользнул по белым склонам. Я пришел, измученный, в село. И друзья спросили удивленно: – Что случилось? Ты не заболел? – Ничего, – ответил я устало, — Просто лес качался и шумел, И дорогу снегом заметало... 1962