Фрегат Звенящий (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 47

Вдруг вахтенный матрос закричал:

— Какая-то обшарпанная посудина слева по курсу! Ковыляет по волнам, как пьяная курица среди кочек! Провалиться мне с марса в трюм и пусть меня стукнет по темени шпором грот-стеньги, если это не плешивый Мэтью Хансон по прозвищу Трефовый Туз!

— Протри окуляры! — закричал с юта Брештук. — Ты не протрезвел после вчерашнего веселья в трактире «Красная бочка»! У Туза марсельная шхуна, а это бригантина!

— Нет, кэп, — лениво возразил помощник шкипера Джек Сигара, который стоял рядом. — Это, видать, и правда Туз. Он поднял на фока-pee свой латаный-перелатанный брифок, убрал фока-трисель, вот и кажется, что его «Румяная Клотильда» — шхуна-бриг.

— Будь его «Клотильда» хоть самая румяная, а сам он хоть самый тузовый Туз, а я не позволю ему пересекать мой курс! — зарычал Дубовый Брештук.

— Не надо бы связываться с плешивым Мэтью, — заметил помощник. — Он, конечно, давно ушел из пиратов и уже не поднимает под грота-гафелем черный флаг с белым тузом треф, но характер у него по-прежнему поганый.

— Но куда он со своим поганым характером прет наперерез! — окончательно рассвирепел шкипер Адамс. — Зачем его вообще несет на восток? Там же скалы Челюсть Бабушки! Мы и то еле-еле сможем оставить старушкины зубки под ветром, а разбойник сядет прямо на камни! Наверно, прямые паруса не дают ему привестись ближе к норду. Ну так крутил бы оверштаг и ковылял правым галсом на ветер, пока не поздно. Иначе он попадет не в Лувер-Бульскую гавань, а прямо к чертям на сковородку, и они справедливо напомнят старому нарушителю законов все прежние грехи!

— Дело в том, — сказал помощник Джек Сигара, — что плешивый хозяин «Клотильды» возит в трюмах подковы, гвозди, дверные петли и прочий скобяной товар. Поэтому их единственный компас врет, как ленивый школьник, который прогулял урок и теперь несет всякую околесицу, чтобы ему не надрали уши. А делать поправку на девиацию Туз, конечно, не умеет. Вот он и думает, что идет на норд-ост, прямехонько в уютную Лувер-Бульскую бухту…

В это время два парусника сблизились так, что можно уже было докричаться друг до друга. Дубовый Брештук вскинул мятый рупор:

— Эй, на «Клотильде», разрази вас всех тайфун! Уступите дорогу, вы, сосиски из лягушачьего мяса!

— А ну, сваливайтесь с курса сами! — пронзительно заголосил в ответ плешивый Мэтью Хансон. — Знайте, сухопутные мыши, по несчастью попавшие на воду, что старый Туз никому никогда не уступает путь! А сейчас тем более! У нас право дороги!

— Очнись, драная карточная колода! — вознегодовал Брештук. — Откуда у тебя право дороги? Приводи к ветру свой груженый ржавыми шурупами лапоть, пока еще есть время! Или лучше делай оверштаг! А то окажешься на зубах у Старушки!

— Ребята! — скомандовал Трефовый Туз. — Зарядите-ка гарпунную пушку! Тряхнем стариной и поломаем этому корыту пару флортимберсов…

— Господин Сигара, принесите мой пистолет, — официально сказал шкипер Бен Адамс. — И запишите в журнал, что на курсе норд-ост в полусотне миль от Лувер-Буля мы подверглись пиратскому нападению…

Но ни гарпунная пушка, ни старый кремневый пистолет не были пущены в ход. «Мимороза» и «Румяная Клотильда» сошлись так близко, что стало не до выяснения отношений.

— Лево на борт! — заорал плешивый Туз. — Убрать брифок, марсель и брамсель на гитовы! Поворот оверштаг!

— Право руля! — в свою очередь заголосил шкипер Брештук. — Уваливай, пока эта свалка металлолома не пустила нас ко дну!

«Румяная Клотильда», замедляя ход, закачалась на волнах и носом нехотя пошла к ветру. Потом со старушечьим кряхтением перевалила на другой галс. «Мимороза», увалившись до галфвинда, добавила скорости, но тут же стала приводиться снова, чтобы не идти прямым курсом к негостеприимной Челюсти Бабушки.

К счастью, шхуны не зацепили друг друга. Зато словесные залпы, которыми обменивались капитаны парусников, были сокрушительны. Даже шквалистый норд слегка притих, с интересом слушая крики, доносившиеся с двух расходящихся судов.

Плешивый Туз называл Брештука гнилой пробкой от бочонка, нехорошо пахнущим животным, протухшей китовой селезенкой и бездельником.

Дубовый Брештук в свою очередь вопил, что в Лувер-Буле он этого плешивого хулигана вызовет на дуэль и продырявит навылет, потому что с юных лет научился «попадать точно в туза». А кроме того, он напишет о безобразном поведении шкипера «Румяной Клотильды» в газету «Соленая молва», потому что не уступать в море дорогу тому, у кого есть на нее право, — самое бесчестное дело…

Ни дуэли, ни статьи в газете не было. Просто Дубовый Брештук и Трефовый Туз слегка подрались в береговой таверне «Два кальмара».

Кто же из них был прав? Трефовый Туз, который таскал Брештука за бакенбарды и повторял: «Учи как следует правила расхождения, сухопутная деревяшка»? Или Дубовый Брештук, который мозолистой ладонью лупил бывшего пирата по лысине и назидательно повторял: «Надо различать, кто идет круче, а кто полнее! Различать! Различать!..»

Когда Яков Платонович прочитал историю о столь драматическом морском эпизоде, все некоторое время озадаченно скребли затылки. Потом Ксеня сказала:

— По-моему, оба неправы. Нельзя так скверно вести себя и выражаться такими словами.

— Это ты говоришь верно, — согласился ее дед. — Но наша задача: выяснить правоту и неправоту с точки зрения мореходной науки. Кто имел право дороги? Кто должен был уступить?

— Так сразу не разберешься, нужна морская карта, — сказал Вася. — Или хотя бы рисунок…

— У меня уже кое-что сложилось в голове, — сообщил Слава.

И он изобразил на доске целую картину.

— Ветер — норд, значит, дует с севера. У «Миморозы» курс норд-ост, значит — на северо-восток…

— А курс относительно ветра — бейдевинд левого галса, — вставил Антон. — Кажется, полный…

— А «Румяная Клотильда» идет курсом ост. То есть на восток, — продолжила разбор морской ситуации Ксеня. У нее галфвинд. А галс тоже левый…

— Раз галсы одинаковые и есть опасность столкнуться, надо выяснять… что? — подал голос Яков Платонович.

— Какое судно наветренное и какое подветренное! — поспешно сказал Вася. — И какое идет полнее, а какое круче… Наветренной будет шхуна «Румяная Клотильда». И у нее более полный курс. Так что Трефовый Туз не прав.

— Все согласны? — Яков Платонович обвел взглядом друзей.

Согласны были все. Однако Ксеня спросила:

— Но почему же тогда Туз… то есть шкипер Мэтью Хансон так отчаянно доказывал, что его «Клотильда» имеет право дороги?

Слава предположил:

— Может быть, он считал, что его судно перегружено и поэтому все должны уступать ему дорогу.

— Но ведь на его шхуне не было ни трех красных огней, ни красного цилиндра! — воскликнул Вася.

Яков Платонович покивал:

— В том-то и дело. Выходит, шумел и грозил гарпунной пушкой он зря… А вы все молодцы. Теперь со своими корабликами на столе придумайте еще несколько таких игр. Потренируетесь и скоро будете разбираться в курсах, галсах, ветрах и правилах расхождения не хуже шкипера Брештука.

— И лучше Туза! — воскликнул Вася.

А первоклассник Антон сказал:

— Слава, твоя картина похожа на старинную карту, я такие в книжке про Магеллана видел. Там на них тоже всякие рисунки с румбами, курсами и кораблями.

— С компасными картушками, — вставил Вася. И спросил: — Яков Платонович, а вы нам про морские карты когда расскажете?

— Морские карты — это отдельная тема, господа гардемарины. Мимо нее мы тоже не пройдем. Но об этом чуть позже. А пока ответьте: что должен был бы делать Дубовый Брештук, когда получил бы пробоину ниже ватерлинии и понял, что пойдет ко дну, если не дождется помощи со стороны?

— Подать сигнал SOS — догадался Вася. — По радио! «Спасите наши души»! По азбуке Морзе это три точки, три тире, три точки. Я читал! Это вот так звучит: «Ти-ти-ти, ти-и ти-и ти-и, ти-ти-ти»!