Похождения иркутского бича Марка Парашкина (СИ) - Ладик Евгений Павлович - Страница 27

Несколько десятков тысяч лет назад Первопроходцы из высокоразвитой газокристаллической цивилизации открыли на окраине Галактики планету с белковой жизнью. Как водится у разумных существ, никто им не поверил:

- Разве может на столь непрочной основе что-то существовать?

Но Первопроходцы не унялись, и за ближайшие две тысячи лет предоставили столько доказательств, что даже самым ярым скептикам пришлось смириться:

- Абсурдно! Но факт есть факт.

Для изучения этого абсурдного факта и был заброшен на орбиту Земли, замаскированный под естественный спутник, Зевс. Конечно, это нарушило чистоту эксперимента. На Земле появились приливы и отливы, среди жителей возникла тьма религий, но с этим пришлось смириться. Газокристалоиды, сами ребята не мелкие, не увлекались микроэлектроникой, а делали все основательно, на века.

М!-999-Ъ исправно стал снабжать информацией с уникальной планеты своих хозяев. На каждого землянина был настроен приемник биотоков. Полученные сигналы обрабатывались, анализировались и записывались в мегагигогипербайтную память Зевса. Все шло нормально, до определенного времени. Но ничто не вечно, не только под луной, но и на луне. Космические излучения, магнитные возмущения и метеоритная бомбардировка за тридцать тысяч лет поизносили организм Зевса. Стали контачить блоки приема биотоков и даже центра суммирования. При этом возникла обратная связь с подключенным индивидуумом. Н а Земле появились ясновидящие и пророки. Газо-кристалические ученые заворчали о грязи в опыте и предложили заменить Зевса более совершенной машиной. Но, как это водится у разумных существ, между словами и делом «дистанция огромного размера». Зевс продолжал собирать информацию и производить пророков. --Опять законтачило в приемном блоке. Зевс вздохнул всеми своими нейтрино-плазменными схемами, и послал кибера исправить неполадки. Только устранил там повреждение, как новое замыкание в центре суммирования.

-Еще один пророк – с чувством похожим на человеческую грусть, подумал Зевс: - скоро на плазмопереплавку.

Авдей Авдеич возвращался со службы в прескверном расположении духа. Сегодня назначили к ним в отдел нового начальника, а Авдей Авдеич так рассчитывал на это место:

- Двадцать лет безупречной службы, - накапливал в себе обиду несостоявшийся начальник, - приходит какой-то молокосос, и оставляет меня у разбитого корыта. Хамы! Интриганы!

Увы. В управлении считали, что эти нелестные эпитеты очень подходят самому Авдею Авдеичу, и не спешили выдвигать его на руководящую работу. Редкое в наше время благоразумие.

Итак, Авдей Авдеич нел по улице и кипел от гнева. Просто удивительно, почему прохожие не замечали пар, валивший из его ноздрей. Когда давление превысило заложенные проектировщиком нормы, и Авдей Авдеич готов был взорваться трехэтажным матом в адрес первого прохожего, случайно задевшего его, он помолодел лет на сорок. И не только помолодел, но и сменил пол.

Теперь это был не тучный мужчина, а маленькая девочка в коротком платьице и сандалиях на босу ногу. Девочка вприпрыжку бежала по аллее, и весело мурлыкала по-английски: - Австралия, Австралия прекрасная страна.

- Откуда я знаю английский, и как я попал в Австралию? – встревожился Авдей Авдеич, но девочка не дала ему сосредоточиться. Она подбежала к большому дереву, и задрала голову вверх. По толстому сучку медленно лез забавный маленький медвежонок. Вцепившись в его шерсть, висел еще один, совсем крошечный. Девочка замахала руками:

- Мама, папа быстрее сюда! Какие смешные зверюшки.

По аллее приближались молодая женщина и мужчина, одетый в незнакомую военную форму.

- Пропал! Без визы, без документов. Подумают, что шпион и засадят – заметался Авдей Авдеич, забыв, что он теперь маленькая австралийская девочка. Но в это время в голове у него что-то щелкнуло, и эвкалиптовая аллея исчезла.

Исчезла не только аллея, исчез и сам, прежний, Авдей Авдеич. Теперь в нем жили миллиарды людей с их радостями и печалями. Он ежесекундно совершал сотни открытий и сотни преступлений, сотни раз рождался, и сотни раз умирал. Постепенно, весь этот хаос стал проясняться. Все события на Земле сложились в стройную логическую систему. Он с необычной ясностью увидел, что нужно сделать, чтобы люди жили лучше и счастливее. Из глубин памяти всплыли строки Пушкина:

- Восстань пророк, и виждь, и внемль…

Очнулся Авдей Авдеич посреди улицы на том же месте, где застало его чудесное превращение. Но это был другой человек, одухотворенное лицо, устремленный в себя взгляд. Наконец, он устало провел рукой по глазам и огляделся. По тротуарам текли толпы людей, громко разговаривая, сталкиваясь и расходясь. Вместе со зрением, к Авдею Авдеичу стали возвращаться и трезвые мысли:

- А ведь были и до меня пророки; Прометей, Магомет, Христос… Христос!

Авдей Авдеич отчетливо вспомнил изможденное лицо Христа, умирающего на кресте, спекшуюся кровь на пробитых гвоздями ладонях, и беснующуюся внизу толпу.

- Распнут! Как пить дать, распнут!

Звериный страх охватил Авдея Авдеича с головы до пят…

Мощная адреналиновая волна стерла в его сознании все воспоминания о необычном происшествии. Лишь одна мысль затаилась в глубинах памяти.

За ужином он неожиданно спросил жену:

- Слушай, что это за звери, похожие на медвежат? В Австралии живут.

Жена удивленно обернулась: - Коала. А может каола, точно не помню. А зачем это тебе?

Авдей Авдеич сердито уткнулся в тарелку: - Какого черта задал я этот вопрос? – подумал он – Что мне за дело до коала, да и до всей Австралии?!

Решительный перелом

-Товарищи! Прошу внимания. Иванов, Петров, кончайте базар. Итак, общее собрание посылочно-упаковочного цеха разрешите считать открытым. В повестке дня один вопрос: как нам перестроить работу в свете требования перестройки? Прошу выносить предложения.

-Ты, Иванов, так не шути: «Клиент и так доволен», это во времена застоя он был доволен, а теперь он хочет чего?

Чтобы мы повернулись к нему лицом. Вот и запишем в решении: «…повернуться к клиенту лицом», а конкретнее «…организовать забивку посылок в удобное людям время».

-При чем здесь, Иванов, «пристраиваться к распорядку отделений связи». Мы должны не «пристраиваться», а перестраиваться. Что за распорядок такой с 8 утра до 5 вечера? Большинство в это время на работе, а после работы в магазин зайти надо, в ясли, ужин приготовить…, где ж тут о посылках думать. Я предлагаю начинать работу с 9 часов вечера. Пришел человек, заколотили ему посылку, а завтра он её сдаст. Все согласны?

-Ты чего, Петров, хочешь сказать? Нет, призыв твой, конечно, героический, но работать по воскресеньям нам профсоюз не разрешит.

-Теперь, товарищи, нам надо принять комплексную программу повышения качества нашей работы.

-Про гвозди я с тобой, Иванов, согласен – крупноваты. Но с металлом в стране сложно.

-Ты академика из себя не строй, знаю, что килограмм мелких легче, чем килограмм крупных, но вопросы снабжения лучше отложим.

-Да, Петров, вопрос ставишь правильно, конечно, продавать ящики, а потом заколачивать – это шаг навстречу клиенту, но согласно инструкции от 13 января 1923 года, мы можем работать с материалом заказчика.

-Больше предложений нет? Тогда записываем: «Для улучшения качества работы решили: гвоздь при забивке держать в левой руке, а молоток в правой»…

-Что говоришь? Левша. Нет, Иванов, у тебя все как не у людей. Время требует. А с меня начальство ждет отчет о перестройке. В срочном порядке. Так что пора закрывать собрание. Все свободны.

Милосердие

лекция для начинающих

Бедных у нас нет, не считая малообеспеченных (найдите человека, который считал бы себя многообеспеченным). Нищих, сирых и убогих тем более. Нет и милосердия. Скажите, ради бога, на чем его воспитывать? В те незапамятные времена (о котором мы вспоминаем, сравнивая уровень благополучия народа сейчас и в «н…надцатом» году) по России ходили миллионы нищих «странничков». И кормили их бедняки (не путайте их с малообеспеченными), отрывая от себя и от своих детей порой предпоследний кусок хлеба. Тут и Ушинским не надо быть, чтобы воспитать в детях милосердие. А может оно сейчас и не нужно? Нет у нас ни обделенных, ни обиженных, никто не остается сиротой, никто не умирает, не калечится.