День рождения ведьмы - Кащеев Кирилл - Страница 78

   Остальную комнату плотно, паря друг у друга над головами и даже просачиваясь друг сквозь друга, заполняли совсем молодые, средне-молодые и слегка уже немолодые мужчины в почти одинаковых костюмах, явно неудобных галстуках и еще более неудобных рубашках со слишком тугими воротничками. Среди них затесались два женских призрака: невзрачной очкатой девицы в платье, таком же мешковатом, как костюмы мужчин, и яркой тридцатилетней блондинки с высоко взбитыми волосами, утянутой в рюмочку талией и широченной юбкой.

   – Мы не привыкли к обращению «господа», правда, товарищи? – поглядывая на Ирку несколько враждебно, высказался Галстук-Штопором.

   Призрачный коллектив ответил дружным согласным гулом.

   – А я совсем не привыкла к заложным, с которыми можно разговаривать, – парировала Ирка. – Обычно по сообразительности вы примерно на уровне агрессивной амебы-людоеда.

   – В начале нашего существования в подобном виде ощущалось некоторое… снижение умственных способностей. Но привычка к дисциплине, в первую очередь дисциплине ума, а также товарищеская взаимопомощь и взаимная поддержка помогли справиться с этими недостойными советского ученого явлениями, – сообщил обладатель галстука. – Мы – конструкторская группа почтового ящика номер пятьсот восемьдесят шесть.

   Не-ет, похоже она преувеличила умственные способности этих заложных!

   – Что, все один почтовый ящик конструировали? – пробормотала Ирка. – Мне казалось, не такие уж они сложные, эти ящики.

   Мина на лице Галстука-Штопором стала кислая, будто Ирка ему прямо в душу плюнула, женщина в платье в горошек вымученно улыбнулась.

   – Простите. Мы иногда забываем, сколько лет прошло. В наше время любой ребенок знал, что такое «почтовый ящик». Так называли специальные конструкторские бюро, которые из соображений секретности даже адреса не имели.

   «Хм, странная секретность, если о ней каждый ребенок знал», – подумала Ирка, но углубляться в вопрос не стала.

   – Двадцать четвертого октября тысяча девятьсот шестидесятого года во время испытаний новой межконтинентальной баллистической ракеты Р-16 мы все, судя по всему… погибли, – продолжал обладатель роговых очков.

   – Категорически не согласен! – немедленно запротестовал Галстук-Штопором.

   – С чем тут можно соглашаться или не соглашаться? – с давним, накопившемся раздражением накинулась на него женщина. – Ракета взорвалась в пусковом стволе. Я предупреждала, что несимметричный диметилгидразин, как и любое высококипящее ракетное топливо, требует специфических мер предосторожности! Но вы только отмахивались! Последнее, что я помню, это расходящиеся волны огня. – Женщина подумала и добавила: – Концентрические. И могу сделать из увиденного только один вывод – мы умерли.

   – Возражаю против подобного определения! – затряс головой Галстук-Штопором и закрутил штопором свой галстук, будто сам себя пытался удавить. Понятно, почему он у него в таком состоянии!

   – Мы общаемся, мы ведем дискуссии, мы даже сумели накопить определенный научный материал… – загибая пальцы, начал Галстук-Штопором. – А отсутствие желания есть, пить и других физиологических функций отнюдь не является определяющим фактором. «Мыслю – следовательно, существую!» – сказал Декарт. Так что я никак не могу согласиться с тем, что мы – мертвы!

   – Да мертвые вы, мертвые, – проворчала Ирка прежде, чем Роговые-Очки и Платье-в-Горошек успели ринуться в спор. – В таком виде и существуете. В том взрыве вы все сгорели дотла – даже косточек не осталось, – оглядев призрачное сборище, с явным сочувствием в голосе заключила Ирка. А что, первые нормальные заложные за все время ее ведьмовста, как не посочувствовать? Хотя сейчас-то они нормальные, а через секунду клыками обрастут и кинутся – такого тоже исключать нельзя.

   – Простите, а по каким признакам вы это определяете? – немедленно заинтересовался мужчина в роговых очках.

   – Заложные покойники обычно образуются из всяких воров-грабителей, прибитых собственными подельниками, казненных преступников, убиенных по бытовой пьянке скандалистов, жертв собственной глупости и тому подобных. Бывают жидкие, твердые и газообразные, – невольно подделываясь под их манеру разговора, учительским тоном начала Ирка. – В смысле, сперва они выкапываются полуразложившимися трупами, норовящими сожрать тех, кого считают виновными в своей смерти, при этом так называемый виновный моментально слабеет и теряет способность сопротивляться. – Айт с Иркой переглянулись и в унисон вздохнули. – Потом превращаются в шустрые, агрессивные скелеты – кстати, в этот период они самые опасные. Обычно норовят добраться до потомков своих обидчиков, отсюда и возникают легенды о родовых проклятиях.

   – Вроде собаки Баскервилей? – деловито уточнил обладатель роговых очков.

   – Это все художественная литература! – строго сказала Ирка. – Вроде проклятья рода Галаганов, за которыми семь поколений гонялись убитые полковником Гнатом братья-казаки, пока не истребили весь род! И наконец, по мере разложения физического тела остается прозрачная сущность, которую обычно называют призраком, способная только пугать и строить мелкие пакости. То же самое происходит, если сразу уничтожить тело, – развела руками Ирка.

   – Видите, товарищи! – бурно обрадовался Роговые-Очки. – У нашего с вами состояния даже классификация есть, значит, это известный феномен, подлежащий исследованию!

   – Что-то я не слыхал о таких исследованиях! – пробурчал Галстук-Штопором.

   – Много вы знали о работе наших смежников? – напустилась на него женщина. – О разработках химического оружия, например? Нас секретили, их секретили, может, и вот их секретили! – она кивнула на Ирку. – Ходили, знаете ли, слухи… Гипноз, чтение мыслей на расстоянии…

   – Антинаучный бред! – фыркнул неукротимый Галстук.

   – Призраков мы тоже раньше считали антинаучным бредом! А теперь сами… – мужчина в роговых очках снова повернулся к Ирке. – Мы всегда были материалистами, но, пробыв полвека в подобном состоянии, начали понимать, что материалистическая теория не охватывает все аспекты устройства Вселенной…

   – И снова категорически возражаю! – влез Галстук. – Просто в данном случае мы имеем дело с новым видом материи, что никак не противоречит фундаментальной теории материализма.