День рождения ведьмы - Кащеев Кирилл - Страница 98

   – Бутылку надо раскрутить… пластиковые бутылки, конечно, плохо крутятся, но мы все равно попробуем, ладно? – продолжала увлеченно тарахтеть Марина. – Серенький, убери вот эту тарелочку, пожалуйста! Вот спасибо! Крутим бутылочку… И на кого она указывает концами, те целуются! Правда, здорово, Айт? – Марина захлопала в ладоши. Бутылка вертелась на столе совсем с не свойственной пластику резвостью. Ее вращение начало замедляться… замедляться… Один конец бутылки указывал на Марину… А второй – на Айта!

   Сидящая на уголке Стелла тяжко вздохнула… и полезла под стол.

   – Что вы делаете? – ловя качающуюся чашку, возмутилась Оксана Тарасовна.

   – Хочу буты едыной умной серед дуреп! – гулко отозвалась из-под стола Стелла.

   – Ой, кажется, она показывает на нас! Видите, Айт? – радостно заскакала Марина.

   Бутылка еще раз покачнулась… длинная продольная трещина побежала по пластиковому боку. И гулко стрельнув сломавшимся пластиком, распалась пополам. Бултыхающиеся в ней последние капли фанты брызнули Маринке в глаза. Ведьмочка взвизгнула.

   – Що, все? – разочарованно высунулась из-под стола Стелла. – Я вже думала, тут кровавые ошметки по всей кухне разбросаны – з налипшими на них белыми волосенками! Здорова бувай, Яринка! Здоровье тебе понадобится, бо выглядаешь – краше в гроб кладуть!

   – П-правда, Ира… – пробормотала Марина, невольно пятясь под мрачным взглядом шагнувшей на кухню Ирки. – Ты бы еще полежала…

   Ага, полежала и не мешала охмурять моего змея!

   – А то ты очень плохо выглядишь! Правда же, Айт? Ира очень плохо выглядит! Просто как покойница! – изящным жестом отбрасывая назад волосы и открывая белую шейку и розовенькое, похожее на лепесток, ушко с капелькой сережки, пропела Марина.

   Ирка даже невольно восхитилась. Вот стерва неукротимая! Неукоротимая… И может, именно потому очень спокойно сказала:

   – С вытекшими глазками, гвоздем в голове и собственными зубами в желудке хорошо выглядеть ни у кого не получится!

   – Оксана Тарасовна, она мне угрожает! – шарахаясь за спину хозяйки, завопила Марина.

   – Я? – искренне изумилась Ирка. – Зачем? Разве ты хочешь мне сделать что-то плохое? Я просто описываю, как себя чувствую!

   И пошатнулась. Хотя вот этого она как раз и не планировала!

   Мгновенно вскочивший Айт вылетел из-за стола и кинулся к ней…

   – Нее-ет! – завопила Ирка, предостерегающе выставляя обе ладони.

   Если издалека оттертая физиономия за вымытую сойдет, то вблизи даже пыль на ушах видна! Она не собирается перед Айтом позориться, особенно на фоне чистенькой аж до хруста Маринки!

   – Я сама! – Ирка решительно промаршировала мимо Айта на другой конец стола.

   Айт нахмурился, недовольно поглядел Ирке вслед, зло покосился на Марину, вернулся и всадил вилку в картофелину так яростно, будто это его личный враг, которому он только что вспорол пузо!

   – Чаю? Фанты? Может, минералки? – Серый и Рудый засуетились вокруг Ирки.

   Сидящий напротив Богдан звучно хмыкнул и неожиданно сочувственно покосился на Айта. Устремленные на вовкулак глаза Айта стали как угли.

   Над краем приоткрытого окна негромко мяукнул кот, заблеяла коза, послышался топот множества ног, и в дверь громко постучали.

   – Гей, хозяева, чи вы дома? – позвал знакомый голос.

   Ирка, радостно взвизгнув, рванула открывать – даже слабость куда-то делась!

   – Здорово-здорово! – вваливаясь в Иркину кухню, прогудел дядька Мыкола. – О, вовкулаче! Повковнику! Сколько лет, сколько зим!

   – Мыкола Змиевич! – поднимаясь старому хортицкому богатырю навстречу, распахнул объятия Ментовский Вовкулака. – Вот это дело! Хорошо, что прибыли! Пане Вук, и вы здесь!

   – Ну и где нам быть, лохматый, если тут дело о контрабанде из нашего мира? Попробовали бы только гады нас не вызвать! – Вук, как всегда больше похожий на уголовника, чем на богатыря, метнул быстрый взгляд в сторону Айта.

   – Федька! Еруслан! – радостно завизжала Ирка, повисая на шеях у двух младших богатырей разом.

   Веснушчатый белобрысый Федька только глупо усмехнулся. Зато Еруслан восторженно закатил глаза и томно выдохнул:

   – А вы все хорошеете, Ирина Симурановна! Вот уж истинная Симарглова кровь – с каждым днем расцветает! Слышите, как мое сердце трепещет? Готов отдать жизнь за поцелуй прекрасной девы! – и тут его взгляд встретился с Айтовым. Черный вертикальный зрачок змея бешено пульсировал, то сужаясь, то снова расширяясь…

   – Гм… Да… Вот, значит, как… – смешался Еруслан. – Но я все равно готов! – отважно объявил он.

   – Шо тут целовать! – возмутился дядька Мыкола. – Вид неи ж кожа та кости остались, бабка тэбэ що, не кормит? Що з тобою таке сталося, Яринка?

   – Ничего особенного, умерла я! Немножко… – усмехнулась Ирка.

   – Оце дило! – вдруг возрадовался дядька Мыкола. – Выходит, чекаем тебя до нашего хортицкого дуба? Може, и вылечишь старика, новых сил дашь, бо що ж мы, що вся Хортица без него? – грустно закончил дядька Мыкола. – А це хто? – глядя поверх головы Маринки, вдруг спросил он.

   – Я робленная Оксаны Тарасовны, Марина, – без обычной дерзости пролепетала Марина, с явным испугом глядя на старого богатыря и с еще большим – на Вука.

   Дядька Мыкола отмахнулся:

   – Та хиба я не знаю? Знаю я вас, робленных, як облупленных, та и хозяек ваших – лыше не знаю, навищо Яринка вас до сэбэ в дом пускае, але ж це ее дило! Оце, оце хто, над твоею головою болтается? Такой соби, що зовсим не немножко, а цилком помер!