Любовь и нежность - Гарлок Дороти - Страница 20

— Тебе будет теплее, если снимешь мокрое платье, — посоветовал Слоун.

Она безучастно смотрела на него, словно не понимала.

— Давай я помогу тебе.

Он подвинулся ближе и стал снимать с нее шаль.

Чериш молчала, потом отвернулась.

— Послушай, — настойчиво сказал он, — платье промокло от снега, снимай его. Мы завернемся в одеяла, прижмемся друг к другу и будем греться — так дотянем до утра.

Девушка отодвинулась.

— Нет! — яростно выпалила она.

— Да! Если мы хотим пережить эту ночь, нам нужно согревать друг друга. — Он сорвал с нее шаль и стал расстегивать платье.

Сначала она молчала. Потом вдруг набросилась на него с кулаками, визжа и плача. Удивительно, как в ней еще оставалось столько сил. Чериш основательно поколотила его, пока он снимал платье.

— Оставь меня в покое! — голос девушки звенел от напряжения. — Не прикасайся ко мне!

Она была почти в истерике. Слоун никак не мог уговорить се. Последовала новая вспышка ярости:

— Я все равно когда-нибудь умру, не сегодня, так завтра. Все, хватит, я измучилась в этой проклятой глуши. Не могу, не могу больше!

Слезы побежали по щекам девушки. Слоун придвинулся поближе и заключил се в свои объятия. Первое же прикосновение лишило ее всякого желания сопротивляться. Теперь Чериш истерично рыдала. Слоун завернул ее в одеяло и поддерживал беспомощное тело, сотрясаемое рыданиями. Ноги и руки девушки были такими холодными, что он испугался, как бы она не отморозила их. Слоун прижал ее хрупкое тело к себе, перевернул девушку на спину и попытался прикрыть собой, чтобы остановить эту жуткую дрожь.

— Прижмись ко мне. Я буду греть тебя.

— Нет! — причитала она. — Я никогда не согреюсь. Никогда!

— Сейчас тебе будет теплее. Потерпи, я обещаю.

Он ощупал ее тело и стал растирать: осторожно прошелся от ее плеча до колена, надеясь и успокоить, и приободрить. Постепенно судорожные рыдания прекратились, и он почувствовал, что девушка расслабилась, затихла. Потом Чериш подняла руку, обвила его шею и уткнулась лицом в теплое плечо. Он поплотнее прижал ее к себе, завернулся в одеяло и стал ждать. Девушка больше не двигалась, не издавала ни звука — она заснула.

Чериш медленно проснулась и прислушалась к спокойному дыханию Слоуна около ее уха. Ее спина прижималась к его груди, голова лежала на его руке, его ноги обвивали ее тело. Ей было тепло и уютно, будто дома в постели. Какое наслаждение! Девушка смутно вспомнила, что случилось накануне, и ей стало стыдно. Руки Слоуна сжались плотнее.

— Тебе тепло? — шепотом спросил он.

— Да! Слоун…

— Мм?

— Прости меня.

— За что?

— Ну, ты знаешь…

— Да забудь об этом, — он вздохнул и прошептал прямо ей на ухо: — Ты поступила правильно. А я уже думал, что в тебе нет ни капли женственности.

— Ты спас мою жизнь, и я благодарна тебе.

— А ты мою — и я тоже благодарю тебя.

Она засмеялась:

— Какие мы глупые!

Он отодвинул ее локон и прильнул губами к нежной шее. Чериш почувствовала, как его рот растянулся в улыбке. Она боялась разрушить очарование этой минуты и поэтому молчала.

Потом спросила:

— У тебя, наверное, замерзла спина?

— Нет, ее греет Браун.

Она, улыбаясь, затаила дыхание. Ее сердце почему-то запрыгало, и Слоун точно чувствовал каждый его удар. Потом у Чериш зазвенело в ушах, ее попеременно то бил озноб, то мучил жар, закружилась голова. Она не знала, как ведет себя возбужденный страстью мужчина, но видела жеребцов в охоте и не сомневалась, что давило ей сзади на ягодицы. Она почувствовала, как сладкое тепло разливается по всему ее телу — от лона, по животу и груди. Теплое, томное ощущение, чувственное желание охватило все ее существо, возбуждение теперь полностью владело ей. Она повернулась к нему.

Чериш была невинна, как молодая лань: она прижалась к Слоуну, повинуясь инстинкту, она потянулась всем существом навстречу его поцелую, приоткрыв дрожащие губы. Его поцелуи не были нежными, они стали жадными и страстными. Время, казалось, остановилось. Он отпустил ее губы, но только затем, чтобы завладеть ими снова. Рука Слоуна заскользила по ее спине, а поцелуй стал еще крепче. Его чресла горели огнем, сметавшим все преграды на своем пути. Чериш вдруг прервала поцелуи и перепуганно отстранилась.

Слоун подавил неистовую дрожь своего желания.

— Ты боишься? — спросил он.

— Я не могу удержаться! — В ее голосе слышалось страдание. — Я очень… хочу… но боюсь!

Чериш запрокинула голову и внимательно поглядела прямо ему в глаза. Слоун прочитал в ее взгляде отчаяние и растущий страх: а вдруг он оттолкнет ее…

Он прижал девушку к себе.

— Я испугал тебя, — голос его вдруг охрип: — Я так давно хотел этого, а ведь для тебя все в первый раз.

И Слоун покрыл лицо девушки нежными поцелуями.

— Ты говоришь, что это прекрасно, — вздохнула Чериш. — А я всегда слышала, что это больно… и грешно. Я, наверное, бесстыжая, если хочу тебя? Я не должна хотеть этого? Скажи мне, Слоун!

Он погладил ее волосы и коснулся ее подбородка губами. Перед тем как ответить, он наградил ее легким поцелуем.

— Почему это должно быть стыдным, любовь моя? Мужчине и женщине быть вместе так же свойственно, как солнцу по утрам всходить на небе. Разве никто никогда не целовал тебя?

— Но не так, как ты.

Он положил руку ей на затылок и привлек голову девушки к себе. Когда их губы слились, он открыл рот и вобрал в себя губы Чериш. Между ними будто прошла искра. Поцелуй длился целую вечность, прежде чем они смогли оторваться друг от друга.

— Мне нравится твой поцелуй, Слоун.

— Но это еще не все, далеко не все, дитя мое.

Чериш почувствовала, как его большое сердце тяжело колотится у самой ее обнаженной груди. Ее волновало трепетание рук, эта сдерживаемая страсть.

— Что же до боли, — его голос охрип, а частое дыхание стало обжигать ухо Чериш, — если твое желание действительно сильно, ты даже не заметишь боли. Возможно, ее просто не будет. Но только в первый раз это бывает мучительно. — Слоун пытался задержать дыхание и потушить пламя страсти, занимавшееся в нем. — Не позволяй, чтобы ужас полностью овладел тобой. Как бы я хотел, чтобы наслаждение, которое испытываю я, почувствовала и ты. Но я и вправду боюсь, что так хорошо в первый раз нам не будет.

Он отвел голову назад и внимательно посмотрел на девушку. Она блаженно улыбалась в своей невинности и смотрела на него доверчивым взором широко раскрытых глаз.

— Это не значит, что ты ничего не почувствуешь. Если не сегодня, так потом. Как и все остальное, с первого раза не всегда все выходит прекрасно. Ты понимаешь меня?

Ее лицо исказилось мукой. Чериш задрожала всем телом и поцеловала Слоуна в щеку вместо ответа.

— Забудь все, что тебе наговорили, — в его голосе слышалась нежность:

— Доверься мне.

Он покрыл ее тело поцелуями и стал ласкать руками, потом снял рубашку. Склонив голову, Слоун целовал прекрасную, упругую грудь, чувствуя, как ее тело становится все напряженнее от каждого его прикосновения.

— Все будет хорошо, сладкая моя. Я люблю тебя, я хочу тебя. Ответь же мне, любимая, ответь. Нам будет хорошо вдвоем, — горячо шептал влюбленный.

Она почувствовала прикосновение его мощного торса. Его руки гладили и ласкали ее грудь, тонкую талию, дошли до бедер. Он зарылся пальцами в нежные волосики, нащупал горячую влажную пещеру и стал изучать ее, пока не добрался до святая святых ее тела.

Все будто покачнулось перед глазами Чериш, и всему виной был этот упорный натиск ее возлюбленного. Она будто погрузилась в омут страсти и потеряла всякую связь с реальностью. Слоун теперь не скрывал своей страсти и сжал ее и жестко и сладостно. Она почувствовала, как его руки приподнимают ее бедра.

Слоун лег на нее и раздвинул ей ноги. Его напряженный член ткнулся ей в бедро и стал осторожно проникать внутрь. Двигаясь медленно, он испытывал неодолимое желание с силой вонзиться в ее нежное тело. Но вот тоненькая преграда, хранившая ее невинность, поддалась и исчезла под напором его грозного оружия. Чериш испустила тихий болезненный стон, но он потонул в страстном поцелуе. А потом они брали и отдавали, дарили друг другу удовольствие без конца. Они были здесь совершенно одни, только россыпи звезд на небе склонялись и светили над их головами. Влюбленные принадлежали и владели друг другом.