Поединок. Выпуск 13 - Высоцкий Сергей Александрович - Страница 75

Ничего нового сообщить он, к большому своему сожалению, не мог. Да, встретились, зашли, посидели. Да, бегал за тортом и шампанским вместе со своей знакомой. Да, не виделись давно. В школе дружили, а после десятого, как это и бывает, начали отдаляться друг от друга. У каждого своя жизнь началась, свои проблемы и заботы. Невзоров поступил в строительный, Вишин — на химфак университета. Монахов вроде прорвался в педагогический, но что-то у него там не получилось. Студентами встречались редко. Потом еще реже. Началась работа, надо было устраивать и свою жизнь, и свою биографию. Нет, с Монаховым тоже очень редко видятся. Разве что случайно, во дворе. Да и интересов общих нет, хотя Слава, безусловно, очень добрый и порядочный человек. Нет, не женат. Как-то не получилось. Сразу после университета увлекся наукой, писал диссертацию, много работал. Просто времени на личную жизнь оставалось слишком мало. Наука, если ею серьезно заниматься, требует от человека очень много.

Что касается пропажи денег у Невзорова, то никаких, даже самых фантастических предположений на этот счет не имеет. Собирался ли Невзоров еще с кем-нибудь встречаться? Вроде нет. Хотя какой-то разговор был. Слава обещал его познакомить с одним мужиком, который может достать все, что угодно. Что именно? Не вслушивался. Когда? Похоже, на следующий день, но с уверенностью говорить трудно.

— Обидно за парня, — сказал Лукоянов. — Приехал отдохнуть, купить что-то, а тут так все вышло.

— Обидно. Но от этого еще никто не умирал. Отдохнут у родителей жены, а за тряпками через год явятся. Какие проблемы?

— Заработать же надо. Восемь с половиной тысяч, не шутка.

— Заработает, никуда не денется. Он же там только этим и занимается. Хотя прекрасно мог бы устроиться и здесь. Строители, как я слышал, всегда в дефиците.

— Может быть, там интереснее?

— Может быть, если бы Глеб возводил за Полярным кругом какой-то объект, которого до него никто еще не строил. А он лепит точно такие же коробки, как в Москве, Рязани или Житомире. Какой может быть интерес? Только денежный.

— Должен же кто-то и там коробки лепить, как вы говорите.

— Безусловно. Это нормальная человеческая работа. Такая же, как везде. Только стоит дороже. Смею надеяться, что я для общества тоже что-то делаю. Однако получаю в несколько раз меньше того же Глеба. Не уверен, что это справедливо. Вопрос остросоциальный. Не случайно о нем так много говорят в последнее время. И не случайно уже намечены конкретные меры по исправлению упущений в стимулировании труда.

— Это верно, — согласился Лукоянов. По проблемам стимулирования он дискуссировать не хотел, понимая, что его оппонент здесь подготовлен гораздо сильнее. Он вздохнул, полистал лежащий на столе паспорт Вишина и стал подписывать повестку. Антон Михайлович вежливо намекнул, что в институте идет борьба за дисциплину и его отсутствие должно быть соответствующим образом оформлено.

— Не волнуйтесь, — сказал Лукоянов. — Все сделаем, как надо.

Он вышел из кабинета с документами Вишина, все оформил и, возвратив их владельцу, попрощался. Антон Вишин отправился разгадывать тайны природы, а старший оперуполномоченный Дмитрий Лукоянов остался один на один с собственными заботами. И не было у него никаких толковых версий. И ключа к разгадке, которым владели знаменитые детективы, тоже не было. Он сидел, смотрел на сиреневый куст за окном и все больше уныло склонялся к мысли, что дело ему попалось совершенно глухое. Из запертой квартиры исчезли деньги. А в квартиру никто не заходил. Правда, мистика. Нет, кто-то заходил. Сами по себе деньги не исчезают, они не сон, не утренний туман. Кто же это был? Еще раз. Из запертой квартиры исчезли... Так можно до бесконечности, до тех пор, пока не начнешь на улице прохожим язык показывать.

Хорошо, что пришел лейтенант Соловьев, юный и розовощекий, в светлой курточке и в прекрасном настроении. Но это у него от молодости и здоровья, а не от добытых фактов. Потому что фактов никаких не было. Вместе с участковым инспектором они тщательно проверили все окружение дома, всех соседей, всех бывших дружков и одноклассников Невзорова, которых, кстати, оказалось совсем немного. И в общем-то, не смогли ни на ком остановиться. Те, кто мог знать о приезде Невзорова, о том, что он держит дома крупную сумму, или хотя бы догадываться об этом, по всем объективным данным и характеристикам не могли пойти на преступление. А те, кто мог совершить кражу, никак не могли знать о деньгах. Последнее обстоятельство Соловьев с участковым проверили особенно тщательно. Эти неутешительные известия лейтенант и принес Лукоянову, чем поверг его еще в большее уныние.

Тут очень кстати Дмитрий вспомнил, что на свидание к нему не явилась по вызову гражданка Кузнецова Марина Борисовна, шестидесятого года рождения, служащая, приятельница Вишина, и очень обрадовался. Лучше какая ни есть работа, чем мучительное разглядывание сиреневого куста. Он придвинул поближе телефонный аппарат и стал энергично накручивать диск.

Очень скоро выяснилось, что Марина Борисовна в бега не ударилась, от органов милиции не скрывается, а спокойно выполняет свои служебные обязанности патентоведа в том же исследовательском институте, где Антон Вишин разгадывает тайны природы. Видимо, действительно у кандидата наук нет времени на личную жизнь. Даже подругу себе нашел, не отходя от стола с пробирками. Правда, их работа в одном учреждении несколько усложняла ситуацию, но Лукоянов решил, что как-нибудь выкрутится. Ему очень хотелось встретиться с гражданкой Кузнецовой. А Соловьеву он поручил выяснить все о человеке, с которым Монахов хотел познакомить Невзорова на следующий день. Почему-то ни тот, ни другой об этом даже не упомянули.

Организовать свидание с глазу на глаз оказалось не таким уж сложным делом. Патентное бюро помещалось не в главном корпусе института, а в небольшой пристройке, прилепившейся у здания склада. Похоже, что самих патентоведов такое географическое местоположение очень устраивало. В трех служебных комнатах царил домашний уют, поддерживаемый заботливыми женскими руками. На подоконниках стояли чайные принадлежности, на одном стуле лежало вязанье, журналы мод валялись на столах вперемешку с реферативными журналами по новым изобретениям.

Местное население встретило Лукоянова приветливо. После невнятного знакомства предложили чаю с вареньем собственного изготовления. Он вежливо отказался и попросил Марину Борисовну уделить ему несколько минут. Кузнецова вспыхнула любопытством, вспышка мгновенно передалась ее коллегам, и десять тысяч невысказанных вопросов, казалось, сгустились до степени осязаемости в крошечном коридорчике пристройки.

— Может быть, выйдем во двор, чтобы не мешать вашим товарищам работать? — предложил Лукоянов и понял, что большей помехи для работы он, если бы и захотел, придумать не смог. Теперь до возвращения Кузнецовой тут и палец о палец никто не ударит.

— Давайте выйдем, — согласилась Кузнецова.

Они устроились на старенькой скамейке, до блеска отполированной многими поколениями кладовщиков и снабженцев.

— Почему, вы не пришли? — строго спросил Лукоянов.

— Куда я должна была прийти? — также строго ответила Марина Борисовна.

— К нам, в милицию, — сказал старший лейтенант и только тут вспомнил, что не представился. Он показал удостоверение и, чтобы сохранить взятый тон, сурово продолжил:

— Мы и повестку вам вчера домой отнесли.

— А меня вчера дома не было.

— Совсем? — почему-то спросил Дмитрий.

— Совсем. У подруги ночевала.

— Ее Тося зовут?

— Мистер Холмс никогда бы не задал такого вопроса даме. И месье Мегрэ тоже. Даже майор Томин, ваш ближайший коллега, и то проявляет иногда признаки джентльменства, — Кузнецова укоризненно покачала головой.

— Что вы, Марина Борисовна, куда мне до них! Это же классики, а я самый простой, извините за выражение, сыщик. Я только стремлюсь к идеалам.

— Это звучит ободряюще. А если серьезно, зачем я вам понадобилась?