Поединок. Выпуск 2 - Агаянц Николай - Страница 57

— Сам не видал, а слухи ползут. Говорят, с неделю назад бой тут недалеко был, на море. Наши германский пароход утопили. И сами вроде подорвались. Кой-кто выплыл, будто партизанят теперь.

— Не вы, случаем? — спросил осторожно одноглазый.

— Может, и мы, — в тон старику ответил Ратников. — Вы скажите, кто старосту шлепнул? Сопоставить все надо, для ясности. Понимаете?

— Хуже фрицев поганых этот староста был, житья не давал, — заговорил одноглазый. — Еще в тридцатом году при раскулачивании на ножах с ним сходились... А немцы пришли — он и кум королю. Показал опять кулацкие клыки. Ну, мы с Устином и решились... А теперь со вчерашнего вечера в овраге вот. Ливень-то ночью прошел какой.

— Прошел. — Ратников поежился, вспомнив прошедшую ночь. — А каратели что?

— Вчерась еще явились. Да дело нашлось поважнее — не до нас было.

— Какое же?

— Посыльного утром послали с сообщением о старосте-то: связи с селом на хуторе нету. Хотели было мы его перехватить, да не поспели.

— Чудаки вы, честное слово! — покачал головой Ратников. — Вы что же, вдвоем воевать собрались? С кольями?

— А что станешь делать? — вздохнул одноглазый. — Припрет, с кулаками полезешь.

— Посыльный-то за полдень вернулся на хутор, не дошел до села, — пояснил Устин. — Вроде, партизаны перехватили. Говорят, убег от них.

— От нас бы не убег! — убежденно сказал одноглазый. — Каратели все же явились, как-то пронюхали. Базарный день вчерась был, молва, должно, докатилась. Ну, сунулись искать партизан, немец-то, что от них сбег, указал место, да уж там, слава богу, никого, только мертвый моряк в шалаше будто. Не из ваших?

— Ну, такая вышла завязка, — подхватил Устин, — тут рот не разевай. В одночасье свернулись мы с Егором — и в лес. Может, гадаем, партизан встретим.

— Про полуостров ничего не слыхали? — спросил Быков. — Моряки там у Волчьей балки прорвались. А?

— Э-э, милый, до него, до твово полуострова, больше ста верст сушей. Глушь-то какая, разве услышишь...

— Вот что, мужики. — Ратников помолчал, сопоставляя услышанное от них с тем, что произошло за последнюю неделю, за последние сутки и здесь, на побережье, и с горечью понял, что никаких партизан-моряков в этих краях нет и не могло быть. Кроме них самих. Судя по всему, об этом думал в эту минуту и сразу же помрачневший Быков. Значит, рассуждал Ратников, рассчитывать надо только на себя. — Вот что, мужики, — сказал он, внимательно оглядывая их. — Я понимаю так: возврата вам на хутор нет, и дорога у вас одна — к партизанам.

— Нету, нету другой дороги, товарищ! — заволновался одноглазый Егор. — Укажи ее, подмогни.

— А что Устин скажет?

— Что ж, тут куда ни кинь — везде клин.

— Тогда так, — у Ратникова моментально созрел план, он тут же стал прикидывать, насколько возможно его осуществить, но четкого ответа не было, да сразу и не могло быть. Ясно было пока только главное — тут не оставалось никаких сомнений. — Места вам знакомые. Хуторов много здесь?

— Есть маленько. Раскиданы верст на десять — пятнадцать друг от дружки. Ну и еще кроме Семеновского три больших села в округе.

— А у Семеновского вчерашним вечером не ваши, случаем, пошумели? — спросил Егор. — Слушок докатился, будто немцев там пощипали малость.

— Наши, — Ратников переглянулся с Быковым.

— Выходит, силенки есть? — Устин, приободрившись, посмотрел на него. — Значит, вы из тех, что пароход потопили?

— Значит, так, батя, — ответил Быков.

— Много вас? — Егор одобрительно поглядывал единственным глазом на трофейные автоматы в руках Ратникова и Быкова, кивнул на тот, третий, что висел еще у Быкова за спиной: — Не одолжите ненароком? Все одно лишний.

— С этим пока погоди, — остановил его Ратников. — Будет и оружие, все будет.

— Пиши в свой отряд! — твердо сказал Егор. — Пиши и к делу пристраивай.

— А дело вот какое. На хуторе вас уже хватились. Видите, какой аврал там идет? Может, это и лучше: немцы поняли, что старосту ухлопали вы, других не станут карать. А вас — ищи-свищи.

— Станут, — тяжело вздохнул Устин. — Пойди мы сейчас с Егором, дайся им в руки — все одно станут.

— Дело сделано — не поправишь, — сказал Ратников. — Уходите подальше от побережья, в глушь, надежное место подберите. Есть на примете?

— Лучше Соленого озера не подобрать, — сразу же определил Егор. — Зверь не проползет, такая чащоба. Верст двенадцать отсюда.

— Вот и хорошо. Идите туда и умно так, не нахрапом, дайте знать на хутора, что, мол, партизанский отряд есть, действует уже. Кто не может неволю терпеть, лютый на немца, кто за нашу власть советскую сражаться хочет, пускай идет к нам, на Соленое. Поняли?

— Чего ж не понять? — согласился Устин. — Только ничего ведь нету. А людям что говорить: какой отряд, кто командир? Спросят ведь.

— Спросят, — подтвердил Ратников. — Отряд, говорите, небольшой пока, будет расти, оружия, сами видите, немного есть. Еще добудем. Укрепимся, наберем силу, с Большой землей связь наладим. Оттуда помогут. А главное, фрицев лупить здесь, в тылу будем, чтобы под ногами у них горело.

— Святое дело толкуешь. Ну, а командир-то кто?

— Скажешь: командир отряда — моряк, по кличке «Старшой», — ответил Быков, взглянув на Ратникова.

— Это ты, что ли? Или он?

— Там разберемся. Скажи-ка, как до этого Соленого добраться?

— От моря ровнехонько на север, — пояснил Егор. — Вот оврагом вглубь, выйдете из него и не сворачивай, напропалую дуй. Отщелкаете двенадцать верст — и дома. Большое озеро, богатое, вода только малость солоноватая, оттого и прозвище — Соленое.

— Вот и условились обо всем, — сказал Ратников. — Прямо сейчас и идите. Только осторожнее: немцы из Семеновского облаву наверняка выслали — не напоритесь. Вчера мы их потревожили — искать будут.

— Когда сами-то на озеро явитесь?

— Завтра, должно. Приведем кой-кого еще из наших.

— Вот и добре. Свистните трижды, встретим.

— Ну, счастливо, мужики. Идите, народ поднимайте. Скоро увидимся.

— И то пора. Не ровен час, — заторопился Устин.

Оба они тепло и с надеждой пожали руки Ратникову с Быковым, попросили особо не задерживаться. Егор с завистью посмотрел еще раз на лишний автомат за спиной у Быкова, и они, поклонившись в сторону хутора, неслышно скрылись в зарослях.

— Значит, мы и есть партизаны, старшой, в этих краях? — сказал Быков, наблюдая за хутором.

— Значит, мы, боцман. Пока, выходит, одни. А раз так, план наш меняется. — Ратников тоже не отрывал глаз от хутора. — Наших здесь нет, и нет смысла нам метаться между хутором и селом: кроме немцев, никто нас не слышит. По-моему, надо уходить на Соленое озеро, сколачивать отряд. Мужики поддержат. Хорошее дело, боцман, затеять можно. С размахом.

— Есть смысл, — согласился Быков. — А с хутором как? Уйти, что ли, бросить все? Они же сами на мушку просятся. Поле голое перед нами, полезут — хорошая встреча произойдет.

— И все-таки лучше уйти незаметно, — с сожалением вздохнул Ратников. — Сядут на хвост, не уйдешь. Если бы налегке, еще ведь Маша со шкипером.

С хутора между тем доносились тревожные женские голоса.

Немцы с автоматами на изготовку охватывали кольцом толпу.

— Кажется, пожар затевают, — сказал Быков. — Гляди!

К ближней хате под соломенной крышей, отделившись от кольца автоматчиков, не спеша направился солдат с факелом в руке. Толпа, словно бы еще не веря в происходящее, замерев, следила за ним. Отсюда пламя было едва приметно в ярком солнечном свете. Солдату оставалось не больше десяти шагов. Толпа опять заволновалась, заголосила.

— Что делают, а? — взвинтился Быков. — Нет, ты видишь, что эти сволочи хотят сделать!

И вдруг сзади затрещали кусты, раздался за спиной приглушенный выкрик Устина:

— Милые, родные, не дайте! Снимите паразита!

Устин подбежал, упал рядом с Быковым, взмолился:

— Вовек не забуду! Кровная хата... Не дай запалить, не дай!

— Ты что, старик, очумел? — обернулся Ратников. — Засекут, все пропадем!