Человек семьи - Мур Робин - Страница 101

– Пат, я хочу, чтобы ты отказался от выборной кампании. Я хочу, чтобы ты это бросил. Это Божье наказание, и ты прекрасно знаешь, за что.

– Мы поговорим об этом позже, золотце, – мягко ответил Пат.

– Мы будем говорить об этом сейчас, сейчас, сукин ты сын. Господи, прости. Я сама не знаю, что говорю. Ты это бросишь? Слышишь? Я требую, чтобы ты бросил!

Отец Рэй сделал ненавязчивый жест, и ждавшая в углу сестра подошла со стаканом воды и таблетками. Сэм взял у нее пластмассовый стакан и таблетки и сказал:

– Прими это, дорогая. Мы поговорим потом. Ты очень расстроена, и Богу известно, что ты имеешь на это право.

Приблизившись, Пат попытался ее обнять.

– Держись от меня подальше, подонок! – завизжала она. – Подальше. Я убью тебя, клянусь, если приблизишься. Я убью тебя!

Уинберг нервно огляделся, чтобы посмотреть, не слышит ли их кто-нибудь, но кроме бортпроводницы и медсестры в комнате никого не было. Отведя их в сторону, он объяснил, что Констанца в истерике и временном помрачении ума из-за смерти сына, обе понимающе кивали. Констанца рассеянно, не сознавая, что делает, проглотила таблетки. Она повернулась к отцу Рэю.

– Это наказание свыше. Не так ли? Вы должны знать.

Отец Рэй мягко похлопал ее по плечу:

– Это не наказание. Ты – самая лучшая женщина в мире, и Пат – чудесный человек. Господь идет своими путями. Для этого ребенка, может быть, так было лучше всего. Я уверен, что он счастливее там, где сейчас находится.

Глаза Констанцы, уже остекленевшие от сильного лекарства, холодно глядели на отца Рэя.

– Вы так и должны были сказать, не так ли? Да, именно это вы и должны были сказать. Вы – один из них. Вы работаете не на Господа. Вы работаете на них.

Но отец Рэй будто бы не слышал ее:

– Все в порядке, дитя мое. Все в порядке. Господь с нами. Он за нами присмотрит. Я сам прочитал отходные молитвы, и я знаю, что Себастьян сейчас с Господом в раю.

Глаза Конни уже отупели, плечи опустились от шока, усталости и таблеток. Уинберг все устроил так, что сотрудник ирландской авиакомпании провел их через заднюю дверь, поэтому они избежали ждавших у мест таможенного досмотра репортеров.

– Не беспокойтесь, сэр, – сказал служащий авиакомпании. – Я заберу ваш багаж и пришлю его вам на дом. Нет смысла проходить все эти формальности, когда вы в такой беде.

Лимузин Сэма ждал снаружи; за рулем был младший брат Томми – после смерти брата Сэма возил он. Констанца вяло, почти бессознательно, откинулась назад. Пат, сев рядом с ней, попытался взять ее за руку, но даже в таком полусознательном состоянии она оттолкнула его, и он уступил место Сэму, который взял ее за руку. Тяжелая машина ровно двинулась к Ривердейлу. Уинберг сидел на откидном сиденье напротив Пата. Уголком глаза следя за спящей Констанцей, Пат шепотом спросил:

– Как это может повлиять на дела – на выборы?

Уинберг пожал плечами.

– Думаю, это тебе не может повредить. К тебе отнесутся с большим сочувствием. Кто сможет сделать пакость тому, кто пережил то, что ты пережил?

– Ну, – вздохнул Пат, – говоря словами отца Рэя, Господь идет таинственными путями.

Глава 6

По мере того как приближалась осень, Пат сосредоточил свои усилия на других городах. Он по сути дела был городским кандидатом, но не только от Нью-Йорка. Большие группы малых национальностей – итальянцев, поляков, евреев и ирландцев – проживали и в других мегаполисах штата – в Буффало, Сиракузах, Трое, Олбани, Рочестере. В процессе роста эти города тоже испытывали проблемы с преступностью и перенаселенностью.

Отношение голосов сельских жителей и фермеров к голосам остальных избирателей было небольшим – около пятнадцати процентов, но бороться за эти голоса было трудно и дорого. Пат решил здесь ограничиться обычным процентом, рассчитывая на то, что в результате его многочисленных выступлений по телевидению у него появятся дополнительные сторонники, и, приезжая в разные места, он устраивал мероприятия по опробованию национальных блюд. С озабоченным видом Пат посещал разрушенные и выжженные синагоги в Ист-сайде и обещал, что против этого вандализма будут приняты законы, а также гарантировал выделение средств на реконструкцию.

Пат вовремя перебежал к демократам, так как после Уотергейтского дела многие были решительно настроены против республиканцев. Опрос в Нью-Джерси выявил рекордное превосходство демократов. Хотя противник Пата избегал открыто поддерживать Никсона, он не мог его отвергать, к тому же он был запутан в делах, оставленных ему Рокфеллером, при котором четыре раза избирался на пост помощника губернатора. Без сильной личности и отточенной платформы Рокфеллера его помощник оказался легко уязвимым.

Пат подчеркивал, что губернаторская программа борьбы с наркотиками стоила государству более миллиарда долларов, но большой пользы не принесла. Из-за этой программы люди умирали чаще, чем от героина, объем перевозок наркотиков стал таким, каким никогда не был.

При Рокфеллере бюджет штата увеличился в четыре раза, достигнув восьми миллионов семисот пятидесяти тысяч долларов. Налоги возросли в пять раз. Многие из них ударили по бедным и средним слоям, например, четырехпроцентный налог на продажу, увеличение налога на сигареты с трех до пятнадцати центов, налога на бензин с четырех до восьми центов.

В бедных районах Пат издевался над кампанией губернатора против мошенничества в социальной сфере. Он подчеркивал целостность своей программы и свой опыт, а замечания соперника он интерпретировал как нападки на его итальянское происхождение.

– Бедному некомпетентному человеку нетрудно оказаться избранным, сидя на хвосте богатого некомпетентного человека, который может потратить на избирательную кампанию шесть-семь миллионов долларов. Несмотря на эту кучу денег, губернатору приходилось укреплять свое положение, платя два миллиона долларов в год государственным чиновникам, которые никогда и не появлялись в своих офисах, – говорил Пат в своих речах.

Выступая в районах, контролируемых гангстерами, Пат рисковал заявлять, что почетным членом Губернаторского клуба – избранной группы жертвователей, собравших для республиканцев два миллиона долларов, – был не кто иной, как Антонио Маглиокко – известный член Семьи Коломбо.

– Что же касается губернаторской кампании против организованной преступности, – вещал Пат с трибуны, – то позвольте мне напомнить, что в том же Губернаторском клубе вместе с известным гангстером были такие признанные борцы против преступности, как бывший министр юстиции США Норт Сеймур, член Государственной следственной комиссии Джон Райан, директор Системы расследований и идентификации Роберт Галлати и администратор Отдела криминальной юстиции Арчибальд Муррей. Вы можете себе представить, какие пикники они устраивали на лужайках в поместье губернатора в Покантико Хиллз? Как они обнимались, пили мартини с Джо Маглиокко?

Атакуя Маглиокко, Пат убивал двух зайцев. Он разрушал образ губернатора, а через него и нового кандидата от республиканцев и в то же время ослаблял Семью Гамбино.

Серьезной проблемой в тот год была галопирующая инфляция.

– Что делали республиканцы с инфляцией в этом штате? С растущими ценами на еду, бензин, платой за квартиру? Они делали все, чтобы уничтожить контроль за квартплатой, поддерживали рост цен на еду и бензин, но обещали вам создать комиссию, оплачиваемую из вашего кармана, избиратели, чтобы исследовать проблемы, созданные инфляцией. Они обещали это полтора года назад! И мы все еще ждем! – обличал республиканцев Пат.

– Вот что республиканцы сделали с вами, избиратели, за четыре срока правления миллионера. И что они оставляют после себя? Ерунду стоимостью в миллиард долларов – монумент Молл! Его строительство раньше оценивалось в двести пятьдесят миллионов. Теперь же он будет стоить налогоплательщикам полтора миллиарда и никому не принесет пользы. И республиканцы говорят, что этот проект будет полезен жителям Олбани. Смешно! Чтобы его построить, они выселили триста семей и планировали переселить еще девятьсот семей, а потом бросили это дело. Вот как республиканцы заботятся о простых людях, – убеждал Пат избирателей в Олбани.