За час до рассвета - Колос Иван Андреевич - Страница 5

– Ну вот и хорошо, договорились! Когда в следующий раз подойдешь к комендатуре, крикни часовым: «Кинд!» – и они тебя сразу пропустят…

Немец проводил Олю к выходу. Увидев Зустеля, часовые тут же расступились, разведчица вышла на улицу и быстро зашагала к своему дому. Ее неотступно преследовала мысль: сейчас вдогонку пошлют автоматную очередь – и все… Они так часто делали… Нет, тихо… Вот и поворот. Осталась жива! Как только повернула за угол, пустилась бежать.

Ночью она пришла к нам в лагерь, рассказала, как прошла встреча с гебитскомиссаром. Договорились, что она вернется в город, а мы на рассвете вышлем на окраину группу партизан: пусть постреляют, создадут видимость налета.

К рассвету восемнадцать конников подъехали к городу, спешились, сняли немецкую заставу и открыли такой огонь, что гитлеровцы в панике подняли весь гарнизон. Оля пошла к гебитскомиссару. Подбегая к комендатуре, крикнула: «Кинд!» Солдаты тут же расступились. Влетела, запыхавшись, делая вид, что долго бежала.

– Ну что? – вскинулся Зустель.

– Партизаны!

– Да, да, – немец явно нервничал, – я уже знаю. Мне сообщили из гарнизона…

Он ходил по кабинету, бледный, расстроенный.

– А ты их видела? – вдруг спросил Зустель.

– Нет, – ответила Оля, – только на расстоянии. Как крикнули, что партизаны, я тут же бегом к вам…

– Ну хорошо, хорошо, – промямлил немец, – но в следующий раз, когда появятся партизаны, ты не беги ко мне, не сообщай. Пускай они тебя задержат…

Оля сразу насторожилась.

– Да, задержат… А ты постарайся связаться с их командиром. Скажи, что я хочу с ним встретиться… Только об этом никому ни слова… Надеюсь на тебя.

Оля не ожидала такого поворота, но не растерялась:

– О, господин Зустель, попадаться им в руки!..

Беседа протекала бурно. В конце концов Оля согласилась:

– Ну хорошо, если встречу, попробую… Только и вы дайте слово, что выручите меня.

– Обязательно выручим! Слово офицера!

Когда Саевич рассказала нам об этом разговоре, мы долго гадали: что за трюк?

Я стал припоминать, были ли подобные случаи в моей разведывательной практике.

В 1942 году приходил к нам на встречу лейтенант немецкой армии. Два солдата перешли добровольно, хорошо воевали вместе с нами, потом были отправлены в партизанский штаб соединения. Один обер-лейтенант, эсэсовец, в начале сорок третьего года перешел к нам. Оказался провокатором: на лагерь напало до тысячи эсэсовцев. Целую неделю нас преследовали, еле скрылись. А что если и этот Зустель просит о встрече с целью провокации и за ним придут сотни эсэсовцев, бронетранспортеры… Мы понесем напрасные потери. Но ведь если Зустель приедет на встречу, то будет в наших руках. Стоит рискнуть. Офицер, гебитскомиссар, только что прибыл из Берлина… Для разведки объект несомненно интересный.

Я снова запрашиваю Центр и снова получаю приказ: «Работайте!»

Принимаем решение: встретиться с Зустелем.

Утром партизаны выедут на опушку леса, откроют огонь. А в это время Оля побежит к гебитскомиссару, скажет, что встретилась с командиром и что командир согласен на встречу.

Так и сделали.

…Тяжело дыша, Оля стоит перед Зустелем.

– Что, партизаны? – спрашивает он. – Много их?

– Много… – отвечает Оля.

В это время, как бы в подтверждение ее слов, раздаются выстрелы.

– С командиром встретилась?

– Встретилась! Так перепугалась, думала, уж не вернусь…

– Как это было?

– Когда крикнули, что на улице партизаны, я выбежала со двора… В это время, как из-под земли, передо мной четыре человека! Наставили автоматы: «Руки вверх!» Я подняла… Один подошел, говорит: «Ты куда, красавица, собралась? Сообщать о нас?..» Я говорю: «Да нет! Я просто испугалась, убежать хотела…» Вижу, подходят еще трое – автоматы на плече. Разговорились. Тогда я спросила: «Кто из вас командир?» Один как крикнет: «А мы все командиры!» Я говорю: «Чего же вы кричите?» – «А кого нам здесь бояться? Мы здесь хозяева!»

– Просьбу мою передала? – нетерпеливо перебивает разведчицу Зустель.

– Передала…

– Ну и что?

– А один из них сказал: «Пожалуйста, гарантируем полную безопасность. Послезавтра в двенадцать часов дня. Пусть едет по грунтовой дороге в сторону Пинска. Там, в восьми километрах от города, урочище есть. Командир будет ждать…»

Зустель, как показалось Оле, смутился, еще быстрее заходил по кабинету, затем резко остановился.

– Ехать или нет?

– Конечно, ехать!

– Поеду! А тебя попрошу: ты наведайся сюда дня через два-три… Если партизаны убьют меня, будешь хоть знать, где я погиб…

– Хорошо.

– Но никому ни слова! Здесь я скажу, что еду на прогулку.

Мы начали готовиться к операции. Продумали ее до мельчайших деталей. В ней принимала участие почти вся наша Лельчицкая партизанская бригада.

Я приехал к месту встречи немного раньше. Со мной был мой ординарец Сашка Рябцев. На мне папаха, кожанка, маузер, бинокль.

Признаюсь, я сильно волновался. Было из-за чего. Мне случалось допрашивать пленных, но вести дипломатические переговоры еще ни разу не довелось.

Сашка как будто подслушал мои мысли.

– А может, товарищ командир, соорудим шалаш? Вам сподручнее будет разговаривать с этим гебитсом!

Идея Саши всем понравилась.

Пока партизаны строили шалаш, я проверил, как действуют наши «глаза и уши». По левую сторону от грунтовой дороги расположились тридцать автоматчиков, по правую – столько же. За дорогой в лесу замаскировался отряд Семена Шукаловича – двести человек. К месту встречи двигались еще два отряда. Я послал ординарца к командирам этих отрядов ускорить марш, занять исходные позиции и ждать дальнейших распоряжений. Если Зустель едет с целью провокации и гитлеровцы двинутся на нас, завяжется бой. Если шестидесяти автоматчиков и бойцов отряда Шукаловича окажется мало, в дело можно будет ввести и запасные два отряда. Таким образом мы застраховали себя от всяких неожиданностей.

Оставалось тридцать минут до назначенного времени. С большой сосны наблюдал за дорогой часовой.

Семен Шукалович извлек из кармана пачку папирос. Я удивился:

– Папиросы?

Это была пожелтевшая пачка «Красной Звезды» еще довоенного времени. Ребята знали, что я не курю. Но чтобы угостить нашего гебитскомиссара, они высушили отсыревшую пачку у костра и передали для меня Шукаловичу.

Я взял папиросы и жестом подал команду: «По местам!»

Все заняли свои места, а Сашка растерянно посмотрел на меня и спросил:

– А мне, товарищ командир, где находиться?

– Вот здесь, рядом… Держи нас в поле зрения.

– Понял, Михаил Петрович!

– Если ты будешь нужен, я подниму указательный палец, и ты тут как тут! Понятно?

– Понятно!

Все разошлись. Прошло томительных десять – пятнадцать минут. Вдруг сигнал наблюдающего: едет…

Вижу – на повороте дороги показался гитлеровец верхом на пегой лошади. Седло из красной кожи, фуражка новенькая, блестит. Подтянутый такой. Подъехал, остановился, соскочил с лошади, пристукнул каблуками:

– Я хочу видеть командира.

– Я командир.

Он недоверчиво осмотрел меня с ног до головы. Уже после того как мы разговорились, он признался, что кто-то сказал ему, что командир партизан – генерал и с бородой. Он и ожидал встретить генерала. А у меня тогда еще и бороды-то не было.

Мы зашли в шалаш. Он осмотрелся, снял фуражку. Тут же полез в карман, вынул сигареты, стал распечатывать. Я достал свою «Красную Звезду». Он угощает меня сигаретами, я его – рыжими папиросами.

Когда закурили, я спросил:

– Господин гебитскомиссар, что вас привело к нам?

Он, явно волнуясь, встал с чурбака, на котором сидел, вновь сел и ответил:

– Понимаю ваш вопрос… Конечно, странно, что я, офицер, гебитскомиссар, и вот здесь… с вами… Дело в том, что мой отец и я, когда Гитлер пришел к власти в тридцать третьем году, понимали, что он приведет Германию к катастрофе. Так и получилось. Мы ненавидим его, никогда не доверяли ему…