Во имя рейтинга - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 39

— Я тебя не задержу, ответь только на один вопрос. Как давно мы зовем Энея Мачо?

— С самого начала, — обалдело сказал Макс. — Ты сам придумал эту кличку, потому что он похож на актера из этих старых фильмов. Как его? Бандерас? Ну что-то в этом роде. А что, Дэн?

— Ничего, проверяю одну теорию. Ни пуха.

— К черту и сыну его Биллу.

Существует ли хоть мизерный шанс, что и в такую минуту Макс способен меня разыгрывать? И если это мистификация с целью заставить меня усомниться в собственном рассудке, то сколько человек ее поддерживает?

Учитывая, что кто-то поработал с моим компьютером, мистификация должна быть хорошо организована. А смысл?

Я запер кабинет на ключ, немного постоял в коридоре, вспоминая, с какой стороны тут лифт, спустился на четыре этажа и вошел в звукозаписывающую студию. Звукорежиссер с ассистентом сначала приветственно махнули мне, а потом принялись изображать мельницы, стараясь дать мне понять, чтобы я сваливал. Я всем своим видом выказал готовность молчать, дождался конца эпизода, после чего подозвал статиста, озвучивающего Энея.

Слишком мелкая сошка, чтобы Макс посвящал его в свои хохмы.

— Знаешь меня?

— Вы — большая шишка в проекте.

— Вот именно. Отвечай на мои вопросы. Ты давно работаешь здесь?

— С самого начала.

— Как зовут твоего персонажа?

— Эней, сын Анхиса.

— Кличка?

— Мачо. — У статиста был вид человека, разговаривающего с дебилом. Правда, с дебилом, который занимает более высокий пост и может здорово осложнить тебе жизнь, поэтому ему стараются не показывать, что он дебил.

— Свободен, — сказал я и вернулся в свой кабинет.

Убрал с экрана список персонажей, вышел в Интернет на сайт Географического сообщества и вызвал карту мира.

Вот так и становятся сумасшедшими.

Вот Европа, вот характерный сапог, вот…

Окурок выпал у меня изо рта.

Италии на карте не было.

Полковник Трэвис

— Троя покорялась врагу лишь один раз, — сказал Гектор, — И этим врагом был ахеец. Мы не стыдимся этого поражения, ведь мы склонились тогда перед самим Гераклом.

— Гераклу помогал эффект внезапности. — Этот герой успел отличиться везде. — У него с собой не было столько людей, сколько у Агамемнона.

— Геракл не занимал и не грабил Трою, — сказал Гектор. — У него были проблемы с тогдашним правителем города, моим дедом Лаомедонтом, и, убив его, Геракл сразу покинул побережье. Агамемнон — не Геракл.

— Гераклов в мире вообще не осталось.

Шаги. Молчание.

— Мы проиграем, — сказал Гектор. — Наш единственный шанс затянуть войну и выиграть хоть какое-то время для наших семей — остаться в Трое, охраняя стены. Но отец настаивает, чтобы мы бились в поле. Эта дорога ведет в Аид.

— Кто из вас руководит войском?

— Он правитель города и мой басилей.

— Ты ведешь эту войну, Гектор.

— Твои речи смущают мой разум, чужеземец.

— Реши, что для тебя важнее, лавагет.

Выбор между честью и долгом — самый суровый выбор, который вы можете предложить настоящему мужчине.

Что бы он ни выбрал, он все равно поступится частью своей жизни, потеряет частичку своей личности. Главное в этой ситуации — четко понимать, что именно ты теряешь и насколько ценно то, что ты приобретешь.

Молчание. Шаги.

Что я делаю? Какого черта я набиваюсь Гектору в советчики? Что я ему советую?

Может быть, мне уже не стоит возвращаться назад и попытаться получить ахейское гражданство? Ведь мои речи ведут к изменению истории.

Хотя Дэн и утверждает, что нарушить «принцип бабочки» невозможно.

Молчание. Шаги.

Мы встретили похоронную команду. Не знаю чью. Наверное, троянскую, потому что с большим изумлением они смотрели на моего спутника. Полагаю, что ахейцы пялились бы на меня.

— Мой брат Гелен тоже пророк, — сказал Гектор, — Но в отличие от Кассандры он предсказывает верно. Своим даром он пользуется редко, однако его пророчества всегда сбываются. Он не видит ближайшее будущее и не видит падение Трои, но он говорит, что через двадцать лет на этом месте не будет никакого города.

— В этом они с Кассандрой схожи.

— Иногда я думаю, что мы все слепы, лишь моя сестра видит правду. Но я не хочу этому верить.

— Я вообще не верю пророкам.

— Зря, — сказал выходящий из воздуха Гермес. Змеи извивались и шипели на его кадуцее. — Иногда и пророки говорят правду.

— Радуйся, Гермий.

— Погуляй один, лавагет.

Гектор пожал плечами и свернул в сторону.

— Я был неправ, — сказал Гермес.

— Бывает. Даже с богами.

— Я ошибся в своих расчетах. Арес не выйдет в поле, пока там не будет тебя.

— Может, стоит оставить эту войну людям?

— Нет, — сказал Гермес. — Ты не понимаешь сути происходящего.

— Значит, ты не старался мне ее объяснить.

— Боги не объясняют свои решения обычным смертным.

— Тогда не ожидай, что смертный пойдет тебе навстречу.

— Ты дерзок, Алекс, — сказал Гермес. — Мне это нравится.

Гектор свернул за наваленный из трупов курган и пропал из виду.

— Перед тобой стоит сложная задача, — сказал Гермес. — Выйти в поле, чтобы мой воинственный брат принял участие в битве на стороне троянцев, и при этом не дать ему себя убить. Пока ты будешь жив, Арес будет на стороне Трои. Но, как только ты умрешь, он сразу же повернется против нее.

— Непостоянный он какой-то, — сказал я. — Как флюгер. Не пойму только одного. В чем здесь твоя выгода?

— Ты не веришь в мой альтруизм?

— Прости.

— Правильно делаешь. Но это не только мой интерес, и я не могу сейчас говорить о нем. — Он указал кадуцеем на собирающиеся в небе облака. — Побеседуем позже. Я сам тебя найду.

— Поторопись, — сказал я. — Я не люблю загадок.

Гермий сделал шаг и растаял в воздухе. Интересно, как это у него получается?

Дэн

На карте вместо Италии была Рутулия.

Нелепое название для страны.

Я расхохотался, с тревогой уловив в собственном смехе истерические нотки.

Рутулия! Почему бы нет?

Когда в итоге долгих странствий Эней Основатель высадился на гостеприимный итальянский берег, там обитало племя рутулов. Война между рутулами и остатками троянцев была неизбежна, и тогда вождь рутулов предложил Анхисиду поединок, победитель которого получал все права на землю, а проигравший уходил.

Эней принял вызов на поединок и выиграл его.

Рутулы ушли, а Эней основал город, ставший предтечей Рима.

И стала Италия.

Которая теперь есть Рутулия.

Этому могло быть много объяснений. Во-первых, вождь рутулов убил Энея и рутулы вытеснили троянцев со своих земель по праву победителей. Во-вторых, Эней мог утонуть во время своих странствий. Он мог остаться в Эпире У Гелена Приамида. Он мог жениться на Дидоне и остаться в Карфагене. Была сотня причин, по которым Эней мог не добраться до итальянского берега.

Но причин, связанных с Троянской войной, было только две.

Эней не смог пережить войну и вообще не отправился в свое долгое плавание.

Или, что уж совсем невероятно, троянцы выиграли войну и Энею не было нужды никуда плыть.

Интересно, а показания Гомера тоже изменились? И если так, то в какую сторону?

Ага…

Из текста «Одиссеи» Эней выпал, но троянцы войну проиграли. Наскоро пробежав глазами «Илиаду» — а это было достаточно непросто — я обнаружил, что Анхисид был сражен Ахиллесом в тот же день, что и Гектор. Несколькими минутами ранее.

Но почему?

Потому что Эней взял над ним верх и сбросил со стены? Нет, вряд ли.

Почему история изменилась?

Почему я знаю, что она изменилась, а больше никто не знает? Если Италии не было изначально, откуда в моем мозгу взялось это слово?

Пришла пора прочистить мозг электрошоком.

Я вызвал поисковую программу и ввел в строку слово «Энеида».

Программа выдала ноль ссылок.

Вергилий.