Колдун из клана Смерти - Турчанинова Наталья Владимировна - Страница 67

67

Едва стемнело, вриколакос отвез ее к особняку Александра.

Паула сидела в «ламборджини», чувствуя, как ее душа медленно леденеет. Она будто оцепенела, не ощущая ни боли, ни отчаяния. Только где-то на грани сознания сохранялась крошечная надежда на то, что все увиденное — всего лишь дневной бред, и маэстро ждет ее, как всегда, в кабинете с испанским пейзажем за окном.

Машина остановилась возле кованой ограды. Словен открыл дверцу, помогая девушке выбраться. Ветер осторожно перебирал волосы на ее непокрытой голове и холодил щеки.

Паула бежала по узкой дорожке, ведущей от калитки в глубину сада. За спиной негромко поскрипывал наст под ногами вриколакоса.

Вот, слева, несколько ледяных скульптур. Они переливались под светом фонарей, словно вырезанные из огромных кусков хрусталя. Миниатюрный дворец, раскидистый дуб — точная копия дерева, стоящего рядом, лебедь… За густыми кустами жасмина — широкая чаша выключенного на зиму фонтана.

Тропинка свернула, показались белые колонны одного из портиков. Фэри остановилась, собираясь с силами, чтобы сделать следующий шаг…

Статуи смотрели на нее слепыми мраморными глазами. На их тела падали кружевные тени ветвей. Бархатная темнота укрыла сугробы. Темное небо искрилось волшебными ночными огнями, и нимфа в венце из сверкающих звезд над головой казалась царственно прекрасной.

Паула медленно опустилась на колени у ее ног.

Тонкий слой пепла не разметал ветер, и не засыпала пороша. Девушка протянула руку, касаясь пальцами серых хлопьев, таких же холодных, как снег. В ее голове звенела одна-единственная мысль: «Кто?.. Кто убил его?»

— Я ничего не чувствую, — произнес Словен, тихой тенью вставший рядом.

Прошло много времени. Вокруг уже несколько минут звучали встревоженные голоса, испуганные вопросы, гневные возгласы. Вскрики, громкий шепот, несколько всхлипов. И только Паула, никого не замечая, молча продолжала смотреть сухими глазами на то, что осталось от учителя.

«Он защищал всех нас, а себя — не смог. Его некому было защитить». В ее судорожно сжатом кулаке, обжигая кожу, таял снег, смешанный с пеплом. Фэри казалось, что горе отнимает у нее голос и мысли, все ниже пригибает к земле. Непосильная ноша для ее плеч. Она не знала, не могла подумать, что Александр занимал так много места в душе. Без маэстро там осталась одна пустота и крошечная искорка отчаяния, теряющаяся в ней.

За спиной послышались торопливые шаги. Кто-то шел, расталкивая всех, попадающихся на пути. Остановился возле девушки, схватил за плечи, рывком поднял и крепко прижал к себе.

— Паула, тебе не нужно здесь быть, — произнес над ухом знакомый, хрипловатый голос. — Пойдем.

«Гемран», — устало подумала фэри. Она нетерпеливо шевельнула плечами, чтобы освободиться, но музыкант не выпускал, продолжая настойчиво тянуть за собой. И она сама не заметила, как позволила увести себя. Все дальше и дальше от белых статуй, с ледяным равнодушием взирающих на пепел у своих постаментов.

Глава 26

Судья

Родственники это всего лишь скучнейшая группа людей, которые не имеют даже отдаленного представления о том, как нужно жить и ни малейшего чутья насчет того, когда нужно умирать.

Оскар Уайльд. Как важно быть серьезным. 21 января Дарэл Даханавар

Меня разбудил громкий тревожный голос.

— Дарэл. Проснись! Дарэл!

Я открыл глаза и увидел испуганное, бледное лицо Виттории.

— Что случилось?

— Отец! Ему плохо! Он зовет тебя… Пожалуйста, скорее!

Ревенант лежал на диване в кабинете. Рубашка на его груди была распахнута, кожа покрыта липким потом, вокруг глаз выступили черные круги, дыхание со свистом вырывалось из перекошенного рта. В воздухе плавал густой запах валокордина. Отголосок чужой боли рванул мою грудь, но я тут же отключился от нее. Сердечный приступ.

— Скорую уже вызвали, сейчас они… — залепетала Виттория, но я не слушал ее. В моей голове зазвучал голос ревенанта.

— Дарэл… смотри… посмотри…

Влажные холодные пальцы попытались сжать мое запястье, и я увидел картину, всплывающую в его памяти.

Темная улица залита дождем. У мусорных баков стоит темно-синий «бентли». Из открытого окна со стороны сиденья водителя вылетает красный огонек сигаретного окурка. Дверца открывается и из машины вылезает высокий мужчина. В темноте я очень ясно вижу глаза, светящиеся яркой зеленью.

Вольфгер Владислав. Пропавший глава клана Кадаверциан.

Он неторопливо идет по улице, сунув руки в карманы плаща, а ему навстречу из подворотни уже выступают вооруженные люди. И, спустя мгновение, падают мертвыми.

Некромант наклоняется над одним из них.

И тут из-за стены выходит мальчишка лет десяти. Тот самый, что рвал книгу у себя в комнате. Юный ревенант. На лице его я читаю злобную решимость…

— Меня использовали, — услышал я шепот судьи.

— Кто?

— Я заблокировал силу… Вольфгера, чтобы он не мог… защититься. Я… ошибся.

— Кто это был?!

Я пытался разглядеть в плывущей картине тех, кто стоял рядом с ревенантом, но не мог. Он больше не вспоминал. Он думал о дочери.

— Помоги Виттории… чтобы она не совершила ошибку.

— Я помогу.

— Сегодня Совет… Не оставляй ее.

Судья хотел сказать что-то еще, но на его мысли наползла темнота. Дрожащий огонек сознания потух.

Где-то в доме тоскливо завыла собака…

Виттория рыдала, свернувшись клубком в своей синей комнате на синем диване. Я подошел, сел рядом.

— Уйди, — прошептала она прерывающимся голосом. — Уйди, пожалуйста.

Я молча подал ей мобильный. Девчонка вытерла мокрые глаза, взглянула на экран и спустя мгновение прижала трубку к уху.

— Да, Лориан…

Они говорили недолго, мой друг не мог утешить ее, но все же от его участия ей становилось легче.

— Нет, приезжать не надо. Со мной Дарэл… Спасибо тебе… да, я тоже.

Она выключила телефон, вернула мне его и снова отвернулась к стене.

— Сегодня Совет, — сказал я негромко.

— Что? — девчонка повернула ко мне опухшее от слез лицо.

— Сегодня Совет и на нем должен быть Судья.

Несколько мгновений она тупо смотрела на меня, потом начала понимать, и в ее глазах отразился мгновенный ужас.

— Нет… Нет! У меня отец умер! Какой еще совет?!

— Ты ревенант, и ты должна быть на Совете кланов вместо него.

Она отчаянно замотала головой, вцепилась в подлокотник дивана.

— Я не пойду! Мне плевать на ваши кланы! Я не хочу!

— Ты должна.

— Дарэл, я не могу. Они не станут меня слушать.

— Я буду рядом. Я стану читать их мысли и передавать тебе. Подскажу, если ты что-то забудешь.

— Я боюсь.

Я крепко взял ее за плечи, заставляя смотреть себе в глаза.

— Ты должна.

— Может быть… перенести Совет.

— Совет не переносят.

Она зажмурилась, закусила нижнюю губу, сжалась, собирая все силы. Потом открыла глаза и произнесла низким от слез голосом:

— Что мне делать?

— Сначала просмотрим документы.

Несколько оставшихся часов мы сидели над бумагами. Они немного отвлекли Витторию от ее горя, но пару раз губы девочки начинали дрожать, и на листы падали слезы. Но она снова заставляла себя не думать об отце.

— А если я приму неправильное решение?

— Начнется война.

Она слабо улыбнулась и повторила ту фразу, которую я уже однажды от нее слышал:

— Ты умеешь внушить уверенность.

— Что бы ты ни говорила, делай это твердо. Не поддавайся на провокации. И не оглядывайся на меня.

Виттория молча кивала, слушая мои наставления. Старалась все запомнить. А меня не оставляло неприятное ощущение, что этот Совет придется проводить самому. И решения юного неопытного Судьи будут зависеть лишь от моего представления о справедливости.

От работы я отвлекся только один раз. Полистал картотеку ревенанта. Нашел всех более-менее значимых представителей кланов.