Чего хотят... (СИ) - "Kuro" - Страница 40

Ащ, мне самому скоро лекарь потребуется. Но к Надежде Петровне я не пойду, и не просите.

А пойду я... к Любови Михайловне, вот! Потому что я уже больше не могу. Надо просто с ней поговорить. Если понадобится, я рискну собственной шкурой и расскажу про видеозапись, но про Олега с Лерой - ни слова.

Дождавшись, когда в коридоре наступит тишина, я решительно направился прямиком к кабинету директора. И внезапно появившееся предчувствие, что что-то должно произойти, никуда не исчезало, а наоборот, становилось только сильнее.

У дверей в фойе я заметил человека в форме. Он стоял ко мне спиной и говорил по телефону. Но у меня в животе словно морской еж надулся. Это не к добру, совсем не к добру.

А так вообще первый этаж был пуст, Тимур опять где-то пропадал. Ну вот же прогульщик, еще похлеще, чем мы с Ветровым.

Быстрым шагом я поспешил к кабинету директора, боясь, что сейчас от головокружения могу упасть прямо на ровном месте.

Я без стука вошел в приемную, но слова так и застыли у меня на языке.

Потому что тут творилось что-то такое... Я почувствовал себя лишним. Несколько пар глаз тут же уставились на меня.

В существенно небольшой приемной народу было достаточно. Центром всего являлись Любовь Михайловна и еще один усатый мужчина в форме, которые переговаривались между собой. За своим столом сидела секретарша Ирочка и большими, то ли от недоумения, то ли от страха, глазами смотрела на эту парочку. Рядом стоял все такой же невозмутимый Анатолий Викторович, первым заметивший меня. Тут же в углу незаметной тенью с какой-то большой коробкой оказался и охранник Тимур, делающий вид, а может, и нет, что ему все происходящее до лампочки.

Но среди этой толпы я в первую очередь заметил пару, стоящую позади всех у входа в кабинет директрисы.

Это была Алина Васильевна, мама Дениса, а рядом с ней стоял... и сам Денис!

Он поднял голову, и мы посмотрели друг на друга. Мы не виделись всего пару дней, но кажется, что прошла целая вечность. Столько всего произошло.

Он чуть наклонил голову и попытался мне улыбнуться. Но улыбка, возникшая у уголков губ, была немного грустной.

Мне так и захотелось схватить его за руку и увести подальше от этого дурдома, в который он невесть как попал. Кажется, он умеет водить машину, можно будет какую-нибудь угнать. Он уедет за горизонт, а я буду махать платочком ему вслед. Может, через десяток лет мы и встретимся...

Тьфу ты, черт! Если я не перестану прокручивать в голове мелодрамы, комедии и трагедии, то платочком помашут мне. И вообще я пришел сюда настаивать на том, чтобы они оставили Ветрова и его семью в покое.

Я покачнулся и схватился за косяк двери, чтобы не упасть. Перед глазами все поплыло.

– Что такое? – спросила мама Люба, не зная, как лучше намекнуть мне уйти. Ага, сейчас. Усатый окинул меня подозрительным взглядом.

– Котов, Вы бы не могли подождать за дверью? – спокойно спросил завуч, видя, что директриса не может подобрать слова. И как он может помнить имена и фамилии всех учащихся? Ему с такой памятью только в ФБР идти работать или в Интерпол какой-нибудь.

– Нет, не могу, – просипел я, собирая себя по кусочкам. Покерфейс Анатолия Викторовича исчез, его брови удивленно поползли вверх. – Мне нужно сказать что-то очень важное…

– И что же? – опять обратился ко мне завуч, потому что мама Люба опять почувствовала себя неловко под взглядом полицейского. Словно они что-то утаили. А потом усатый повернулся ко мне, готовый слушать.

– Вы официально хотите дать показания, молодой человек? – спросил он.

Ничего я не хочу, похоже, что меня сейчас опять стошнит, хотя уже и нечем.

– Денис... Короче, это не Денис. Он не виноват, – выдавил я, путаясь в словах.

– Да, а кто же тогда? – усмехнулся в усы полицейский, мигом теряя серьезный настрой. Видимо, ему кажется это забавным, но ничуть не важным.

Я посмотрел на маму Любу. У нее было такое выражение лица, что казалось, она вот-вот заплачет.

Послышался грохот. Все тут же повернули головы в другую сторону.

– Осторожней, Тимур, – воскликнул Анатолий Викторович, а сквозь шум прибоя я разобрал чью-то смутную мысль. Она словно была написана в воздухе, я мог только прочитать ее, но понять, кому именно она принадлежит не получалось.

«Криворукий идиот… Думать надо… Почти все удалось…»

– Извините, – прогундел охранник, поднимая упавшую коробку.

– А что это? – спросила мама Люба, от сильного шума вышедшая из ступора.

– Так принтер же, Любовь Михайловна, старый, - ответила секретарша. - Вы сами просили от него избавиться, вот я и попросила Тимура его вынести.

«Никогда больше… одни долбоебы… дура…»

– Да, хорошо, – пробормотала директриса.

«И какого хрена все пошло не по плану?... Страдать... Как я... Со старшей школы... Деньги... Запись...»

Мля, я сейчас с ума сойду!

– Витя, тебе плохо? – обеспокоенно воскликнула Алина Васильевна и, отодвинув усатого в сторону, подскочила ко мне.

А я не мог ничего сказать, слова застревали в горле, голова дико кружилась.

– Витя! – я слышал сквозь туман голос Дениса.

Чьи-то удаляющиеся шаги.

И столько мыслей вокруг, словно кто-то открыл все краны.

Прекратите… Прекратите! Стоп!

Последнее я выкрикнул с такой силой и отчаянием, что это отразилось по всему коридору.

И в тот момент я все понял.

Кто-то хочет, но этого мало

Любить так долго. Так сильно. Так страстно. И так безответно.

Мы учились в одном классе с самого первого дня. Еще на линейке он привлек мое внимание. Он был не очень высок, но из-за своей осанки казался выше всех остальных. Его волосы блестели на солнце, и у меня просто дух захватило. В тот момент мне бы очень хотелось, чтобы нас посадили за одну парту. К сожалению, этого не произошло, и мы оказались на разных рядах. Но у меня была возможность наблюдать за ним издалека, ловить каждое его движение.

Поначалу мне очень хотелось с ним подружиться, но стоило мне приблизиться, как ноги переставали слушаться, а язык отказывался говорить. И я испуганно отбегаю в сторону, пока он не обратил на это внимание.

В средней школе мне стало понятно, что это любовь.

А в старшей появилось решение завоевать его сердце и сделать моим навсегда.

Мой. Только мой! И если он не будет моим, то ничьим не будет!

– Да остановите же его, черт! – крикнул я, и мой голос эхом прошелся по коридору.

Все испуганно замерли. Но Тимур ожил первым и, покрепче перехватив старый принтер, пустился по коридору.

Следующим в себя пришел Анатолий Викторович. С небывалой ловкостью и быстротой он обогнул нас и ринулся за убегающим охранником. А вслед за ними припустил и Денис, а после и усатый полицейский.

Ветров не зря считался у нас самым лучшим бегуном и не просто так выходил победителем городских олимпиад. Обогнав завуча, он долетел до Тимура, тащившего приличный груз. Догнав охранника, парень схватил его за край куртки, а потом и за плечи, резко дернув на себя. Тимур, не сумев вырваться и удержать равновесие, грохнулся на пол, роняя принтер. Тут уже подоспели и Анатолий Викторович вместе с лейтенантом, а из кабинета, тяжело охая, к ним уже спешила директриса.

От представшей картины челюсти всех присутствующих чуть не оказались на полу. И было от чего.

От удара допотопный и хрупкий принтер разлетелся на части. И под черным пустым картриджем белел… конверт с ярким гербом школы.

Все так и стояли, не зная, как на это реагировать.