Число зверя - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 16

– Да, но…

– Не спорь, Зебби. Это мой дом, потому что я жена Джейка, а поскольку ты теперь мой зять, то, значит, и твой. Джейк так и сказал, ты сам слышал. Верно, Дити?

– Конечно, – подтвердила я. – Тетя Хильда – хозяйка дома, а я судомойка. Но Гнездышко – и мой дом тоже, пока папа с тетей Хильдой не вышвырнули меня на снег, а раз мой, то и моего мужа.

– На снег не вышвырнем, Дити, – поправила меня тетя Хильда. – Джейк добрый, он потребует, чтобы вышвыривание состоялось в теплый солнечный день. Но ты без крыши над головой не останешься. Мой дом в Калифорнии – мой и Джейкоба – давно стал твоим вторым домом, а Зебби уже который год спешит ко мне, как только проголодается.

– Ну что ж, бросаю в общий котел свою холостяцкую квартиру.

– Зебби, не вздумай класть Дити на свой топчан. Дити, у него чудовищная койка. Пружины торчат. Просыпаешься вся в синяках. Зебби, изволь отослать свою мебель обратно в тот благотворительный фонд, у которого ты ее получил.

– Шельма, ты опять за свое. Дити, у меня в берлоге не топчан и не койка, а императорское ложе, на нем улягутся трое, а если они хорошо знакомы между собой, то и шестеро.

– Мой капитан, ты устраиваешь оргии? – удивилась я.

– Нет. Но мало ли что может произойти в будущем.

– Ты ужасно предусмотрителен, Зебадия, – похвалила я его. – Меня пригласят?

– Если я решу устроить оргию, то подбирать гостей и рассылать приглашения будет моя жена.

– Благодарю, сэр. Когда я увижу, что я тебе наскучила, я изучу каталоги и подберу для тебя самые лучшие образцы. Всех ароматов и расцветок.

– Моя принцесса, воспитание не позволяет мне отшлепать беременную женщину. Но не исключено, что этот запрет все-таки придется нарушить. Папа, я не перестаю восхищаться вашим Гнездышком. Кто его проектировал, архитектор?

– Бр-р-р-р! Ненавижу слово «архитектор». У меня инженерное образование. Архитекторы повторяют ошибки друг друга и называют это «Искусством». Даже Фрэнк Ллойд Райт[16] никогда не понимал, что делали Гилберты. Его дома прекрасно выглядели снаружи, но внутри они были жутко неудобны. Пыльные. Мрачные. Не дома, а лабиринты для лабораторных крыс. Фу!

– Что, и «Ньютра» тоже?

– Если бы его не связывали по рукам и ногам правила строительных работ, требования профсоюзов, законы о планировке – «Ньютра» могла бы получиться великолепной. Но людям не нужны эффективные машины для жилья, они предпочитают ютиться в средневековых лачугах, как ютились их закусанные блохами предки. Холод, сквозняки, антисанитария, дурное освещение, и все это в количествах сверх меры.

– Уважаю ваше мнение, сэр. Но, папа… тут три камина – и ни одной трубы. Как это сделано? И для чего?

– Зеб, я люблю камины – и к тому же в горах несколько полешек могут спасти тебе жизнь. Но к чему нам обогревать небо, а тем более обращать внимание посторонних на то, что мы здесь, а тем более надеяться на искроуловители в краю лесных пожаров? Когда ты разводишь в этих каминах огонь, автоматически включается вытяжная вентиляция. Дым и твердые частицы подвергаются электростатическому осаждению. Осадители автоматически прочищаются, как только температура падает до двадцати пяти градусов по Цельсию. Горячий воздух проходит по змеевикам под ваннами и полами, потом под другими полами, потом поступает в теплохранилище в скале под гаражом, от теплохранилища работает тепловой насос, обслуживающий дом. Когда отсасываемый газ наконец выбрасывается во внешнюю среду, а это происходит далеко от дома, он уже настолько охлажден, что учуять его могут только самые чувствительные теплоуловители. Максимально полная утилизация энергии плюс безопасность: мы никому не бросаемся в глаза.

– Ну хорошо, а что, если нас занесло снегом и энергопакеты кончились?

– В запасе имеются Франклиновы печи, а также трубы к ним, в стенах есть открываемые изнутри задвижки для присоединения дымоходных труб.

– Папа, – поинтересовалась я, – как насчет Правила Номер Один? Или Правило Номер Один было отменено вчера вечером в Элко?

– А-а. Суд постановляет, что действие Правила приостановлено до тех пор, пока Хильда не ратифицирует или не аннулирует его. Хильда, любимая, много лет назад Дити установила Правило Номер Один…

– Я его ратифицирую!

– Спасибо. Но ты сначала послушай. Это относится к завтракам, обедам и ужинам. Запрещаются любые программы новостей…

– Папа, – снова перебила я, – пока Правило Номер Один не действует, я хочу знать: нет ли свежих новостей у Аи Плутишки? Я же волнуюсь!

– Пока ничего нового, дорогая. Откуда, как ни забавно, вытекает, что мы с тобой по-прежнему считаемся погибшими дважды, так как службы новостей все еще не заметили противоречия. Впрочем, мисс Ая Плутишка немедленно даст нам знать, если поступят новые сообщения: в экстренных ситуациях Правило Номер Один отменяется. Зеб, хочешь, на ночь мы установим это приспособление у вас в спальне?

– Не то чтобы я этого хотел, но, боюсь, придется. Надо быть начеку, если хотим уцелеть.

– Этот аппарат мы оставим здесь, а параллельный пусть будет у вас, с усилителем, чтобы разбудить тебя в случае чего. Так вот. Правило Номер Один: во время еды запрещаются программы новостей и газеты. Запрещаются также разговоры о делах, о деньгах, о неприятностях. Не допускаются никакие политические дискуссии, упоминания о налогах, о внутренних и внешних политических проблемах. Чтение художественной литературы разрешается только в кругу семьи, не при гостях. Беседовать надлежит исключительно на приятные темы…

– Что, и сплетни запрещаются? – возмутилась тетя Хильда.

– Смотря какие, милая. Весело сплетничать о друзьях и знакомых, перемывать косточки несимпатичным субъектам – пожалуйста! Итак, что ты собираешься делать с этим Правилом: ратифицируешь, аннулируешь, внесешь поправки или примешь на рассмотрение?

– Ратифицирую без изменений. Не хочет ли кто-нибудь перемыть косточки какому-нибудь знакомому несимпатичному субъекту?

– Могу вам кое-что сообщить про Азинуса, – предложил Зебадия.

– Ну-ка?

– Я получил эту информацию из надежного источника, но у меня нет доказательств.

– Для перемывания косточек это несущественно. Ну же!

– В общем, эту историю рассказывала сама ее героиня, одна смазливенькая студенточка. Она попыталась вручить профессору А. Синусу всю себя в обмен на удовлетворительную оценку по общему курсу математики, который совершенно необходим, чтобы получить у нас в университете хоть какую-нибудь степень. Он на то и рассчитан, этот курс, чтобы даже самые тупые спортсмены-рекордсмены все-таки не остались без диплома. А эта мисс Смазли и его завалила – хотя нужен особый талант, чтобы такой экзамен завалить. И вот она попросилась на прием к декану факультета – то есть к Азинусу – и сделала ему недвусмысленное предложение. Он дает ей горизонтальные уроки прямо тут, или у нее дома, или у него дома, или в мотеле, она вручает ему гонорар когда и где ему будет угодно. Но чтоб у нее была удовлетворительная оценка.

– Такое случается в любом университете, сын, – заметил папа.

– Вы дослушайте. Рассказывала она эту историю не то чтобы с негодованием – скорей с недоумением. По ее словам, суть ее предложения до Азинуса так и не дошла (по-моему, это невозможно, видели бы вы эту девицу). Профессор не ответил ни согласием, ни отказом, не счел себя оскорбленным и вообще как будто ничего не понял. Он велел ей договориться с преподавателем о дополнительных занятиях и о переэкзаменовке. Теперь мисс Смазли всем сообщает, что профессор Азинус – либо евнух, либо робот И вообще не совсем человек. Абсолютно бесполый.

– Он безусловно туповат, – сказала тетя Хильда. – Но я бы сумела объяснить подобную вещь любому мужчине. Даже если его совершенно не интересует моя прекрасная девственная плоть. Просто я ни разу не обращалась с такими предложениями к профессору Синусу, потому что меня не интересует его плоть. Даже в виде шашлыка.

16.

Райт Фрэнк Ллойд (1869-1959) – американский архитектор и теоретик архитектуры; «Ньютра» – одно из построенных им зданий.