Король абордажа - ван Викк Мэсон Френсис - Страница 103

Моррис вскочил и взмахнул над головой абордажной саблей, а полковник Принс проревел команду. Он быстро повел вооруженных пиками стрелков головного отряда на их позиции.

— Пошевеливайтесь, бегом по местам!

Флибустьеры дружно издали душераздирающий вопль и, вместо того чтобы повернуть налево, как этого ждали испанцы, начали рысцой спускаться вниз к выжженной лужайке между коническими холмами на правой стороне и болотом слева.

С бьющимся сердцем Морган смотрел, как его авангард занимает выбранную позицию, увидел, как поблескивают меч Принса и абордажная сабля Морриса, когда они расставляли маленькие группки людей по местам.

— На такой огромной равнине триста человек смотрятся как капля в море, правда? — заметил Джекмен.

Из-под босых ног передового отряда поднялась пыль, сквозь которую проглядывали стволы аркебуз и мушкетов да изредка мелькали там и сям красные и желтые флаги, трепыхавшиеся на постепенно усиливавшемся ветру. Отлично, что адмирал позаботился о том, чтобы солнце было у них за спиной; испанцам не так повезло. Они смотрели на Панаму, до которой было всего три мили, и облизывали потрескавшиеся губы.

Морган заорал трубачу:

— Играй сигнал главному отряду. — Когда над высотами раздались резкие звуки горна, он повернулся к Джекмену: — Ставь отряд на места, Энох; помни, что между тобой и людьми Коллиера должно остаться расстояние в сто ярдов. Скоро я присоединюсь к вам.

С низкой возвышенности Морган наблюдал, как его основные силы — пятьсот человек, разбитые на два отряда, — начали спускаться за головным отрядом Принса и Морриса. Проходя мимо адмирала, бородатые, тощие и свирепые бойцы приветствовали его яростными криками.

По спине у него пробежали мурашки. Сегодняшний день решит судьбу Испанской империи в Америке.

— Достаньте их, чертовы псы! — проревел он, размахивая широкополой шляпой. — Огорчите их до слез, сукины дети! Грабьте их и режьте на куски, только выполняйте приказы, черт вас побери! Привет, Кэтфут! У тебя будет сколько хочешь золота и девок еще до захода солнца.

И французов Морган тоже приветствовал, сопровождая свои слова непристойными жестами. Ахилл Трибитор с растрепанными волосами, без шляпы и голый до пояса, уже совершенно не походил на аристократа. Он махнул в воздухе украшенной драгоценными камнями рапирой.

— Да здравствует адмирал! Да здравствует Морган! — закричал он, а суровые, загорелые до красноты пираты с Тортуги и Эспаньолы подхватили его крик. Морган смотрел, пока их не скрыло облако пыли.

Тогда он повернулся к отряду Бледри Моргана, и у адмирала дрогнуло сердце, когда он увидел, скольких из его людей приходится нести на грубых носилках или тащить на себе более сильным товарищам. В планы Моргана не входило оставлять сзади больных и слабых под угрозой того, что они погибнут в случае внезапной атаки на его тыл.

Полную фигуру кузена Бледри нетрудно было узнать по блеклому красному сюртуку, который он так и не снимал. Его выразительная брань перекрывала шлепанье сотен босых ног — мало у кого из пиратов еще осталась обувь, поэтому на траве там и сям виднелись пятна крови.

Убедившись, что замыкающий отряд не отстает и противнику не удастся его отрезать, Морган подтянул потуже широкий пояс, перезарядил три пистолета и помчался к своему отряду.

Ага! Джекмен шагал прямо перед высоким бродягой, который нес знамя с золотым грифоном на зеленом поле. Грифон неожиданно напомнил ему об Анни Пруэтт в Бристоле.

Приблизившись к ним, он взмахнул руками и проревел:

— Еще до захода солнца, мерзавцы, я заберу обратно пистолет, который я послал губернатору Панамы из Порто-Бельо. Я хочу, чтобы вы…

Барр показал на запад:

— Смотрите! Смотрите! Испанцы!

В их сторону вздымались огромные клубы пыли, говоря о том, что испанский командир, поняв, что враг совершенно не собирается атаковать его со стороны Камино Реал, вел армию к новым исходным позициям. Теперь пиратам стало видно, что армия генерала де Гусмана тоже была поделена на три части, но она оказалась вытянута в одну линию и прикрыта мощным щитом из кавалерии.

Став на намеченные позиции, передовой отряд пиратов остановился, поставил на землю оружие и уставился на ряды неприятеля, в которых ярко блестела на солнце сталь вооружения и амуниции. Кэтфут повернулся к своему товарищу и прошептал:

— Смотри! Только глянь, сколько здесь проклятых лучников, аркебузиров и мушкетеров! Нам конец, товарищ, и сегодня ночью нам поджарят пятки на пороге у сатаны.

Эти слова услышал Моррис и повернул к ним грубое лицо:

— Хватит вам, трусливые псы. Наши мушкеты стреляют дальше, и убойная сила у них больше. Следите за своим оружием, парни, и держите нос выше.

Когда армия Панамы вернулась на свои позиции, наступила томительная для Моргана пауза. Все указывало на то, что атаковать и, следовательно, нарушить тщательно продуманное построение значило подписать себе смертный приговор. Но и нельзя было допустить, чтобы капитан-генерал смог бы разработать какую-нибудь стратегию, которая дала превосходство его большому, хотя и плохо дисциплинированному войску. Плохо дисциплинированному? Ха! Адмирал подумал, что он нашел решение проблемы.

— Полковник! Принс! — проорал он, сложив руки рупором. — Выдели пятьдесят самых крепких людей, и пусть они бегут к подножию вон того холма. Скажи им, что они должны сделать вид, словно удирают, но не позволяй им забраться на холм.

Прикрыв глаза ладонью, Генри Морган тревожно смотрел, как мнимые дезертиры Принса отделились от своих товарищей и помчались к подножию холма. Немедленно на левом фланге испанцев, которым командовал Альфонсо де Алькодете из Порто-Бельо, раздался громкий крик:

— А, собаки! Смотрите, как они удирают! — Люди де Алькодете, сгорая от жажды мщения, размахивали оружием. — За ними! Пусть они вспомнят Порто-Бельо!

Без приказа два отряда пехотинцев бросились вперед, чтобы отрезать путь мнимым дезертирам. И прежде чем де Алькодете смог предпринять что-нибудь, чтобы остановить их, остальные его силы рванулись вслед за своими товарищами.

Со своего командного пункта на небольшой вершине капитан-генерал в каске с красными перьями и серебряной кирасе разразился свирепой, но бесполезной бранью.

— Дьявол разрази этого идиота де Алькодете! — Позеленев от злости при виде того, как рушится его план сражения, он махнул рукой адъютанту: — Скачи! Быстрее мчись к капитану де Гарро. Передашь ему мои распоряжения и скажи, что я хочу, чтобы он со своими кавалеристами атаковал передовой отряд пиратов. — Как благочестивый католик, де Гусман добавил: — И да будет с ним Бог!

Капитан дон Эрнандо де Мартинес де Амилета, который проклинал судьбу за то, что его драгоценные орудия были неподвижно привязаны к окопам и баррикадам, защищавшим западный вход в город, со свирепой радостью наблюдал за тем, как один из адъютантов главнокомандующего галопом помчался в сторону эскадрона де Гарро. Такая поспешность могла означать только одно, поэтому он выжидательно взялся за саблю и ослабил ее в ножнах.

— Приказ его превосходительства — атаковать передовой отряд лютеран!

Франциско де Гарро плотнее надвинул на голову коническую, украшенную золотом каску, оглянулся через плечо на пляшущие на ветру вымпелы и длинные пики своих загорелых всадников.

— Сейчас, друг, — обратился он к дону Эрнандо, -наступает наш черед завоевать славу. Ставлю десять дукатов против пяти, что я проткну саблей кого-нибудь из этих псов раньше тебя.

— Идет.

Дон Эрнандо хорошо знал, что ему нечего делать среди городских кавалеристов. Сейчас он должен был размещать свои орудия в пригородах Панамы, но толстый лейтенант Карвахаль прекрасно подходил для хлопотных поручений подобного рода. Место идальго и сына идальго было среди его друзей кабальеро, на переднем плане боевых действий.

Он привстал в стременах, оглядел плотно сомкнутые ряды пехоты, вооруженной пиками или мощными аркебузами. Далеко в стороне дон Эрнандо заметил отца, который прямо и гордо стоял слева от генерал-губернатора, потому что до того, как надеть одежду судьи, дон Андреас был военным офицером, и неплохим. Раздался громкий топот копыт, звяканье стремени, сбруи; но еще громче звучали голоса командиров, отдающих команды.