Портрет прекрасной принцессы - Чиркова Вера Андреевна - Страница 27

Вандель Жардье, нужно будет запомнить.

На пару секунд я нырнул в полумрак ближайших кустов, чтобы выбраться с другой стороны уже без такого удобного монашеского балахона. Но монахов не допускают до состязаний, это я успел выяснить, потому придется предстать перед чиновником в своем нынешнем обличье.

Несколько шагов, и я замер перед столом, стараясь не обращать внимания на вытаращенные глаза окружающих.

— Зетай Унзури, дворянин из Балезии, — сухо сообщил чиновнику, внимательно наблюдая, как его рука выводит на всех трех экземплярах отметку о присутствии.

— Ты едва не опоздал… — недовольно процедил чиновник, и я уже почти открыл рот для опровержения этого заявления, но вовремя вспомнил, что моя кличка теперь — Молчун.

Полуденный звон колокола возвестил о начале состязаний, и к этому времени все кресла на террасе были заняты. Герцог, по-прежнему облаченный в зеленый балахон, выглядел, однако, далеко не обычным монахом. И причиной тому явилась длинная витая золотая цепь, висящая на его шее. Мне было трудно отсюда оценить размер украшающих ее драгоценных камней, но их яркий зеленый блеск подтвердил мою догадку о значительно более высоком статусе Гийома в монастыре, чем он пытался мне показать. Дуна нигде не было видно, но искать его и выяснять, успел ли он предупредить хозяина, у меня не было ни времени, ни возможности.

Первый кандидат уже рванулся к чучелу и, легко помахивая мощным полуторником, в хлам порубил не только манекен, но и дубовую подставку. Хотел было перейти ко второму, но его остановил звон серебряного колокольчика.

— Сколько времени ты учился так виртуозно владеть мечом? — с притворным восхищением поинтересовался Гийом, и простодушный верзила хвастливо сообщил, что занимается с пяти лет.

— Извини, но нам это не подходит, — сделал скорбное лицо монах и дал знак второму претенденту.

Почти два часа я сидел на длинной скамье для кандидатов и вовсю развлекался, наблюдая, как Гийом находит все новые причины для отказа очередным бойцам.

За это время я успел сравнить виртуозный бой парными клинками с несокрушимой мощью битвы на цепных палицах, полюбоваться на замечательное владение кнутом и меткую стрельбу из лука.

И наконец мы остались вдвоем, белокурый Вандель и я.

Вандель вышел на середину площадки, усыпанной соломой и обломками манекенов, и выхватил из-за пояса кинжалы. Правильно я предположил, что он мастер своего дела. Еще и ветерок, очистивший над нами небо от тяжелых туч, внес свою лепту. Солнечные блики, игравшие на молниеносно вращающемся в его руках оружии, слепили глаза, создавая впечатление чего-то невероятно опасного и одновременно притягательного.

Мне нужно было срочно придумать нечто особенное, такое, что помогло бы убедить не только членов совета, но и многочисленных зрителей, проводивших Ванделя одобрительными выкриками.

— Зетай Унзури, дворянин из Балезии, — прочитал сидящий в центральном кресле седой пухленький лорд, и я, чуть прихрамывая, прошел на то самое место, где только что исполнил свой трюк блондин.

— Мне нужны помощники, — сообщил я распорядителю тусклым голосом, и в толпе послышался разочарованный гул.

— Зачем? — насмешливо скривился председатель, и я с показной скорбью вздохнул в ответ.

Сам того не зная, он задал именно тот вопрос, который я мечтал услышать.

— Я хочу показать, как можно отбиться, если на тебя нападают не один и не два злодея.

— Целых три, — печально поддакнул кто-то в толпе.

— Лучше четыре, — серьезно пробасил второй шутник.

— Сразу пятеро! — весело выкрикнул третий, и я решил, что пора останавливать этот аукцион.

— Как я понимаю, вы все добровольцы, — ласково кивнул я весельчаку, и его смех как-то резко потерял свою звонкость. — Мне нужно пять тонких сосудов с водой, и пусть добровольцы идут с разных сторон, — продолжал командовать я, пока никто из комиссии не начал протестовать.

— Да где мы тебе возьмем эти сосуды… — недовольно протянул было распорядитель, но его перебил голос Гийома:

— Вот у меня есть бутыль с элем, у лорда Эйгильда, у вас, уважаемый Гораник, все, достаточно, уже пять. Ну где там добровольцы? Забирайте бутыли.

Напиток, которым многие сдабривали необычное зрелище, был выставлен на край террасы, и несчастные добровольцы с кислыми лицами потянулись туда. Но их было всего трое, и требовалось найти еще двоих. После небольшой перепалки двое стражников, охранявших членов совета, отдали свои алебарды товарищам и присоединились к добровольцам.

— А если он промахнется и проткнет мне пузо? — мрачно поинтересовался один из них, нюхая заманчиво пахнущую бутыль.

— Если будешь прижимать бутылку к пузу, как родную жену, проткну обязательно, — серьезно пообещал я, и все мигом сообразили, как нужно правильно держать необычную мишень.

По команде распорядителя добровольцы, занявшие свои места, мерно зашагали ко мне с разных сторон, но я не спешил выхватывать дротики. Пусть подойдут на такое расстояние, когда даже самая ничтожная вероятность промаха будет исключена.

Вот до меня осталось двадцать шагов, восемнадцать, пятнадцать… двенадцать…

Пора. Привычным жестом выхватываю оружие из гнезд и, почти не глядя, рассылаю в разные стороны. А чего там особенно глядеть, если я заранее рассчитал каждое движение.

Звон разбитого стекла, громкая ругань ошалевших от неожиданности добровольцев и потрясенный выдох толпы — лучшие свидетельства произведенного впечатления. Сохраняя на лице все то же унылое выражение, спокойно иду собирать свое оружие. Ни одной целой бутыли, разумеется, не осталось, я же говорил, что меткость — это мое все?!

Спор среди членов комиссии по поводу того, кто из претендентов победил, тоже протекал довольно вяло. Правда, Гийом с кисловатым выражением лица посетовал, что хотел бы видеть в учителях человека с не столь уродливым лицом, но я подозреваю, что сделал он это лишь для того, чтобы убедить противников в собственной непричастности к моему появлению. А для них этот довод, очень предсказуемо, оказался решающим.

Как я начинал подозревать, все принцессы давно разыграны между членами банды, решившей во что бы то ни стало захватить власть в стране.

— Зетай Унзури, дворянин из Балезии, — объявил наконец председатель, — ты нанят к принцессам Шладберна учителем по защите от злоумышленников. Иди, тебя проводят в замок и объяснят правила.

Под конвоем двух стражников и обстрелом сотни прожигающих взглядов меня довели до узкой кованой дверцы и, втолкнув внутрь, с грохотом задвинули засов. На котором вовсе не для красоты висел огромный замок.

ГЛАВА 10

«Шикарненькая кутузка», — сердито ворчал я, скептически разглядывая раскинувшиеся передо мной клумбы, беседки и мраморный дворец.

И во всем этом идеально вычищенном и ухоженном великолепии не видно ни одной живой души. Несколько птичек, весело щебечущих в кустах, разумеется, не в счет, предполагается, что им душа не положена.

Куда мне следует сейчас топать, абсолютно ясно. Во дворец, куда же еще? А вот чем я там буду заниматься, представляется мне пока довольно смутно. Ну допустим, научить толпу взрослых девиц сносно бросать дротики за пару месяцев в принципе можно. Но вовсе не этого ждет от моего присутствия в замке их отец, как почему-то кажется мне. Хотя, если подумать, он и сам не очень четко представляет, чего можно ожидать от общения королевского ока Этавира с принцессами.

Мне было просто необходимо спокойно обмозговать произошедшие в последние дни события, и я не рванулся немедленно во дворец, как, несомненно, поступило бы в случае выигрыша большинство бывших соперников. Расслабленно заложил руки за спину и медленно побрел между клумбами, присматривая местечко поудобнее. Причем «поудобнее», в моем понимании, означало вовсе не мягкое кресло, хотя и от него я не отказался бы. Нога постепенно начинала напоминать о себе ноющей болью.