Блаженство страсти - Мэтьюз Патриция - Страница 28

Вежливо улыбнувшись в ответ, она слегка покачала головой.

– Благодарю, вы очень любезны, мистер Крогер, но в этом нет необходимости. Я сегодня очень устала, и мое общество ни для кого не может быть интересно.

– Ах нет, я настаиваю, – возразил Крогер, и его улыбка стала еще шире.

Мария не могла отделаться от мысли, что зубы Крогера, белые и ровные, придают его лицу хищное выражение.

– Обещаю, что не стану докучать вам разговорами, если таково ваше желание, но мне очень нужно повидаться с вашим братом, просто необходимо, и мы можем добраться до вашего дома вместе.

Мария глубоко вздохнула. Настойчивость этого Крогера злила ее, и девушка почувствовала, что если она поддастся на его уговоры, это будет означать, что он в каком-то смысле победил. Час от часу не легче! И она опять покачала головой.

– Нет, мистер Крогер, – твердо сказала она. – Я не хочу быть невежливой, но мне не нужно сейчас ничье общество. Может быть, в другой раз.

Улыбка Крогера не исчезла, но выражение лица его чуть-чуть изменилось – и Мария прекрасно поняла, как он раздосадован.

– Почему вы так холодны со мной? – спросил он. – Я всего лишь хочу побыть в вашем обществе. Вы красивая женщина, а красивая женщина должна быть рядом с мужчиной. Да, именно так!

Говоря это, Крогер положил руку Марии на плечо и довольно сильно сжал его. Девушке стало больно, но она решила не доставлять ему удовольствие, показав это.

– Пожалуйста, уберите руку, сеньор Крогер, – холодно проговорила она. – Я помолвлена, а вам должно быть известно, что кубинские женщины не поощряют проявлений внимания к себе, если они помолвлены.

Улыбка Крогера превратилась в ухмылку.

– Вот как? Странно. Я наводил справки и узнал, что вы совершенно свободны. Зачем же вы лжете? – И он больно завернул ей руку.

Мария почувствовала, что вся дрожит от гнева. Как он смеет? С чего он взял, что имеет право задавать ей вопросы о ее личной жизни? И несмотря на решение не противиться этому человеку, она была уже готова бросить непоправимые слова, когда вдруг заметила, что к ним кто-то приближается. Это был молодой человек, лейтенант в форме «Лихих ковбоев». Он был высокого роста, светловолосый; на его тонком лице с высокими скулами читалось неодобрение. Мария поняла, что он может подумать о происходящем, и вся вспыхнула от сердитого смущения.

Офицер подошел ближе, и Крогер, рассмотрев его, отпустил руку девушки и отступил от нее на шаг. На лице его появилось добродушное выражение – показное, потому что выражение глаз не изменилось.

– С вами все в порядке, мисс? – спросил лейтенант, глядя то на Марию, то на Крогера.

– С этой молодой леди все в порядке, – тут же ответил Крогер. – Вам не о чем беспокоиться, лейтенант.

Офицер нахмурился.

– Боюсь, что вопрос задан не вам, сэр. Я обратился к молодой леди.

Крогер проговорил надменно:

– Я же сказал вам, с ней все в порядке, не так ли? Можете не беспокоиться. Поберегите вашу отвагу для будущих сражений.

Офицер натянуто улыбнулся:

– Я вижу, вы не в военной форме, сэр. Полагаю, дело в непригодности к службе. Мне бы очень не хотелось ударить человека, не годного к военной службе, но если вы не позволите этой молодой леди ответить на мой вопрос самой, я преодолею свое нежелание.

Лицо Крогера потемнело от злости, а лейтенант опять обратился к Марии. Та все еще дрожала от перенесенного унижения. Проклятый Крогер! Как смеет он ставить ее в такое положение?

– Вы хотите, чтобы этот человек ушел, мисс? – любезно спросил лейтенант.

Она молча кивнула, будучи слишком не в себе, чтобы говорить.

Лейтенант повернулся к Крогеру:

– Теперь, сэр, я полагаю, вы удалитесь, прежде чем произойдут неприятности.

Казалось, Крогер вот-вот взорвется от злобы, и у Марии упало сердце. Они подерутся из-за нее здесь, где все могут это увидеть! Девушка пришла в такую ярость, что не могла выговорить ни слова; но Крогер, очевидно, поняв, что взывают к его благоразумию, резко повернулся на каблуках и медленно пошел прочь. Спина у него была жесткой, прямой, как доска. Мария поняла, что нажила себе серьезного врага, но в то же время обрадовалась, что теперь ей больше не придется быть притворно-вежливой с этим человеком.

Молодой офицер слегка поклонился, держа в руке широкополую шляпу.

– Лейтенант Том Фэррел, к вашим услугам, мэм. – Он замолчал выжидающе, и Мария поняла, что молодой человек хочет услышать ее имя.

– Мария Мендес, лейтенант, – быстро ответила она. – И я очень благодарна вам за помощь, хотя, право же, не стоило беспокоиться. Я могла справиться и сама.

Он покачал головой.

– Может, смогли бы, а может, и нет. Вы не знаете людей такого сорта, мисс Мендес, а я знаю. Я уже встречал таких, и это всегда были весьма опасные люди. Я видел, как этот вот, Брилл Крогер, ходил, крадучись, вокруг отеля, деловитый, как бобер, и ловкий, как лисица. Признаюсь, я был озадачен. Что у него с вами общего?

– На самом деле – ничего, сэр, – вздохнула Мария. – Я слишком устала, чтобы обсуждать это теперь, лейтенант. Мне нужно идти домой. Может быть, в другой раз.

Он внезапно усмехнулся, и от широкой улыбки лицо его стало совсем молодым.

– Я понимаю, мисс Мендес, но не кажется ли вам, что этот Крогер может перехватить вас, так сказать, по дороге к дому? Я буду счастлив подвезти вас. Моя лошадь привязана с другой стороны отеля.

Мария чувствовала себя подавленной и какой-то разбитой после стычки с Крогером. К тому же она испытывала симпатию к этому молодому человеку с вежливыми манерами и красивым лицом.

– У меня есть мой собственный конь, – медленно проговорила она, – но если вам нетрудно проводить меня...

Его лицо просияло.

– Господи, да я буду чувствовать себя куда лучше, если смогу увериться, что вы благополучно добрались до дому.

Он прошел вместе с ней до того места, где был привязан Мигелито, помог девушке усесться в седло, а потом обвел Мигелито вокруг отеля туда, где была привязана его лошадь.

По дороге к дому Мендесов лейтенант Фэррел говорил очень мало, но молчание его не было напряженным: присутствие молодого человека и в самом деле действовало на Марию успокаивающе.

Когда они наконец добрались до ее ворот, Мария еще раз поблагодарила лейтенанта за любезность; казалось, ему не хочется уходить, и он стоял, вертя шляпу в руках. Мария вдруг поняла, о чем он хочет ее попросить, и, как ни странно, ей это было приятно.

– Я не хочу брать на себя смелость, – начал он. – То есть я не хочу, чтобы вы подумали, будто я такой же, как Крогер. Однако... ну, мне хотелось бы еще раз увидеть вас, мисс Мендес. Возможно ли это?

Мария подумала, прежде чем ответить. Ее потянуло к этому светловолосому американцу, и инстинкт подсказывал девушке, что его бояться нечего. Это был хороший человек, но все же он не принадлежал к латинской расе: ее семья и друзья, конечно, не одобрят никаких отношений между ними.

В то время как девушка размышляла, он бросил на нее удрученный взгляд, и глаза его помрачнели. Мария поняла, что он готовится с твердостью принять ее отказ.

– Да, – быстро проговорила она. – Завтра, после того, как я закончу работу, если хотите. – А потом добавила, вспомнив: – Но разве вы не отбываете на Кубу? Я думала, что «Лихих ковбоев» уже отправляют. Эту новость знают все в отеле.

Том отвел глаза, и девушка заметила, как он напрягся.

– Кое-кто из наших отбывает, это верно. – Голос молодого человека звучал подавленно. – Генерал Шефтер решил, что на пароходах хватит места только для трех четвертей наших людей. Я не попал в число отобранных.

Хотя Мария и почувствовала облегчение, услышав эту новость, она не могла не заметить, как он разочарован.

– Это, наверное, настоящий удар для вас, – сказала она сочувственно.

Том кивнул и посмотрел на нее.

– Да, это так. Но даже те, кто отбывает, будут разочарованы. Генерал Шефтер объявил также, что на пароходы не возьмут лошадей, за исключением лошадей старших офицеров. Представляете? Ну и дела. Кавалеристы без коней. – Он потряс головой и слегка улыбнулся. – Что ж, по крайней мере, не попав на борт, я получил возможность познакомиться с вами и теперь буду с нетерпением ждать завтрашнего дня. – Том Фэррел застенчиво теребил в руках шляпу. – Доброй ночи, мисс Мендес.