Волшебный миг - Мэтьюз Патриция - Страница 6

— Не будь так уверена в этом. Когда я разговаривал с ней недавно, вид у нее был растерянный.

— Если она не станет заниматься этим, значит, займемся мы с тобой. Послушай, Купер Мейо… — В голосе ее зазвучали напряженные нотки. — Возможно, речь идет о настоящем богатстве, и будь проклят всякий, кто — или что — помешает мне найти его!

— Ты сказала, что у этих Лонгли есть единственная карта, на которой обозначено расположение Тонатиуикана. И еще ты сказала, что намерена следовать за ними до этого города. Если Мередит Лонгли не пойдет туда, каким образом мы доберемся на место собственными силами?

Ответ Рены звучал спокойно:

— Значит, мы выкрадем эту карту.

Он отпрянул.

— Это уж немного чересчур, Рена.

— Разве? — Она засмеялась. — Этический совет от Купера Мейо! Украсть у них золото ты готов, а карту — нет? Объясни-ка, Куп!

— Мы говорили о том, чтобы отобрать идола у ее брата, — холодно проговорил он, — а не красть карту у беспомощной женщины, черт побери!

— Беспомощной? Не дай мужской галантности затуманить твой трезвый ум. На самом деле… — Голос ее упал до шепота:

— Я еще думала вот о чем. Когда мы раздобудем карту, неплохо бы убрать и саму Лонгли. Она, полагаю, так долго возилась с этой картой, что может найти затерянный город по памяти.

Харрис Броудер был зол и встревожен. Уснуть он не мог и поэтому вышел из купе и прошел через весь неосвещенный поезд к смотровой площадке, расположенной в конце последнего вагона. И теперь он стоял там один в теплой тьме; поезд мчался вперед, и окрестный ландшафт расплывался перед глазами.

Хотя Броудер и с пренебрежением отнесся к страхам Мередит, он почувствовал первые приступы тревоги, когда девушка сообщила ему об исчезновении Эвана. Он отыскал кондуктора — уже после того, как осмотр поезда закончился, — и выяснил, что Эван действительно исчез.

Тогда Броудер разозлился. Уж не дурачит ли его Эван?

Броудер наскреб деньги, необходимые для финансирования экспедиции, получив от Эвана обещание, что они все разделят поровну, какие бы сокровища ни были найдены.

Неужели Эван сумел исчезнуть, чтобы отыскать древний город без него, Броудера, каким-то обманным путем?

— Если это так, я просто удавлю этого мерзавца. Ей-богу, удавлю! — громко прокричал Броудер в пустоту, сжав кулаки и ударив ими по поручню.

Его не тревожило, что Эван мог оказаться жертвой какой-то грязной игры или несчастного случая. В любом случае результат будет одним — он потеряет все деньги, вложенные в экспедицию, равно как и возможность их вернуть.

Сестра Эвана, эта ледяная дева, грохнется замертво, стоит ей только намекнуть на надувательство. Броудер Знал, что он ей не очень симпатичен, и чувство это было взаимным. Разница состояла только в том, что он с огромным удовольствием затащил бы ее в постель — уж очень ему хотелось выяснить, сколько потребуется усилий, чтобы растопить ее ледяную оболочку. Он достаточно на нее насмотрелся, чтобы понять: под всеми ее тряпками скрывается лакомый кусочек.

Но она ни за что не согласится продать ради личной выгоды ни золото, ни любые другие образчики древней культуры, которые могут быть найдены. Броудер слышал, как она излагала свое мнение на этот счет. Все, что будет найдено экспедицией, является достоянием всего человечества, будет выставлено в музеях и послужит целям развития исторической науки.

На человечество, равно как и на его просвещение, Броудеру глубоко наплевать. Единственное, что его интересовало, — это его личная выгода, и если Эван вознамерился при помощи каких-то трюков лишить его, Броудера, причитающейся ему доли, он, право же, пожалеет об этом.

Большую часть своей жизни сорокалетний Харрис Броудер занимался разного рода противозаконной деятельностью, и ему удавалось — то ли потому, что он был проницательным, то ли потому, что ему просто везло, — избегать наказания за свои деяния. Пару раз ему удавалось сорвать крупный куш, но такого выгодного дельца еще не попадалось. Если Харрис оценил стоимость сокровищ правильно, половинная доля составит по крайней мере сотню тысяч долларов!

По мнению Броудера, это был солидный куш, ради которого можно в крайнем случае пойти и на убийство.

Ему уже приходилось убивать людей и за меньшие деньги; убьет и теперь, если потребуется!

Прежде всего нужно приглядывать за Мередит и больше с ней не ссориться. Эван исчез, все важные сведения и карта — у нее. Броудер требовал у Эвана выдать ему копию карты, но тот упорно отказывался, обещая сделать это, когда экспедиция двинется на поиски.

Значит, теперь нужно обхаживать Мередит…

Но если ему удастся каким-то образом заполучить карту, ни Эван, ни Мередит будут уже не нужны. Он сможет сделать все сам, и к черту этих Лонгли!

Он сможет тогда, черт побери, подвергнуть могущественную и недосягаемую мисс Лонгли наказанию, которого она заслуживает, а заодно показать ей, что такое настоящий мужчина!

Мередит тоже не могла уснуть. После того как, рассердившись, она оставила Купера Мейо, девушка вернулась в свое купе; однако в голове у нее творился такой сумбур, что сон не шел к ней. Проворочавшись целый час на узкой полке, она встала и снова оделась, торопясь поскорее уйти из купе, где она задыхалась, как в темнице.

Девушка пошла по вагонам в конец поезда, намереваясь подышать свежим воздухом на смотровой площадке.

Войдя в вагон-гостиную, она обнаружила, что гостиная, освещенная одной тусклой лампой, пуста, в ней не было даже дежурного проводника. Этот вагон считался мужской территорией, где мужчины могли курить сигары, пить виски, играть в карты или просто рассказывать друг другу скабрезные истории. Женщинам не возбранялось бывать здесь, но их появление встречалось обычно хмурыми взглядами.

Внезапно на Мередит нахлынули воспоминания о минувшем вечере. Что, если Купер Мейо прав и необъяснимое исчезновение Эвана — результат преступления? Если так, не суждено ли ей оказаться следующей жертвой? От этой мысли попахивало чем-то мелодраматичным, но все равно — с тех пор, как Купер намекнул на то, что здесь, возможно, имело место насилие, эта мысль застряла у нее в голове.

Если это правда — хотя и кажется невероятным, — она, стоя в одиночестве на площадке, окажется хорошей мишенью. Мгновенно приняв решение, Мередит отыскала стул в углу гостиной и уселась на него.

Она попыталась вспомнить, что еще говорил ей Купер. Итак, надо решать — не отказаться ли вообще от мысли о раскопках. На Эване лежала большая часть многочисленных мелких проблем, касающихся организации экспедиции, это верно; но ведь она не один раз ездила в экспедиции с па, и у нее было достаточно опыта, чтобы знать, как все это делается. К тому же доктор Вильялобос может взять на себя большую часть дела. Если он, конечно, захочет продолжить начатое теперь, когда исчез Эван.

Археолог, разумеется, был другом отца Эвана, а не его самого. Для полноты картины нужно добавить, что Эван никогда не встречался с доктором.

Карта, на которой было показано расположение древнего города, получена от доктора Вильялобоса. Она попала в руки папы за несколько месяцев до его смерти вместе с письмом, в котором доктор сообщал, что не в состоянии финансировать столь долгосрочную экспедицию. Мексиканское же правительство до настоящего времени не выказывало особого интереса к поискам затерянного города, в существование которого верили только археологи, в том числе и доктор Лонгли; Мексика совсем недавно покончила с кровавой революцией, поглотившей уйму средств, у страны есть другие заботы, поэтому-то доктор Вильялобос и писал, что не может обратиться к правительству за финансированием дорогостоящей экспедиции.

Мартин Лонгли уладил дело с финансированием, получив грант от колледжа, где он преподавал, но грант был ликвидирован после его смерти. Эвану удалось достать деньги; Мередит не знала, каким именно способом, и не расспрашивала об этом брата. Тем не менее деньги нашлись, и многие расходы экспедиции были уже оплачены. И если теперь она откажется от раскопок, уже потраченные средства окажутся выброшенными на ветер.