Избранные произведения. В.2-х томах. Т. 1. Стихотворения. Песни - Доризо Николай Константинович - Страница 32

32

ПРОХОЖИЙ

Закрыта наглухо калитка. Стучу наотмашь — Никого. Хозяйка дома, Как улитка, Вдруг показалась из него. «Вы кто такой? К кому идете?» В ее глазах вопрос немой. Я крикнул ей: — Не узнаете? К кому?              К себе! Куда?                 Домой! Не верите? Откройте двери, Вот там окошко в потолке. Пять балок, Можете проверить — Их ровно пять На чердаке. В саду лопух цветет по-царски. Здесь все обычное для вас. А я          сквозь стекла                                     той терраски Увидел              солнце                           в первый раз. — Где он,                тот мир родного крова, Начало всех моих начал!.. Нет!             Не сказал я ей ни слова, Я в дом родной не постучал. Забор, сиренью сплошь обросший, За ним не видно ничего. Но все стоит,                           стоит                                        прохожий У дома детства своего. 1963

«Мой город, снова на путях…»

 Мой город,                   снова на путях Увидеть бы его, Хоть день,                    но побывать в гостях У детства своего. Войти в прохладный дворик вновь По тропке из камней, Чтоб после ливня,                               как морковь, Был свеж кирпич на ней. Чтоб я с волненьем постучал В тот дом далеких дней. Чтоб где-то угольщик кричал: «Углей!.. Кому углей!» Туда не ходят поезда — В даль детских тех времен. Из видов транспорта                                       туда Доходит только сон. 1961

«Мой критик, пишешь ты сердито…»

Мой критик, пишешь ты сердито, Хотя, быть может, и умно. В твоих статьях порою скрыто Рациональное зерно. Но тон казенного приказа Своею строгостью крутой Меня отпугивает сразу От справедливой правды той, Подумай, критик мой, о тоне, Чтоб я с тобой был заодно, Чтоб я клевал с твоей ладони Рациональное зерно. 1956

«Один мудрец эпохи Возрожденья…»

Один мудрец эпохи Возрожденья, Алхимик или древний кибернетик, Решил создать живого человека — Железное подобие свое. И создал он такого человека, Который мог                        слагать стихи и песни, В секунду отыскать любую рифму! В расчете четок,                               в логике железен, Не сочинял он,                            а печатал сразу Критические точные статьи. Он даже мог                        шутить и улыбаться! Но только не умел он одного — Он не умел дерзать                                  и ошибаться, Беспомощно                        не мог он ошибаться. — Нет! Не живой ты! —                                      закричал ученый. И он разбил в отчаянье машину, Как жалкое подобие свое. 1963

«Год юности — транжира…»

Год юности — Транжира, Мот И франт, Мой собутыльник, Дням Не знавший счету. Теперь мой год — Старик официант, Он счет Кладет на стол — За все Плати по счету! А я, Я старше Пушкина, Заметь. И вот живу, Смотрю в глаза России… Как я решился жить, Когда долги такие? Решиться жить Трудней, Чем умереть. 1965

«Не для певиц в нарядных позах…»

Не для певиц                            в нарядных позах, Поющих                 словно соловьи, — Хочу              писать                           для безголосых, Они              Шаляпины                                   мои! Певицы                     простирают руки, Платки привычно достают, Но их заученные звуки Как будто нам                           без них поют. Поют певицы в томных позах, Как бы заводят патефон. Хочу            писать                           для безголосых, Сам           безголосым                                         я рожден! И мне             на этой перекличке Имен,             ансамблей                                        и эстрад Милее                в поздней электричке Гармошка шалая в сто крат! Хочу             писать                           для безголосых, Пускай               они                      меня поют. В рыбачьих                         северных морозах Пусть создают себе уют. Когда о щеки жарко трется Норд-ост                 небритою щекой, Пускай строка моя поется, — Она            как спичка под рукой! Пускай в поселке                               за буранами, Придя            по зову огонька, Звенит              на празднике                                       стаканами Моя душа,                   моя строка. Тяжелорукие                               и рослые Поднимут песню —                                   не прольют… Запели б только безголосые, А вокалисты подпоют! 1961