Властелин мира - Мютцельбург Адольф - Страница 40

Его сладкий сон прервал стук в дверь. Первым делом молодой человек подумал о слуге, но затем в памяти у него всплыл ночной гость, и он вскочил. Открыв дверь, он увидел в предрассветных сумерках, слабо освещавших большую комнату, какого-то человека. Пораженный, он уставился на него. Перед ним стоял тот самый незнакомец, но как он преобразился! Лотарио не удержался от возгласа изумления.

— Сударь, — сказал неизвестный, — я пришел попрощаться с вами и "кстати попросить извинения за ту вольность, что я себе позволил. Как видите, я позаимствовал из вашего гардероба необходимые мне предметы туалета, чтобы выглядеть прилично.

— Вижу, — ответил дон Лотарио, с трудом сдерживая улыбку при этих словах незнакомца, сказанных вполне серьезным тоном. — Во всяком случае, сейчас вы производите более благоприятное впечатление, чем прошлой ночью!

— Не правда ли? — спросил тот, с удовлетворением оглядывая свой костюм. На сей раз одет он был изысканно, почти щегольски: наметанный глаз заключенного сумел отыскать лучшее из хозяйского гардероба, находившегося в его распоряжении всю ночь. Тонкая рубашка, вязаный жилет, серебристые панталоны, цветастый галстук (все по самой последней моде) — ничего не было упущено находчивым наглецом. Бороду он успел сбрить, сохранив лишь небольшие усы и английские бакенбарды. Короче говоря, за считанные часы ночной гость стал совершенно неузнаваем, превратившись в заправского франта. Правда, его лицо все еще не утратило прежнего выражения, и дону Лотарио было не по себе при виде человека, который ночью выглядел совсем иначе.

— Только сапоги узковаты да перчатки немного малы, — улыбнулся незнакомец, пытаясь обратить все в шутку. — Впрочем, это мелочи, и на них скоро перестаешь обращать внимание. Вы позволите мне называть эти вещи своими, не правда ли?

— Я вынужден это сделать, — ответил молодой человек. — Надеюсь, вы этим и ограничились и не познакомились поближе с моей кассой — она находится в той же комнате.

— В самом деле? — воскликнул неизвестный. — Нет, на это у меня не было времени. Даю вам слово, вы найдете ее нетронутой. Денег у меня достаточно, иначе я попросил бы вас о некоторой ссуде.

— Я рад, что избавлен от необходимости отказать вам в этом, — холодно ответил дон Лотарио. — Во всяком случае, разрешите мне заглянуть в свой секретер и убедиться собственными глазами.

— Извольте! — с неудовольствием сказал незнакомец. — Впрочем, с вас достаточно было бы и моего слова!

Дон Лотарио не знал, как поступить: сердиться на эту неслыханную наглость или рассмеяться. Все еще не выпуская из рук пистолета, он прошел в комнату, где заключенный провел ночь. Уже одного взгляда, брошенного внутрь секретера, оказалось достаточно, чтобы понять: все в порядке.

— А теперь, милостивый государь, — с холодной учтивостью промолвил наш герой, — у меня нет причин удерживать вас от ваших странствий по Парижу.

— Весьма благодарен, — ответил незнакомец с легким поклоном, — а теперь, сударь, прежде чем попрощаться, я прошу вас еще об одном. Назовите ваше имя.

— К чему? — удивился испанец. — Я полагал, что оно не имеет для вас никакого значения.

— Не совсем так. Вы оказали мне огромную услугу, поэтому я хотел бы знать ваше имя!

— Что ж, если вам это столь необходимо, извольте: меня зовут дон Лотарио де Толедо.

— Прекрасное имя, — ответил неизвестный и с серьезной миной извлек из кармана записную книжку, куда и занес нашего героя. — Я буду помнить о вас. Никогда нельзя знать, при каких обстоятельствах я смогу быть вам полезен. А чтобы и вы знали, кто я и кому вы сделали любезность, разрешите представиться: Этьен Рабласи — в некоторых районах франции это имя небезызвестно!

— Нисколько в этом не сомневаюсь! — сказал дон Лотарио, которому стала невыносима неслыханная наглость собеседника. — А теперь, любезнейший, я хотел бы продолжить прерванный вами сон. Кстати, с вашей стороны было неосторожно называть мне свое имя. Я могу заявить в полицию и указать ваши приметы…

— Вы этого не сделаете — вы слишком благородный человек, — ответил Рабласи, состроив гримасу, напоминавшую улыбку. — Прощайте, дон Лотарио! Вы всегда найдете во мне друга и благодарного должника!

— Черт бы побрал этого молодца! — сердито пробормотал дон Лотарио и добавил: — Прощайте! Никогда бы вас больше не видеть!

Беглец рассмеялся, отвесил поклон и, открыв дверь ключом, который все еще держал у себя, покинул комнату, а потом и квартиру. Дон Лотарио подошел к окну и увидел Этьена Рабласи, беззаботной, небрежной походкой пересекавшего площадь перед Люксембургским дворцом. Сапоги, пожалуй, и в самом деле были ему узки, ибо он ступал очень медленно и осторожно. Это придавало его походке какую-то неестественность и вызывало смех. Он оглянулся на окна квартиры и дружески помахал наблюдавшему за ним испанцу. Дон Лотарио отошел в глубину комнаты.

— Бог знает, какого негодяя избавил я от карающей руки полиции! — сказал он себе. — Хотя что мне оставалось? В конце концов, я был во власти этого человека. Хуже всего, что он не дал мне отдохнуть. У мадемуазель Терезы я буду выглядеть утомленным, как после бессонной ночи.

С этими словами он вернулся в свою спальню и бросился на постель. Каким бы странным ни казалось происшедшее с ним, оно было неспособно лишить его душевного равновесия. Спустя несколько минут дон Лотарио уже спал.

III. ВИЗИТ

Ровно в десять часов утра слуга разбудил дона Лотарио. На столе уже стоял горячий кофе. Рядом с чашкой лежали несколько утренних газет, среди них — небольшая газетка, выходившая лишь в девять часов и сообщавшая обо всех событиях минувшей ночи. Дон Лотарио пробежал ее довольно равнодушным взглядом, и его внимание привлекла заметка, помещенная в конце полосы. В ней говорилось следующее:

«Сильный пожар разрушил прошлой ночью флигель тюрьмы на Бьеврском канале. Подробности происшествия редакции пока неизвестны. Уверяют, однако, что никому из заключенных бежать не удалось, никто из них не погиб в огне и не получил увечий. Произошло несчастье иного рода. Тяжелое ранение получил королевский прокурор Фран-Карре, который находился во время пожара в здании тюрьмы, допрашивая одного из заключенных. Не имея иного пути к спасению, кроме брошенной пожарными веревки, он, однако, сорвался при спуске, почти достигнув земли. Кроме того, был убит надзиратель по имени Валлар — вероятно, в то время, когда он открывал камеры. Подозрение пало на небезызвестного Этьена Рабласи, который по счастливой случайности находится в руках правосудия, поскольку бежать ему не удалось.

— Как? Что это значит? — спрашивал себя дон Лотарио. — Рабласи — именно так назвался этот наглец, и если он — тот самый, он, безусловно, бежал. Зачем же другому человеку принимать имя убийцы?

Несколько минут испанец размышлял над этим странным обстоятельством. Тем временем вошел слуга, чтобы помочь ему одеться, и в предвкушении событий наступившего дня испанец забыл о странном ночном происшествии.

Вправе ли он воспользовался разрешением Терезы и нанести ей визит? Он сделал бы это не задумываясь, но что-то его удерживало. Жизнь в Париже не прошла для него даром. Он уже научился не доверять своему сердцу и проявлять больше осмотрительности, чем, видимо, требовалось. Кроме того, сейчас он более здраво относился к своему ночному приключению. Новое знакомство представляло для него несомненный интерес, однако многое из того, что считается интересным, имеет свои опасные стороны.

Впрочем, он вовремя вспомнил о том, что Тереза, по ее словам, знакома с аббатом Лагиде. Аббат был человеком в летах. Пусть в юности Лагиде тоже отдал дань светским глупостям, тем более что его взгляды были весьма терпимыми, теперь вряд ли можно предположить, что с этой молодой дамой его связывает нечто большее, нежели дружеская привязанность. По этой причине дон Лотарио намеревался предварительно разузнать о ней именно у аббата.

Как всегда, ровно в двенадцать у дверей дома остановился элегантный наемный экипаж. Молодой человек жил в достатке, но не был мотом. Он считал, что для пребывания в Европе ему должно хватить двадцати тысяч долларов. Он хотел доказать лорду Хоупу, что достоин такого покровителя.